Опричник Тайного Приказа - Евгений Жегалов

и Михаилом стояли в отделении полиции и через зеркальное стекло наблюдали за допросом задержанного сутенера, известного под кличкой Зомар.

— Никакой это не Зомар, естественно, — комментировал происходящее Хворостин, — так, погоняло. Но им придется его отпустить.

— Почему? — не понял Росс.

— Я же говорил, на него нет ничего, — развел руками Хворостин, — и связи такие, что его американский коллега Эпштейн позавидует. На самый верх девочек поставляет, олигархам и сенаторам. Уже звонили, вписывались за него.

— Понятно, — вздохнул опричник, оглянувшись на стоящего рядом Михаила. — Ну и хорошо, в общем-то.

— Чего хорошего? — мрачно спросил полковник.

— Хорошо, что усложнять ничего не придется. Давайте так: выпустите его, а я с ним пообщаюсь. По расспрашиваю поподробнее.

Полковник искоса посмотрел на Ростислава.

— Сейчас не девяностые и люди за ним такие, что ничего не боится, мерзавец, — ответил Сергей.

— Я поверенный царя, — спокойно ответил Росс. — Не таких потрошил. Бояре…эээ… сенаторы, по-вашему, у меня в собственной крови и дерьме ползали, за все грехи разом каялись. А уж какой-то сводник все изложит, как на духу. Не сомневайся.

Он оглянулся на Михаила, нервно сжимавшего кулаки, и добавил полушепотом: — Это дело не мое, у меня здесь другие дела, но Миша помогал нам в государевом деле, а значит служил службу царю, а значит находится под его защитой и я не могу просто так бросить парня в беде.

Хворостин с минуту молчал, размышляя.

— Ладно, — наконец сказал он. — Я сделаю так, чтобы его выпустили через задний двор. Следующие два проходных двора — мертвая зона по видеонаблюдению. Серое здание справа пустое, под капремонт.

— Окей, — сухо ответил Ростислав.

«Во блин, — усмехнулся про себя полковник. — Сколько он здесь? Меньше полугода, а уже нахватался словечек импортных».

Зомар вышел из отделения полиции и, сплюнув под ноги, пошел старыми дворами к Лубянской площади, где его уже ждал водитель. Настроение было отличное. Только что он, фактически, опустил полицию, попытавшуюся предъявить ему обвинения. Не сам, с помощью своих покровителей, но, все равно, было приятно.

Вокруг были старые, кажущиеся заброшенными здания.

«Самый центр столицы, а такая заброшка», — подумал он. — «Хотя…»

В конце двора-колодца пустующих зданий сзади раздался мужской голос:

— Нам нужно поговорить.

— Кто ты такой, чтобы я с тобой разговаривал? — обернувшись, бросил Зомар молодому, спортивного вида мужчине.

Вместо ответа последовал короткий удар под ухо, отправивший сутенера в темноту.

Очнулся Зомар сидя на полу в грязной комнате с обшарпанными стенами. Руки его были выкручены, растянуты в разные стороны словно на дыбе и прикручены ржавой проволокой к батарее. Шея ныла от удара, а рот был плотно забит тряпкой. Перед ним стоял тот самый мужчина.

— Очухался? Ну наконец-то, — дружелюбно произнес Ростислав, вынимая тряпку изо рта Зомара, которая оказалась куском стекловаты.

— Ты чего, черт недоразвитый, охренел совсем? Страх потерял? — заорал Зомар в бешенстве, — Хочешь, чтобы тебя…

Росс ударом вогнал стекловату вместе с передними зубами обратно в рот пленнику.

— Ты меня не понял, — сказал опричник, поигрывая ржавым обрезком трубы, — У тебя отсюда два пути. Первый — самый простой. Я задаю тебе вопросы. Ты мне на все эти вопросы отвечаешь, потом возвращаешься в полицию и признаешься им во всех своих делах.

Зомар яростно замычал.

— Понятно, тогда давай так, — произнес опричник, — Я могу колдонуть, вызвав в твоем сознании приступы страха и ужаса, но на это нужно много времени. Могу подвесить тебя на дыбе и капать воду на голову. Времени нужно хоть и меньше, но и этим мы с тобой не располагаем. Поэтому… У тебя на руках десять пальцев и на ногах десять пальцев, два уха, нос и яйца. На каждый твой неправильный ответ я буду тебе что-то отрезать, и если ты к концу не сдохнешь от боли и кровопотери, то забью этот обрезок трубы тебе в жопу, после чего ты через несколько часов гарантированно отправишься в ад. А я пойду искать ответы на вопросы в другом месте.

Сутенер затих. Ростислав освободил ему рот.

— Ты чего творишь, беспредельщик гребаный, тебя… — заорал Зомар разбитым ртом, пока Росс снова не заткнул его.

В следующее мгновенье обрезок трубы торцом звякнул о батарею отопления. Сутенер судорожно задергался, на пол упал указательный палец и обильно закапала кровь.

— Твоими людьми недавно была похищена девушка по имени Алиса. Какое-то время ее держали в борделе, который вчера накрыла полиция. Потом ее увезли. Где она? — спокойно спросил опричник, дождавшись, когда пленник немного затихнет и выдернул кляп из окровавленного рта.

— Ты, вообще, охренел отморозок? — заорал Зомар.

Железо снова звякнуло об батарею. На пол упал еще один указательный палец. Сутенер повис, потеряв сознание,

Дождавшись, когда Зомар придет в себя, Росс повторил вопрос.

— Ты чего делаешь? Ты хоть знаешь с кем связываешься? Я не про себя, я про тех, кто этих шлюх заказывает, — захрипел сквозь боль Зомар.

— Знаю, — спокойно ответил опричник, — поэтому и занимаюсь этим последние пятьсот лет.

Зомар, забыв про боль, поднял глаза на своего палача.

— Так, кто их заказывает?

— Иди к черту придурок…

Опричник сделал шаг к пленнику, прокрутив в руке обрезок трубы.

— Сто-о-ой, — заорал Зомар.

— Большой на правой или на левой? — спросил Росс.

— Стой, — замотал головой Зомар, — стой!

— Так что? Расскажешь мне, куда ты отвез Алису?

— Если я тебе хоть что-то скажу меня убьют. И тебя убьют. Ты даже не представляешь себе, насколько это могущественные и влиятельные люди, — захрипел, корчась от боли Зомар.

— Рано или поздно я буду убит в бою, — спокойно ответил Ростислав. — Это мой выбор. А тебе сейчас надо сделать выбор — уйти живым или сдохнуть в этой комнате у этой батареи.

— Уу-у-у, — застонал сутенер, закрутив головой.

— Пожалуй, на левой…

— Стой, — завопил Зомар, — я скажу, скажу…

— Внимательно слушаю, — мягко произнес Росс, опустив железяку.

— Это очень, очень серьезные люди.

— Ну, это я уже понял, давай конкретней.

— Куда их везут, я толком не знаю, я передаю шлюх в Ростове. Там есть гостиница, которая переделана под дом для встреч для своих. Я привожу их туда. Но там