Развод. Ты меня предал - Арина Арская

— Барона с собой возьмем? Ему будет полезно побегать

— Как мы его возьмем?

— У меня дубликат ключей есть от папиной квартиры. Давай заедем за Бароном, мам, — Лиля заглядывает в мое лицо. — И ты с ним как раз познакомишься.

— Надо у папы спросить, — неуверенно говорю. — Это же его собака. Вдруг он сбежит? Что потом?

— Хорошо, — Лиля вытаскивает телефон, — сейчас спрошу.

— Подожди, — хватаю ее за руку. — А что ты ему напишешь?

Я будто школьница, чья подруга решила написать мальчику, в которого я влюблена. Я даже краснею чуток. Может, от холода.

— Напишу, что мы хотим погулять с Бароном, — Лиля медленно вскидывает бровь, удивленная моим испугом, — и что поедем загород. Правильно?

— Да…

Лиля быстро печатает Матвею сообщение и отправляет его одним легким движением пальца. Стоим и ждем ответа.

— Ты должна понравится Барону, — Лиля перекатывается с пяток на носки.

— А он мне? — смеюсь я. — Или главное, чтобы я понравилась Барону?

— Он клевый.

— И шерсти у него много.

— Да, можно даже носки связать, — Лиля смеется, а затем настороженно смотрит на меня. — Или собак не любишь?

— Я их боюсь, — вздыхаю.

Телефон вибрирует в руке Лили. Она торопливо касается экрана и шепчет:

— Голосовуха.

— Включай, — тоже перехожу на шепот, и голос предательски вздрагивает, словно я жду услышать от Матвея признание в любви.

— Девочки, вы обалдели? — строго спрашивает Матвей. — Какое поле? Через час стемнеет уже! А вы в поле собрались! И потом я вас буду по всем полям искать с фонариком? А с вас станет еще в лесочек заглянуть, и вы заблудитесь, и с вашей удачей вы еще и медведя внезапно встретите!

Мы виновато переглядываемся с Лилей, которая подносит телефон ко рту:

— Пап, мне надо в поле.

Через пару секунду прилетает короткий и злой вопрос:

— Зачем?

— Там связь с космосом.

Мне кажется, я сейчас даже слышу, как глухо рычит Матвей в одном из обувных бутиков с телефоном в руках.

— Звонит, — Лиля показывает экран с фотографией Матвея, которого Лиля щелкнула однажды за завтраком. — Ответить?

— Да.

— Ругаться будет.

— Значит, поругаемся.

— Да, пап? — Лиля обреченно принимает звонок и ставит на громкую связь.

— Лиля, какое поле?! — рявкает он. — Какая связь с космосом?

— Ну, мне надо, пап.

— Ада, ты там?

— Да, — прячу руки в карманы пальто. — Я тут.

— Что происходит? Ты можешь мне перевести с подросткового на человеческий?

— Нам нужна связь с творцом, — стараюсь говорить спокойно и отстраненно.

— Чего? Ада! Вы, что, уже все вещи разобрали и вам нечем заняться? Поэтому сходите с ума?

— Нет, мы ничего не разобрали. Коробки так и стоят, — помахиваю полами пальто через карманы. — И мы не про поле спрашивали, а про твою собаку. Можно ли ее взять с собой, чтобы она отпугивала медведей.

Матвей медленно и шумно выдыхает, сдерживая в себе гнев.

— Так, девочки, — говорит он через несколько минут напряженного молчания. — В поле вы одни не сунетесь за связью с космосом и творцом. Если вам так надо, то вам придется дождаться меня. Вы меня поняли?

И тон его предупреждает, что он не потерпит возражений. Такой по-родному суровый и строгий.

— Ты будешь отпугивать медведей? — тру нос тыльной стороной ладони.

— Да, — безапелляционно заявляет Матвей. — И, Ада, я повторяю. Сама ты никуда не повезешь Лилю.

— Ладно, — отвечает Лиля. — Без тебя никуда не поедем.

— Все, я позвоню.

Сбрасывает звонок, и Лиля шепчет:

— Ты об этом говорила? Вот так мужчины принимают решения?

— Типа того, да, — поднимаю воротник пальто. — Слышала, как раскомандовался? Был бы под рукой стол, то сурово бы постучал по нему кулаком.

Спускаемся по ступеням, и я ежусь под порывом холодного ветра:

— Но такие хитрости работают только с теми, кто неравнодушен. Если бы спокойно отпустил в поле, то… я бы глубоко задумалась.

Глава 48. Душевно

— Кроссовки в багажнике, — говорит Матвей.

А в немой растерянности смотрю на Барона, который сидит на заднем сидении машины и дышит с высунутым языком.

И он тоже на меня смотрит.

Пушистый и большой.

— Мам, он не кусается, — Лиля открывает багажник. — И очень воспитанный.

Я взвизгиваю, когда Барон бьет хвостом по сидению. Навострив уши, ворчит, будто пытается мне высказать свое недовольство: “Чего ты орешь?”

— Па, а тут две коробки.

— Одна тебе, одна маме, — отзывается Матвей и обращается ко мне, — ну, садись на переднее, если боишься.

— Я не боюсь, — шепчу я, вглядываясь в любопытные собачьи глаза.

— Да неужели? — хмыкает Матвей.

— Держи, — Лиля сует мне черную матовую коробку.

Затем задерживает дыхание, открывает свою и пищит:

— Это они! Они! Ты их нашел!

Кидается к Матвею, который с толикой мужского самодовольства принимает ее объятия.

— Как ты их нашел?

— Не скажу, — отвечает он. — Сама придумай крутую историю, как я захватил кроссовочный завод и заставил сшить тебе новую пару.

Я продолжаю смотреть на Барона, прижав коробку к груди. А он на меня. Вздрагиваю, когда он фыркает и смачно так облизывается, словно обещает сожрать меня.

— А у тебя что? — Лиля подскакивает ко мне. — Открывай! Интересно же!

Я не спуская взгляда с Барона, открываю коробку, и Лиля шепчет:

— Ого…

Опускаю взгляд. Тканевые мешочки с лейблом французского бренда обуви, за которым гоняются все серьезные модницы.

— Давай смотреть!

Лиля закидывает свою коробку на переднее сидение, и возвращается ко мне. Вытаскивает из одного мешка черную туфельку на высоком и тонком каблуке. Острый нос, красная подошва, матовая кожа.

— Обалдеть, — сипит Лиля. — Мерь! Мерь немедленно! Мам!

А я опять смотрю на Барона,