Вдребезги - Максим Фальк

верстак, тот упал перед самым лицом Джеймса. Тот испуганно затих, сжался.

Майкл раскатал презерватив по члену, добавил смазки, не жалея, растёр по тонкому латексу, по промежности. Головкой звучно шлёпнул между ягодицами.

– А вот теперь насилую. Можешь кричать.

Он давил медленно, едва дыша, чтоб не сорваться. Придерживал член, чтобы не соскользнул, кусал губы – тихо, тихо… Джеймс уткнулся лбом в руки, плечи дрожали. Тесно было так, что почти больно. Будто сжал себя в кулаке изо всех сил. Кудряшке, наверное, совсем несладко, вот чёрт, первый раз в жизни жалеешь, а не гордишься…

– Сукин сын… – Джеймс замычал, заёрзал, уклоняясь.

– Стоять, – Майкл резко шлёпнул по заду. – Будешь дёргаться – всажу весь.

Толкнулся вперёд – широкий край головки проскочил внутрь, Джеймс вскрикнул. Майкл зашипел, стиснул влажными пальцами ягодицы – тихо, тихо… Только не быстро, хотя перед глазами уже всё кругом идёт. Откуда только сила воли берётся, никогда же ждать не умел. Всегда любил быстро…

– Вот так, моя хорошая… Вот так…

Джеймс жалобно скулил, пытаясь толкаться вперёд – Майкл не пускал. У самого руки дрожали. Не спешить, главное – не спешить. В первый раз – хорошо, если на треть войти получится.

– Сволочь… – всхлипнул Джеймс, качнулся назад, запрокинул голову. – Ещё, Майкл… ещё…

Майкл толкался коротко, подстраивая его под свой темп: вперёд быстрее и резче, назад – медленно, плавно. Голос Джеймса, высокий, почти чужой, проходился по нервам, как зажигалкой по леске – плавились, обрывались один за другим.

– Подмахни мне, девочка моя, – сипло потребовал Майкл.

Джеймс распластался по верстаку, поднял зад – да от этого спятить можно. Майкл дёрнул его к себе за локоть, заставил встать, выпрямиться. Джеймс со стоном осел в руках, брюки сползли к лодыжкам. Дрожащая нежная сучка, послушный, напуганный, голый.

Майкл так и остался, в чём был, только ширинка наспех расстёгнута. Прислонил Джеймса к себе, вложил ему пальцы в рот – тот облизал с влажным хлюпаньем.

– Соси, сучка… – Майкл держал его за горло, гладил по шее, трахал пальцами в бесстыдно сжатые губы, повторял, задыхаясь: – Ты моя девочка… Ты моя девочка…

Джеймс был мокрый от пота. Самосохранение у него отрубилось бесповоротно – Майклу пришлось схватить член в кулак, чтобы Джеймс не натянулся по яйца.

И чтоб самому не слететь с катушек, не вогнать глубже, потому что – это ж твой первый раз, что ты творишь, кудряшка…

Джеймс насаживался на член, Майкл задыхался, но не пускал дальше.

– Джаймс… Джа-аймс, сучка моя, – он толкался быстро, часто, неглубоко.

Джеймс исступлённо дрочил, вскрикивая от каждого толчка.

– Майкл… я сейчас… я… блядь, Майкл!.. – От него полыхнуло жаром, он оскалил зубы в гримасе.

Белёсые капли запятнали плоский живот, потекли по пальцам. Майкл пережил его оргазм, как свой собственный. Смотрел на покрасневшую головку, ныряющую в кулак, на короткие гладкие ногти – и не мог вдохнуть. Всегда гордился, когда доводил девчонок до визга, а сейчас никакой гордости – одна растерянность.

Джеймс прижался к нему – разгорячённый, гибкий.

