Жестокий поцелуй - М. Джеймс

Невысказанные слова повисают между нами, сказанные почти так, как будто он не хотел, чтобы они вырвались наружу, полные всего того, что мы могли бы сделать, если бы у нас было больше времени. Моя грудь сжимается, к горлу подступает комок, но я отталкиваю чувства и сосредотачиваюсь на удовольствии, сладком жжении его члена, наполняющего меня, я скольжу вниз, насаживаясь на набухшую длину, когда я, наконец, устраиваюсь на нем, и Найл издает удовлетворенный вздох.

— Да, ты выглядишь такой же красивой, как я и представлял, сидя на моем члене. — Его руки на моих бедрах направляют меня, помогая найти покачивающее движение, медленно тереться о его таз, пока я чувствую, как его член приятно перемещается внутри меня. — Трахни меня, Габриэла.

Поначалу я не уверена, как найти ритм, который соответствовал бы движениям его бедер. Он пытается оставаться неподвижным ради меня, но у него не получается полностью, удовольствие сковывает его тело, когда он стонет, его руки сжимают мои бедра и задницу. Сначала я чувствую себя неуклюжей, несуразной, но потом Найл притягивает меня к своей груди, чтобы снова поцеловать, и инстинкт берет верх. Это приятно, так приятно, что я едва могу это выносить. С этой точки зрения это другое ощущение, более глубокое и насыщенное. Когда я нахожу ритм, который подходит нам обоим, я обретаю уверенность, чтобы двигаться немного быстрее, скользить вверх по его члену и снова опускаться, сжимая его при этом. Найл издает сдавленный стон, его руки судорожно сжимаются на моих бедрах, и я делаю это снова, просто чтобы добиться от него такой же реакции.

— Ты заставишь меня быстро кончить, если будешь продолжать в том же духе, — стонет Найл, его руки поднимают меня и снова опускают вниз по его члену, на мгновение овладевая мной. — Черт, твоя киска на ощупь невероятна.

— Хорошо, — каким-то образом я набираюсь смелости прошептать, снова целуя его и сжимаясь вокруг него, покачивая бедрами, пока он не издает еще один из этих сдавленных звуков. Затем я откидываюсь назад, прижимая ладони к его груди, и начинаю скакать на нем так сильно, как только могу.

Я не думаю, что у меня получается особенно хорошо, несмотря на волны удовольствия, которые накатывают на меня с каждым движением его члена внутри меня. Я думаю, что я, должно быть, ужасно неумелая в этом, не идеальная, как другие девушки, с которыми он, должно быть, спал, способные найти опытный ритм, оседлать его член именно так, как ему нравится. Но Найл выглядит очарованным, его глаза скользят по моим взъерошенным волосам, по плечам, груди и спине, его руки поднимаются, чтобы сжать и поиграть с моими грудями, прежде чем мои стоны превращаются в судорожные крики, а затем его рука оказывается у меня между ног.

— Я скоро кончу, девочка, — стонет он, кончиками пальцев дразня мой клитор. — Кончи на мой член, пока я наполняю тебя, Габриэла…

Он стонет мое имя, и я чувствую, как его член пульсирует внутри меня, его бедра дергаются, когда он пытается отсрочить свой оргазм достаточно надолго, чтобы заставить меня кончить снова. Это не занимает много времени, все мое тело чувствительно и жаждет большего, и когда он гладит мой клитор, я чувствую, как растет давление, готовое захлестнуть меня подобно приливной волне. Он чувствует, как я сжимаюсь вокруг него.

— Да, Габриэла, да… — Найл шипит последнее слово, крепко потирая мой клитор, а другой рукой сжимает мое бедро, помогая мне оседлать его, когда я прижимаюсь к его груди. — О боже, я собираюсь кончить, черт возьми…

Я достигаю оргазма за мгновение до того, как это делает он, запрокидывая голову с криком чистого экстаза, когда забываю стесняться, забываю беспокоиться о своем выступлении и просто скачу на его члене изо всех сил, двигая бедрами, потираясь и толкаясь, когда он прижимается ко мне, его член пульсирует, пока его сперма наполняет меня, ее жар распространяется по мне и стекает по его бедрам, когда я насаживаюсь на него по всей длине, снова и снова, постанывая и задыхаясь, и он притягивает меня к своей груди.

Найл переворачивает меня на спину, вдавливая в матрас, в то время как он вонзает в меня свой член длинными, медленными движениями, которые приближают мой оргазм и его собственный, его голова запрокидывается, а лицо искажается от удовольствия.

— Черт, — шипит он, снова входя в меня так глубоко, как только может, и удерживаясь там, пока я сжимаюсь вокруг него.

Он перекатывается рядом со мной, притягивая меня в свои объятия, пока мы оба задыхаемся, гладит мои волосы, когда я прижимаюсь к его груди.

— Это было невероятно, — бормочет он, его голос уже сонный, когда я кладу голову на подушку рядом с ним, заставляя себя не засыпать.

Я не могу продолжать это делать, думаю я с нарастающей болью в груди, когда смотрю на него, на его темные ресницы, трепещущие на щеках, когда он засыпает рядом со мной. Я хочу остаться так сильно, что это причиняет боль, заснуть в его объятиях, и чтобы он был первым, кого я увижу утром, и я знаю, что это опасная территория. Это всегда должно было быть связано с сексом, не более того. Речь шла о том, чтобы обманом лишить моего будущего мужа чего-то, что должно было быть дано ему без моего согласия, о том, чтобы забрать этот выбор обратно для себя. Я добилась этого, и я не могу позволить, чтобы это стало чем-то большим, чем просто перепихон. А это значит, что мне нужно уйти, и мы не должны делать этого снова. Всего лишь еще одна ночь, думаю я и чувствую, что уже начинаю рационализировать это, когда смотрю на спящее лицо Найла. Я не могу продолжать ускользать из дома ночь за ночью, но, вероятно, мне посчастливится выйти сухой из воды еще раз. Еще раз попробую с Найлом все, что только смогу придумать, и тогда я буду удовлетворена, говорю я себе, заставляя себя осторожно выскользнуть из постели с другой стороны, чтобы не разбудить его.

Я просто хочу еще немного времени. Немного больше счастья. Я знаю, что хватаюсь за соломинку, но ничего не могу с собой поделать. Каким-то образом мне удается снова натянуть нижнее белье и одеться, не разбудив его, осторожно надевая туфли на плоской подошве. Я хватаю свою сумочку, колеблясь, должна ли я поцеловать его на прощание, но перепихон этого не подразумевает, не так ли? Я просто ускользну, оставив его спокойно