Жизнь. Кино - Виталий Мельников

Гришин, загибая пальцы, стал считать. Получалось пять. Хотя двух гадюк и полоза следовало считать без вести пропавшими – то ли они уползли на волю, то ли затаились в недрах «Камбалы». Искать их в темноте как-то не хотелось. Мрачного Шнейдерова пригласил на ночлег директор заповедника. Китаев с женой устроились в палатке, а мы остались дежурить до утра.

Чуть свет, пошарив по судну, мы доложили начальству, что все чисто – гады покинули судно. Китаев со Шнейдеровым не поверили и явились к завтраку: Шнейдеров с винчестером, а Китаев с тростью.

– Все чисто! – еще раз отрапортовали мы.

Шурка уже накрывала к завтраку и вдруг охнула. Крышка кассетника приподнялась и в щели появилась змеиная голова. Про ужа в кассетнике Гришин забыл. Все опять бросились с «Камбалы» на берег.

– Так жить и работать нельзя! – заявил Шнейдеров. – Сразу же после завтрака назначаю производственное совещание!

Никакого опыта в такого рода съемках у «классиков» не было, нехудожественная возня с гадюками и черепахами им казалась унизительной. А между тем, одна за другой, возникали новые проблемы. Живность нужно было где-то содержать и чем-то кормить. Поголовье нужно было еще и восстанавливать, потому что оно разбегалось и дохло.

– Кто у нас еще значится в эпизоде номер семь? – спросил Шнейдеров.

– Кадр шестнадцатый, – прочитал я, – «утка-поганка защищает родное гнездо».

– Гм, а… гнездо у нас есть? – спросил режиссер-постановщик.

– С чего это? – возразил Володя. – Гнезда строят сами поганки!

– Может быть, построить декорацию? – предложил Фогельман. – Да только как должно выглядеть это самое гнездо?

– Просто кучка всякого дерьма, – пояснил Володя.

– Виталий! Уточни! – строго сказал Шнейдеров. – А что у нас еще в том эпизоде?

– «Семейство диких кабанов пробирается через тростники», – прочитал я.

– Этого нам только не хватало! – сказал Китаев.

– Кабаны записаны в эпизоде номер семь, – заметил я.

– Плевать я хотел на эпизод номер семь! – закричал Китаев.

– То есть? – сурово переспросил Шнейдеров. – Мой сценарий – это официальный документ, и вы обязаны его воплощать! Виталий! Учись быть требовательным! – обратился ко мне Шнейдеров.

Даже в такой драматический момент он не забывал воспитывать практиканта. Руководители затем удалились на еще одно совещание – закрытое.

После совещания шеф обратился к нам с речью.

– Друзья! – сказал он. – Как вы знаете, нам предстоит большая и ответственная работа – съемки на стройках коммунизма! Каждый из нас должен занять свое место в строю. У нас в коллективе уже наметилась специализация: Гришин проявил себя на отлове пресмыкающихся, практикант Мельников неплохо поработал с типажом. Мы надеемся, что они успешно и самостоятельно завершат съемки эпизода номер семь. Этот скромный участок работы очень важен в контексте моего творческого замысла.

– Эпизод нужно отснять через неделю, а основная группа поедет на Сталинградскую ГЭС к шефам-гидро-строителям, – добавил Китаев.

Перед отъездом Китаев пытался, по возможности, урезать расходы на недоснятый эпизод. Семейство живых диких кабанов, например, он предложил оформить по цене свинины второй категории. После споров и наставлений «основной состав» быстренько отбыл.

– Небось, плывут на белом теплоходе! – вздыхал Гришин.

Какой-то человек с вороватым браконьерским взором – хороший Володин знакомый – привез на «Камбалу» очередной мешок с живым товаром.

– Вот вам утка-поганка! – сказал человек, – с вас магарыч!

– Товар стоящий! – заверил Володя.

В мешке что-то злобно шипело и дергалось.

– А дубль? – спросили мы.

– Дубля не будет, экземпляр единственный, – предупредил егерь.

Наученные горьким опытом, мы решили съемки проводить с возможной осторожностью и по этапам. Сперва мы чуть расширили отверстие в мешке, и перед нами явилась птичья голова с желтыми яростными глазами и острым изогнутым клювом. Похоже, птица никого не боялась – она, скорее, выбирала жертву. Двух биологинь мы попросили временно прикрыться и надеть белые халаты. Одна из них принялась мешок с поганкой взвешивать, а другая разглядывала ее через лупу. Это должно было изображать научную деятельность. Для полного впечатления мы написали на мешке длинное латинское название птицы.

Поганка вытянула шею и ловко выбила лупу из рук биологини. Момент был зафиксирован камерой. Таким образом, запасной вариант, можно считать, у нас уже был. Теперь следовало приступить к самому главному – снять, как птица будет «защищать родное гнездо», согласно творческому замыслу Шнейдерова. Решено было поганку привязать за ногу длинной бечевкой, а мешок развернуть в нужном направлении. Выпущенная из мешка поганка кинется в сторону камеры, оснащенной телеобъективом. Володя будет за бечевку удерживать птицу на нужном расстоянии, а Гришин снимать, и, таким образом, мы получим крупный план разъяренной героини. Судя по поведению поганки, ярость нам была обеспечена. Все приготовились, и я скомандовал «Камера!».

Однако поганка кинулась не к камере, а почему-то на Володю. Володя повернулся и вдруг побежал от нее, высоко подкидывая ноги. Гришин с камерой побежал догонять поганку, а я помчался за Гришиным с криком: «снимай до конца!». Огромный дядька в охотничьем снаряжении, убегающий от маленькой смелой птички – зрелище было поучительное! Я еще не знал, для чего мне оно, но почему-то чувствовал удовлетворение. Немужественное поведение егеря вскоре объяснилось. На Володе были совсем новые резиновые сапоги. Володя, оказывается, спасал их от острого клюва поганки.

Мы наснимали рассветов и закатов, всяких незапланированных красот, а главная наша проблема оставалась не решенной. Не было у нас семейства кабанов! Каждый вечер за ужином мы горячо обсуждали создавшееся положение.

– Я, конечно, простая женщина и ничего в вашем деле не понимаю, – сказала однажды Шурка, – но кабаны эти проклятые бегают по ночам к совхозным свиньям и портят породу. Поросята в совхозе получаются остромордые и мохнатые. Если б не полоски, то от диких их не отличить.

– Так где же они? – одновременно воскликнули мы с Гришиным.

С раннего утра мы отправились в ближний поселок. Там располагался свиносовхоз «Диктатура». Чья именно диктатура, не уточнялось. Просто местному начальству понравилось это революционное слово. В сложенном из самана свинарнике «Диктатуры» плавали по брюхо в воде и навозе чудовищные остроносые и мохнатые свиному-танты. Начальника в зеленой велюровой шляпе и таком же галстуке мы немедленно сняли крупным планом на пустую кассету и получили от него разрешение на дальнейшие съемки.