Травница - Анна Йоль

— Это еще почему? — Натянуто спросила я, откидываясь на стул, чтобы создать больше пространства между нами. Если он не приведет нормальных аргументов — будет скандал.

— Потому что я так сказала. — Пророкотал он, а я клацнула челюстью от такой наглости.

— Ты мне кто? — Закипая, спросила я и стиснула челюсти, чтобы не повысить голос.

— В смысле? — Жёлтые глаза так и метали молнии.

— Ты мне отец? Брат? Парень? Муж? — Перечисляла я, показательно зажимая пальцы. — Вроде никто из них, так почему ты смеешь мне указывать?

— Я тебе не указывают, а даю совет.

— Я о нем просила? — Парировала я, чувствуя, что холодный рассудок покинул меня. Почему с первой нашей встречи он ведет себя, как будто я его щенок? Нет, он конечно заботиться о своем питомце, но я не он!

Фух. Успокойся.

Пришлось прикрыть глаза, чтобы немного успокоится от греха подальше.

— Я же помогаю тебе, не находишь? — Хеллпей положил руки на стол, придвигаясь ко мне. Его глаза потемнели.

— Не делай, пока не попросят, не слышал о таком? — Я не шелохнулась, показывая, что сдаваться не намерена.

— Ты всегда такая?

— Какая? Адекватная?

Альт скривился, словно не понял последнее слово.

— Дур… — Он стиснул зубы и прикрыл глаза. А я отчетливо видела, как начали ходить его желваки. — Ты глупая? Не понимаешь, что вредишь себе?

— Это же мое дело? — Огрызнулась я и сцепила руки в замок. У нас образовалась такая накаленная атмосфера, что проходящего может молнией ударить.

— Нет, твоя тупость поражает. — Процедил Хеллпей и стукнул кулаком по столу, посуда зазвенела. — Твои родители, наверное, вздохнули с облегчением…

Это был удар под дых.

— Пошел к черту! — Я на эмоциях швырнула в него вилку и она пролетела у его лица. — Ты не смеешь говорить о моих родителях.

Голос дрожал, а глаза наполнились слезами.

— Не смеешь, понял? — Закричала я, впадая в исступление, а альт подорвался в момент и посмотрел на меня так, словно готов был кого-то придушить. Но тут, на его лице промелькнуло раскаяние и он протянул ко мне руку, но я отшатнулась, замечая, как на щеке мужчины проявилась царапина. — Видеть тебя не хочу.

Последние слова я прошипела, а Хеллпей убрал руку и выругавшись, отшвырнул стул. Затем он сметая все на своем ходу выскочил из столовой на улицу.

В помещение образовалась звенящая тишина, каждый посетитель прекратил заниматься своими делами и внимательно следили за нашей перепалкой. На некоторых лицах было написано удивление, что, мол, как это альт не прибил меня? Меня затрясло от злости и обиды.

— Принесите мне чертову вилку! — Рявкнула я и как по велению волшебной палочки, столовую вновь заполнил гомон.

Ночью началась гроза. Лежа на смятой постели, раскинув руки и ноги в форме звезды, я медленно моргая, разглядывала, как тени играют на побеленном потолке.

Сон не шел, а меня поглотило чувство обиды и злости вперемешку с беспокойством: я просидела в столовой почти до полуночи, ожидая Хеллпея. Но для чего? Продолжить ссору и высказать ему все, что додумала? Или узнать куда он ушел под ливень после нашей ссоры? И тут же сама себе усмехаюсь, как куда? К какой-то девице согреть постель. И почему не додумалась до этого раньше? Вот сейчас было просто дико обидно, что он наговорил мне гадостей, а сейчас без зазрения совести веселится. Мучиться и волноваться должен он, а не я. Может он вообще собрал свои вещи и свалил или скажет утром: «Лена, давай разойдемся по своим путям?». Но он вроде не из таких, но если что, точно скажу Одуванчику откусить ему что-то.

Ах и чего я парюсь? Я взлохматила себе волосы и сжала голову: лучше бы убрала, тот срач, который навела ночью…

Вместе с раскатом грома, показалось, что постучали в дверь. Я подскочила на кровати и прижала к себе колени. Воображение?

Но нет, вновь раздался настойчивый стук. Меня как будто хватили под ребрами и я замерла. Кто это может быть? Хозяин гостиницы? Но что ему нужно?

Тук-тук-тук.

Кто-то явно настойчиво пытался разбудить меня.

Я медленно спустила ноги на холодный пол и сразу озябла — нужно будет купить носки.

Чувствуя себя воришкой, я бочком пробралась к своей сумке и вытянула свой складной ножик для трав, прежде чем пойти дальше.

Что?

Поцарапаю, маньяк отвлечется, и я успею убежать.

