Счет по головам - Дэвид Марусек

Миви поднял руку, заглянул под халат.

А с визолой он не вступит в конфликт?

Экий ты паникер, Миви. Расслабься, это не МОБИ. Пчела говорит, что привила тебе доброкачественную опухоль. Со временем она вольется в эктопическую ткань мозга, в клетки гипоталамуса и коры. Подмышка — хорошо защищенное место, и ты скоро перестанешь что-либо замечать.

Миви осторожно потрогал опухоль и увидел сначала звезды, потом пол, потом черноту.

2.15

Перед уходом с крыши Богдан оторвал от скафа рукав, высморкался, бросил использованный лоскут в миску с фрутокашей и потащил поднос вниз. Дверь его комнаты весело пожелала ему доброго вечера. Богдан ужасно ее любил. Дверь входила в оборонительную систему — чартер поставил ее, чтобы помешать Тобблерам подняться выше седьмого этажа в целях захвата своего лифта. Это уж потом кому-то пришла счастливая мысль поселить в той комнате Богдана, который годами вел кампанию за отдельное жилье. Чартер сообщил ему дверной код, и теперь даже танк не прорвался бы туда без его разрешения. После потери Лизы у него в этом мире только и осталось хорошего, что комната с дверью.

Ближайшая кодьяковская ванная находилась на шестом этаже. Богдан зашел туда помыться и переодеться. Он вынул из карманов столовские пирожные, взялся за язычок под воротником и аккуратно разорвал скаф сверху донизу. Упавшие на пол тряпки он подобрал и отправил в утилизатор вместе с ленчем Самсона, посудой и подносом.

При полном освещении он обследовал себя в зеркале. Голос, сорвавшийся при имитации О-корабля, предупреждал о грядущем половом созревании. Богдан рассматривал свое отражение опытным взглядом. Он, кажется, немного подрос? Похудел? Увеличив изображение, он провел пальцем по верхней губе. Усы не растут, но пушок вроде бы намечается? Он взял из распределителя бритвенную салфетку, потер ею щеки и подбородок, придав им младенческую гладкость. На ткани остался коричневатый налет. Богдан посмотрел на лобок — там вроде все было в порядке, — поднял руки и замер. Подмышечные волосы! Он пригляделся к лобку как следует — да, курчавая поросль пробивалась и там! Это уже катастрофа. Дело не терпит отлагательства. Ему требуется эндокринологическая коррекция, требуется омоложение. Прямо сейчас и даже вчера. Хорошо, что комиссия назначена на сегодня.

— Богдан, ты куда подевался? — спросил Кейл по домпьютеру.

— Да здесь я!

— Богги, слышишь меня? Эй!

— Слышу, слышу.

— Отвечай, если слышишь. Мы все голодные и ждем только тебя.

— Ну надо же. Охренеть.

В свежей домашней одежде он спустился по загроможденной лестнице в Зеленый зал на четвертом. По стенам в восемь рядов тянулись полки, занятые утварью, архивами, всяким хламом. Полки и здоровенный фикус едва оставляли место для трех столов, за которыми ели чартисты.

Кейл сидел за главным столом между Эйприл и Джералдом. Перед Эйприл стоял портативный анализатор, перед Джералдом — ритуальный «суповой горшок», настоящая алюминиевая кастрюля с кассовым окошечком на боку, служившая чартеру со дня его основания.

— Ну вот и он наконец, — сказал Кейл. — Начинаем.

— Мы еще не решили с Тобблерами, — возразил Джералд.

— Нет, решили, — сказала Эйприл. — Зачем отказывать, пусть приходят. Теленебо у нас отлично показывает.

— Это твое мнение, — заупрямился Джералд, — а я говорю, что незачем делать им одолжения. Могут и с улицы посмотреть. Им ведь там нравится, вот пусть и смотрят оттуда. И потом, я думал, мы сегодня начинаем вахту у Сэма.

— Да, — подтвердила Эйприл. — Пусть Тобблеры поприсутствуют и при этом. Они как-никак наши соседи. — Она скрестила на груди руки, пародируя Джералда.

— Соседи? Это они-то соседи?

— Только не начинайте все сызнова, — взмолился сидящий между оппонентами Кейл.

Богдан углядел два пустых стула — рядом с Китти за вторым столом и рядом с Расти за третьим. Он сделал вид, что хочет сесть с Китти, и сел на другой стул. Просто так, чтобы позлить ее лишний раз.

— Это они про кирпичи, что ли? — спросил он у Расти.

— Нет, кирпичи это отдельная песня.

— Тоббы просятся посмотреть купольное шоу вместе с нами, на крыше, — объяснил Би Джей, перегнувшись через стол. — Они попросили Эйприл, и сейчас идет обсуждение.

— Домоправитель Кейл, нельзя ли решить это позже? — подала голос Меган за другим столом. — Я предлагаю начать процедуру супового горшка и приступить наконец к обеду.