Всего и надо было – толкнуться немного глубже, хотя бы до половины – резко и сильно, как привык, как всегда делал. Майкл придерживал член в кулаке, сцепив зубы. Один толчок – долгий, жаркий, глубокий, всего один, только один, и этого хватит, чтобы…

– Сожми меня, – прошептал он, прижавшись губами к затылку. – Сожми меня, мать твою, Джаймс, давай, прямо сейчас…

Джеймс качнулся к нему, потянулся влажной рукой назад, погладил бедро:

– Майкл…

Сумел он сжать задницу или нет – Майкл уже не почувствовал. Кончил короткими сильными толчками, с отрывистым, хриплым рычанием, от которого заскребло в горле.

Джеймс пошевелился не сразу, глухо застонал от боли. Приподнялся на дрожащих локтях над верстаком.

– Подожди, – пробормотал Майкл. – Не дёргайся.

Он провёл рукой вниз по спине, легонько оттянул ягодицу. Член был неглубоко – всё-таки утерпел, удержался. Но из-за крупной головки вынимать всё равно было трудно. Майкл придержал член рукой, плавно подался назад.

– Чёрт!.. Больно!.. – сипло выдохнул Джеймс.

Майкл прошёлся ладонью, снимая резинку, бросил её под ноги. Развернул Джеймса лицом к себе, взял за затылок, поцеловал.

– Ты охуенный, – хрипло сказал он надсаженным голосом. – Ты, блядь, такой охуенный, что я хочу приковать тебя где-нибудь здесь и никогда не выпускать на люди.

Взял Джеймса за руку, вытер ему живот и пальцы изнанкой своей футболки.

– Извини уж, что я по-простому, без салфеток. Всё равно не помню, куда их дел.

Джеймс привалился к его плечу, дрожащий и голый, поёжился.

– Мне… надо одеться. И… в душ. И… кажется, ты там всё разворотил на хрен…

– А по мне, так голым ты охуенно выглядишь.

Майкл застегнулся, присел, взялся за брюки Джеймса, подтянул их вверх.

– Душа тут нет, но в туалете есть раковина.

– С-сойдет… – Джеймс застегнул брюки, влез в рубашку, сунул голову в джемпер, запутался в рукавах. Майкл помог разобраться, куда что засовывать, потом помог снять и вывернуть джемпер изнанкой внутрь, поскольку Джеймс с этим с ходу не справился.

– Эй, кудряшка, – он поймал Джеймса за подбородок, заставил посмотреть на себя. – Ты чего суетишься? Всё хорошо?..

– Хорошо? – дёрнулся Джеймс. – Тебе-то, конечно, хорошо. Это не тебя только что выебли в гараже, как шлюху.

Майкл опустил руку. Будто что-то ударило его в солнечное сплетение, холодная противная тошнота пробежала по всему телу.

– Тебе же… понравилось, – неуверенно сказал он.

Джеймс отвернулся.

– Где здесь…

– Там, – Майкл кивнул на шторку в углу гаража.

– А… свежее полотенце найдётся?..

– Можешь подтереться моей гордостью, – сказал Майкл. – Полотенца в шкафчике.

Джеймс плескался долго. Майкл сидел на топчане, возле конспекта, так и оставленного открытым. Смотрел на красивый округлый почерк. Ждал.

Всякое в его жизни случалось, но такого ещё не было. И как это понимать?.. Всё же хорошо было?.. Ему же нравилось?.. Он нервно грыз ноготь и поглядывал на неплотно прикрытую шторку. В щели мелькало то бедро, то плечо.

Да ладно, ну нельзя же спутать, когда человеку больно, а когда хорошо. Это же слышно. Да?.. А вдруг этот – особенный?..

К тому времени, как Джеймс вышел из туалета, Майкл извёл себя сомнениями до нервной дрожи.

– Я поеду, – тихо сказал Джеймс, проведя рукой по мокрым волосам. – Куда положить… – он качнул сложенным полотенцем.

– Дай мне.

Джеймс подошёл, Майкл схватил его за пояс и усадил себе на колено, обнял обеими руками.

– Ну, ты чего? – беспомощно спросил он. – Слишком больно?..

Джеймс мотнул головой.

– Чё за херня тогда?.. Тебе же нравилось… Я же слышал, что тебе нравилось!..

Джеймс шмыгнул носом, лица