Звезды и немного нервно: Мемуарные виньетки - Александр Жолковский

На обратном пути канадские пограничники все-таки усмотрели в наших визах какой-то непорядок, и мне пришлось пуститься в громкие расуждения о том, что по эту сторону железного занавеса с подобными притиснениями я сталкиваюсь впервые. Насколько помню, бумага у нас была действительно с изъянцем, так что пограничники были правы, но пошлая диссидентская риторика, видимо, была для них внове – и подействовала.

9

В Европу я снова поехал только через полтора года. Меня пригласили прочесть курс в Летней школе по семиотике в Урбино, и мой корнелльский завкафедрой Джордж Гибиан сказал, что съездить надо, чтобы вернуться в Итаку уже как домой.

Среди коллег-преподавателей в Урбино оказалась моя знакомая Энн. Она приехала из Англии на машине, и однажды на выходные мы отправились в Рим. Там меня единственный раз в жизни обокрали – итальянские воры не посрамили своей репутации. Мы оставили машину минут на десять, чтобы быстро обойти виллу Боргезе, и вернувшись, обнаружили разбитое окно и пропажу сумок. Мои материальные потери свелись к паре джинсов, но важнее была утрата и без того сомнительных документов.

Следующие три дня я провел в полиции, где мне выправляли бумагу о том, что я действительно был обокраден, и в американском консульстве на роскошной виа Венето, где на основании этой бумаги и обмена телексами с иммиграционным центром в Буффало, штат Нью-Йорк, мне должны были возобновить утерянное удостоверение. Я стал ходить в консульство, как на работу, то с заявлением, то с фотографиями, то за удостоверением, выдача которого все затягивалась из-за выходных дней и восьмичасовой разницы во времени.

Когда я шел в консульство в последний раз, мне уже был знаком там каждый закоулок. Взбежав на второй этаж и направившись к отделу виз мимо целых эмигрантских семей, в многодневном ожидании расположившихся прямо на полу, я услышал за собой завистливый шопот:

– Сари, се такие высссокие, увверенные…

10

В 1984 году, во время пастернаковской конференции в Иерусалиме, однажды вечером мы с Игорем Смирновым и Ренатой отправились в город, предупредив (как нам было строго наказано устроителями) охрану, когда мы вернемся и через какие ворота. Кампус Еврейского университета на Маунт Скопус был огорожен со всех сторон, наглухо запирался и представлял собой как бы неприступную крепость.

Часа в два ночи мы в самом веселом расположении духа подъехали на такси к условленному входу, но он оказался закрыт. Мы позвонили в условленный звонок, подождали, позвонили еще раз, безрезультатно. Ситуация складывалась неприятная. Мобильников тогда еще не изобрели, наружные телефоны отсутствовали, вокруг было пусто и темно.

Вдруг вдали засветились фары, и к нам подъехал джип с солдатами, к счастью, не палестинцами, но как будто и не израильтянами. Это были друзы, едва говорившие по-английски. Они несли какую-то свою особую патрульную службу. Взять нас с собой куда-нибудь в штаб, чтобы мы оттуда могли позвонить на кампус, они отказались и, подальше от греха, уехали.

Надеяться на постороннюю помощь явно не приходилось. Игорь с Ренатой пошли вдоль стены искать другого входа, а я, обозлившись не на шутку, спьяну вскарабкался на стену, перелез через нее, нашел, уже на той стороне, незапертую дверь, спустился к караулке и устроил показательный скандал охранникам, которые спокойно спали, забыв, что обещали нас дождаться. Они зашевелились, открыли ворота, впустили Игоря и Ренату. Появилось начальство, и пошли серьезные разборки. Стена и тут оказалась гнилая.

Утром меня порадовали сообщением, что все мои расходы по пребыванию в Израиле будут оплачены полностью.

11

Своеобразный личный рекорд по пересечению границ я установил во время одного из своих первых европейских автопробегов в амплуа американца, разъезжающего на прокатной машине. Погостив у знакомых в Генуе, мы с Ольгой направлялись в Барселону, где должны были остановиться у одного реэмигранта из СССР, потомка испанских коммунистов, с которым нас заочно свел Мельчук. (Он оказался племянником Рамона Меркадера, убийцы Троцкого, поклонником Франко и симпатичным парнем.)

Ольга, выросшая в Калифорнии за рулем, в общем, уже смирилась с моим неуемным желанием новичка-автомобилиста осуществить наконец хрупкую мечту детства, однако услышав, что я хочу добраться до Барселоны одним броском, пыталась воспротивиться. Но мы таки выехали в 9 утра и приехали в 9 вечера, ни разу не ступив на землю Франции (буфеты с капуччино и туалеты есть на станциях обслуживания, гигантскими мостами высящихся над автострадой).

К сожалению, Барселону я видел как в тумане, сквозь внезапный приступ гриппа. Но потом, недельку отдохнув на Коста Брава, мы махнули в Гранаду, тоже марш-броском, причем ночным. Сноб-англичанин на пляже в Тамариу говорил нам, что так путешествовать is uncivilized, но, не читая «Золотого теленка», что он мог понимать в автопробегах?!

12

Закончу на современной ноте. После двух семестров в нашем университете по фулбрайтовской стипендии Лада должна была, согласно американским правилам, два года в Штатах проотсутствовать. (Жестокие, сударь, нравы в нашем городе!) Тогда мы решили, что она приедет в Мексику, поближе к калифорнийской границе, в район Тихуаны. В московском турагенстве она купила мексиканскую визу и билет, но не до Тихуаны, а до Мехико, – ей объяснили, что там билет в Тихуану будет стоить дешевле. Под Тихуаной, в облюбованном американцами пляжном местечке Пуэрто Нуэво, мы по интернету и телефону сняли симпатичный домик на огороженной и охраняемой территории.

Все шло по плану, пока в аэропорту Тихуаны Ладу не задержали. Оказалось, что действие ее визы не распространяется на приграничную с США зону – в силу особой оговорки, касающейся граждан (а тем более гражданок) несолидных стран. В турагенстве это, конечно, знали, почему и продали билет только до Мехико.

Проблема была решена довольно быстро. По совету хозяина, сдавшего нам домик, Лада, знающая испанский, с ноутбуком в руках объяснила чиновникам, что она – científica («ученая»), пишущая книгу о Мексике (а не, подразумевалось, представительница более древней профессии), и ее отпустили в город на поруки нашему хозяину. А наутро он связал нас с неким владельцем переводческой фирмы, который за 300 долларов взялся наладить дело с полицией. Полиция разрешила остаться под Тихуаной, но какую-либо официальную бумагу выдать отказалась.

Я ездил в Пуэрто Нуэво на длинные уикэнды. Въезд в Мексику из США свободный, и единственное, что тревожило меня, это часовая поездка от границы до места. Но оказалось, что все давно продумано: есть специальная страховка на машину, действующая в пределах сотни миль, освоенных американцами, и по этой территории проложено специальное платное шоссе, просторное, чистое и безопасное.