— Гор-шок! Гор-шок! — подхватили несколько голосов.

— Кто есть хочет, пусть скажет «да», — призвала Меган.

— Да! — хором загремели чартисты.

— Принято. — Меган постучала ножом по стакану. — Давайте есть.

Кейл вздохнул и встал. По бокам от него хмурились сердитые спорщики.

— Дорогие софамильники, приблизьтесь, дабы я мог благословить вас. — Он взял кастрюлю двумя руками и воздел над головой, словно кубок. — Воззрите на сей блестящий сосуд, вместилище нашего благосостояния. Вот прочная ладья в бурном море, вот колыбель нашей жизни и нашей надежды. Приблизьтесь же, о софамильники, и наполните его до краев плодами трудов ваших. — Он поставил горшок на стол и сел.

Первой подошла Сара. Чартер платил ей как поварихе и экономке текущего года 0,0035 ОДК в день. Это соответствовало минимальной зарплате за пределами чартера. Сара сделала вид, будто бросает что-то в горшок, и слегка поклонилась сидящим. Ей вежливо похлопали, и она отправилась на кухню, к экстру-деру.

За ней последовали Барри и Фрэнсис, дежурившие в этот день по столовой. Они пробежали мимо кастрюли, дотронувшись до ее ободка, и выскочили за дверь, не дождавшись аплодисментов — если кто-то вообще собирался им аплодировать.

Джералд, контролер этого года и мастер на все руки, не потрудился встать и «бросил» в горшок частицу своего заработка. То же самое проделал и Кейл. Им обоим похлопали. Эйприл сделала реальный взнос: в окошечке показались цифры 0,1720, сегодняшняя прибыль от «Микросекунды». Софамильники хлопали от души: Эйприл всегда первая бросала реальные деньги.

Следующими были Джун и Пола, работающие на дому для страхового агентства. Их общий взнос составил 0,0095 одика. Аплодисменты смутили обеих.

Луис бросил пригоршню жетонов, в том числе для проезда на такси. В чартере давно уже смирились с его попрошайничеством и только просили снимать цвета Кодьяков, выходя на промысел. Он внес 0,025 и заслужил дружные, хотя и сдержанные хлопки.

Меган пожертвовала пакетик использованных биопсических вафель — их она высыпала не в котел, а в стоящий перед Эйприл анализатор.

— Калий, кремний, углерод, железо, следы германия, — зачитала вслух Эйприл. Приблизительная стоимость после выделения чистых элементов — 0,0021.

Меган поклонилась и получила свою долю рукоплесканий, хотя всем бы хотелось, чтобы она перестала рыться на задах медицинских учреждений. Эйприл, надев перчатки, переложила вафли в контейнер для опасных материалов рядом с собой.

— Все вы знаете, что я время от времени сочиняю баллады, — сказал Расти, вышедший следующим. — Сегодня славные ребята из Бахрейна использовали одну в каком-то рекламном шоу. Вот мои авторские. — Он сделал щедрый взмах — 0,0001. Все, как показалось Богдану, поаплодировали соответственно сумме. Расти склонил голову и вернулся на место. — Знаешь, — прошептал он Богдану, когда общее внимание перешло на кого-то еще, — приятно бывает внести свою лепту в общий котел. Ты, наверное, каждый день такое испытываешь. Богдан пожал плечами.

Чартисты поочередно дотрагивались до горшка, символически «бросали» туда что-нибудь или делали взмах. Под конец остались только Китти, Денни и Богдан. Денни, как всегда, нечего было внести, однако зла на него за это никто не держал. Он встал, но Китти снова заставила его сесть и бросила сердитый взгляд на Богдана. Тот сделал вид, что не замечает ее. Пора бы уж ей усвоить, что он всегда выходит последним.

Эйприл это вывело из терпения.

— Хьюберт, — сказала она, — ты нас слушаешь?

— Когда домпьютер функционирует, да, — ответил ментар.

— Как там Сэм?

Все напряглись, ожидая ответа.

— Отдыхает.

— Есть сегодня что-нибудь для супового горшка?

— Есть. Сэм просил внести его суточные проценты в общей сумме 10,3671 ОДК.

Все с энтузиазмом зааплодировали.

— Спасибо, Хьюберт. Обязательно поблагодари Сэма за нас, когда он проснется. И напомни, что мы попозже придем посидеть с ним.

— Это всё? — спросил Кейл, переводя взгляд с Китти на Богдана. — Мы закончили? — Напрасный труд: ни один из ретродетей не двинулся с места.

— Ну хорошо! — Китти, не выдержав, вскочила и помчалась к горшку. Матросский костюмчик она сменила на простое домашнее платье, голову обмотала полотенцем. Перед горшком она простучала чечетку и сделала реверанс. Она это проделывала каждый вечер, и софамильники, к ежевечерней досаде Богдана, бурно приветствовали ее.