Отзвуки времен - Андрей Васильев

В принципе, ничего катастрофичного за все время эксплуатации здания ни разу ни с кем не случилось, но и закрывать глаза на подобные вещи не стоило. Как показала недавняя практика, все когда-то происходит в первый раз.

— МИД — это важно — кивнул Ровнин — Но сегодня вы займетесь другим. Вот, глянь-ка.

И он протянул Николаю несколько листков бумаги. Тот засунул в рот еще одну сушку, передвинул подальше от Мезенцевой свою розетку с вареньем, взял документы и углубился в чтение.

Оказывается, Ровнин дал ему акты медицинской экспертизы, причем в каждом из них значилась одна и та же причина смерти — разрыв сердца.

— Прочел — дай прочесть другому — прокомментировала происходящее Мезенцева, забирая у Николая уже изученные им документы — Ого, молодая совсем девчонка-то! Может, наследственное?

— У всех? — протянул ей еще один лист Николай, а после скоренько проглядел оставшиеся, сконцентрировав внимание лишь на дате смерти и диагнозе — Причем пробрало их вот прямо сейчас? Это вряд ли. И очень тебя прошу, не заводи разговор о том, что погода дурит и давление туда-сюда скачет.

— Даже не собиралась — сердито глянула на него девушка — Ясно же, что дело нечисто, иначе чего бы нас сюда шеф зазвал, да еще чаем напоил.

— Мезенцева, ты из меня тирана не делай — попросил ее Ровнин — Когда это я кого без куска хлеба оставлял?

— Никогда и никого — бодро ответила ему девушка — И еще раз спасибо за тринадцатую зарплату к Новому Году! Никто даже и не ожидал. Думали премия по итогам будет и все.

— Да не за что — подмигнул Ровнин Николаю — А что до документов в ваших руках… Вы сделали абсолютно верные выводы, молодцы. Но там не указано главное. Я когда сказал «разрыв сердца», то имел в виду не упрощенный медицинский термин. Сердца этих четырех девушек и одного парня, на самом деле разорваны. Даже, скорее раздавлены. Судмедэксперты, которые пострадавших вскрывали, со слов коллеги, который мне данные документы передал, в недоумении от увиденного до сих пор пребывают, а людей их профессии очень, очень трудно чем-то удивить. Так что, ребятки, это наш профиль, без сомнения. Все признаки налицо — молодые люди, на первый взгляд никак не связанные друг с другом, один за другим отправляются на тот свет без видимых причин и очень экзотическим образом. Потому доедайте, берите еще вот эти бумажки, тут все личные данные погибших, и дуйте по адресам, опрашивать близких и друзей. Кстати, если вас интересует мое мнение, я бы начал именно с учебных заведений. Они все были студентами, так что с кем поговорить найдется точно. Что до родителей — их наши коллеги, думаю, уже изрядно задергали, кроме раздражения или безразличия вы там ничего не встретите. Опять же — первый шок прошел, пришло осознание потери. Много они вам в этом состоянии расскажут? Не думаю. Так что оставьте их на потом, на тот случай, если институтские друзья ситуацию совсем не прояснят. Тем более что не все они и москвичи. Вот эта, например, из Вологды приехала учиться.

— Бедные родители — вздохнула Женька — Даже представить не могу, как им сейчас.

— И не следует этого делать — посоветовал ей Ровнин — Никогда. Я тебе уже как-то говорил и еще раз повторю — чувства в нашей работе всегда надо отключать. Да, горе. Но ты этим людям в нем никак помочь не можешь, им не нужны твои слова и твое сочувствие, они слишком погружены в личную боль. А вот ход расследования от твоей эмоциональной вовлеченности пострадать может, потому что ты думаешь в этот момент сердцем, а не разумом. Знаю, что сейчас мои слова звучат цинично, но со временем ты поймешь, что других вариантов просто нет. В противном случае ты или очень быстро выгоришь изнутри, или совершишь ошибку, которая всем нам дорого обойдется. А дороже всех — тебе самой.

То ли слова начальника на Евгению так повлияли, то ли еще что, но никакой ненужной активности, на которую она, что скрывать, даже при опросе свидетелей, всегда была горазда Николай в этот раз не увидел. Все вопросы, что она задавала знакомым пострадавших, были к месту и ко времени.

И везде оказалось почти одно и то же. Погибшие были обычными молодыми людьми, без каких-либо серьезных проблем или нестандартных взглядов на жизнь. Все как у всех — не шаткая и не валкая учеба, «Тик-ток», «Инстаграм», здоровый образ жизни во все дни, кроме пятницы, а также иных вечеров, когда настроение так себе, и так далее. Никаких сект, никаких увлечений нетрадиционными методиками или чем-то подобным, никаких странных знакомых, которых они бы от всех скрывали. Все на виду, как обычно и водится у студентов дневных отделений. Там и захочешь что-то спрятать, так все равно все всё узнают.

И никто из них никогда не жаловался на сердце. Да и вообще у них все нормально обстояло со здоровьем, разве что одна девушка сильно близорука была, но это совсем другая сказка. Причем информацию эту оперативники получали из первых рук, от бывших, скажем так, «половинок» знакомых. Пока ребятам везло, во всех трех вузах, где они успели побывать, погибшие девушки встречались со своими же одногруппниками.

— Мутное дело — задумчиво произнес Николай, когда после беседы с друзьями третьей жертвы они с Женькой забрались в салон машины — Хоть ты меня убей, я связи между ними не нахожу. Разные вузы, разные друзья, разные увлечения. Она есть, но какая? В чем? Думаю, надо через сеть их начинать пробивать. Может, они там друг за друга зацепились? Общая группа в «ВКонтакте», еще что-то. «Тиндер» наконец. Вот только пароли… Придется все-таки к родителям ехать, хоть и не хочется. Но можно начать с общаги, где вот эта красавица жила, может ее вещи еще там.

— Не, «Тиндер» вряд ли — качнула головой Женька — Ты же слышал, у всех троих отношения реально серьезные с парнями были, у последней вообще на лето свадьба планировалась. Нет, мы все, случается, хотим свободы на один вечер, но не такой же? А вдруг спалишься? Москва город маленький, через третьи руки все всех знают, особенно те, кто в «Тиндере» завсегдатай. Нет, не думаю. Вот парни — это да, они как раз…

Мезенцева замолчала и уставилась на Нифонтова.

— Ты чего? — тот помахал ладонью перед ее глазами — Зависла?

— Парни — выдержав паузу, произнесла Женька — Коль, а тебя