Казалось прошла бесконечность, прежде чем я осмелилась подойти к двери и прислушаться.

Тишина…

Но тут вновь резко раздался стук. Я ойкнула от испуга и прикрыла рот рукой, но с обратной стороны меня услышали.

— Лена… открой это я… — Раздался низкий, немного охрипший голос Хеллпея.

Я зависла, так как он был последним, кого я ожидала «узнать». Стоит ли открывать после того, что произошло или новь послать его к черту и, с чувством отомщенности заснуть?

— Пожалуйста… — Прошептали с той стороны. Ой, к черту, кто на такое скажет нет?

Да и амулет Рииг холоден, так что я уверенно сняла защелку. Напротив меня стоял промокший до нитки жёлтоглазый альт. Его лицо, обрамленное влажными прядями, выглядело уставшим. Я впервые видела его с распущенными волосами…

— Лена. — Хеллпей медленно опустил свою голову мне на плечо, не переступая порога. Моя рубашка моментально пропиталась водой, вызывая мурашки. От него несло алкоголем… и женскими духами. — Лена…

Мы застыли и стояли так неизвестно сколько, шевелиться не хотелось, словно я могу нарушить этот какой-то странный момент между нами. Он был хрупким как песчаный замок и достаточно дуновения ветра… Мои ноги и руки занемели, а по телу так и бегали мурашки, толи от холода толи еще от чего…

— Лена. — Мужчина еще раз позвал меня.

— Что? — Тихонечко ответила я не своим голосом и слегка повернулась к нему, ощущая прикосновения его влажных волос к щеке.

Он медленно отнял свою голову от моего плеча и встал во весь свой рост, а я не отрывала взгляда от его поблескивающих в темноте глаз.

— Ты смотришь на меня… — Прошептал он обрывисто и улыбнулся, а у меня живот связался в узел. Что за черт? — Извини меня.

Я не понимая, потянулась к нему в ответ.

— Прости. Ты очень умная, это я дурак. — Признался Хеллпей, а я попыталась что-то сказать, но он закачал головой. — Тише, не говори.

Мы вновь замолчали и замерли, он лишь разглядывал меня, со странным выражением лица. А мне хотелось, чтобы он опять заговорил и сказал хоть что-то, потому что в этот момент ясно ощущала, как начала вырастать новая стена между нами, на смену прежней, дрогнувшей.

— Ты замерзла. А я опять ничего не замечаю вокруг. — Хрипло сказал Хеллпей, наклоняя голову. Он завозился и что-то достал из-за спины.

— Это тебе.

Альт осторожно вложил мне в руки какой-то сверток и задержал свои руки на моих. Он плавно, в своей излюбленной привычки наклонился, заглядывая мне в глаза. Увидит ли он, то что хочет в такой темноте?

Хеллпей отпустил мои руки, и ничего не сказав, ушел.

Я стояла с открытой дверью еще пару мгновений, и лишь сквозняк привел меня в чувства.

Зайдя в комнату, я подошла к ночной лампе и негнущимися замерзшими пальцами, подожгла её только с третьего раза. Тусклого света огонька было достаточно, что бы разглядеть, что вложил мне альт. Он подарил мне тот самый серебряный с цветочными узорчиками набор, с кожаным чехлом, расшитым красными нитками.

Почему я почувствовала себя, как будто меня бросили под поезд? Раздавлено, растерянно и странно. Сегодня я не засну, а чай закончился.

Эта ночь не выходит у меня из головы…

Смятение и недопонимание выжигают во мне вопросы, которые не готовы сорваться с уст. Возможно тогда, я была уверена, что Хеллпей испытает ко мне что-то больше, чем «она такая милая! будет моим питомцем!», но сейчас я растеряна и чувствую себя обманутой.

В первую очередь сама собой.

Я верхом, медленно следую за альтом. Прошло всего четыре дня, но между нами как будто образовалась пропасть. Хеллпей перестал брать меня с собой к больным, шутить, он был холоден, игнорировал мои вопросы или отвечал неохотно. А о том, что мы покидаем Дхарни, я узнала за пару часов: он сказал мне собираться и это последний раз, когда он обратился ко мне.

Даже сейчас в дороге, я рассматриваю только его спину.

Кажется, что и Одуванчик с Мясником чувствовали холод, веющий от альта: животные были до неприличия послушными и тихими.

— Мы скоро остановимся.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что прорезавший тишину голос принадлежал Хеллпею.

— Хорошо. — Я вздохнула, чтобы унять накатившее волнение. — А где?

— Нирди. — Ответил он сухо.

— Это большой город? — Мне хотелось, хоть как-то разговорить его — убрать неловкость в общении.

— Нет.

И тишина вновь вступила в свои владения. Ну, уж нет! Я пришпорила Одуванчика и поравнялась с альтом.