Бастард рода Неллеров. Книга 4 - Серг Усов

— Дай мне полчаса прийти в себя, и я к тебе присоединюсь. — говорю Юлиане, спускаясь следом за ней со стены.

Мой портшез так и остался на площадке. Хотел было распорядиться насчёт него, но, думаю, и без меня сообразят.

Внизу меня и кузину ожидает целая делегация — мой заместитель баронет Михаил, поедающий взглядом Юлиану, управляющий Георг, казначей Алекс, капитаны копейщиков и арбалетчиков, а позади топчется лейтенант сыска Николас.

Надо же, как быстро собрались. А кто в лавке остался? Шучу конечно же.

Точных сведений о наших потерях пока ещё нет, но меня уже, что называется, сходу огорчили тридцатью четырьмя убитыми, среди которых трое монахов, включая брата Андре, нашего управляющего конюшнями, серьёзная утрата, очень пожилой монах общался с лошадьми, будто сам родился жеребёнком.

Погибших, понятно, всё, не вернуть к жизни, а вот за остальных получивших раны в бою мы ещё поборемся, тяжёлых среди них около двух с половиной десятков и втрое большее количество средней и меньшей тяжести.

Вот мне ещё один наглядный урок относительно моего якобы всемогущества. Массой могут задавить любого. Если бы не стены, лежать бы мне сейчас бездыханным или примерять на себя вериги.

А ведь возникала мысль, что уж хотя бы от узилища аббатская сутана защищает. Ага, чёрта с два она от такого спасает. Ладно, что есть, то есть. На Земле у нас, насколько помню из истории, церковнослужителей тоже в подземельях или порубах держали.

Хуже всего из моих бойцов пришлось тем, кто оборонял западный участок, тот, где виргийцам удалось несколько раз прорваться на стену. Там, на левом фланге у нас оказались самые большие потери, почти половина из понесённых.

— Брат Симон? Он уже в лазарете. — ответил на вопрос миледи преднастоятель. — Позвольте, я вас туда провожу?

— И чем ты мне в лазарете поможешь? — хмыкнула кузина, но по чуть покрасневшим мочкам ушей вижу, ей эти ухаживания нравятся. — Полагаю, у аббата для тебя будут более конкретные поручения.

— Уже есть одно. — подтверждаю её мысль. — Брат Михаил, надо будет благодарственный молебен Создателю вознести. — не забываю, что в моих нынешних средневековых реалиях религиозными верованиями пренебрегать категорически не следует. По идее, мне бы самому возглавить сегодняшнюю службу, да Юлиана с Симоном без меня в госпитале сейчас не справятся. — Подготовься к службе и привлеки на неё наибольшее количество наших людей. Из тех, разумеется, кто окажется свободен от работ.

Стоявший справа от преднастоятеля усталый казначей нашёл в себе силы улыбаться.

— Нам есть за что благодарить, и Создателя, и вас, ваше преподобие. — сказал он. — Это было, это было…

— Сейчас не об этом. — поднимаю руку, останавливая готовые политься ото всех очередные славословия. — За работу, братья.

Бедлам, похоже, является неотъемлемой частью любого действия. Как его правильней назвать? Человеческий фактор, да. Люди, особенно уставшие, склонны совершать лишние, непродуманные действия. Как по мне, так многие дела сегодня мы могли завершить быстрее и выполнить лучше.

Но я не раздражаюсь нисколько. Мудрый удав Каа Степан Николаевич всё понимает. Чего нельзя сказать о моих помощниках, раздающих тумаки и назначающих наказания направо и налево.

Больше всего достаётся не участвовавшим напрямую в сражении рабам, хотя в той или иной мере они тоже внесли свою лепту в нашу победу — поднимали портшез с аббатом на стену, подавали стрелы баллист и камни катапульт, уносили раненых, кипятили в котлах масло или смолу, совершали многие другие полезные дела. А вот индульгенцией это для них не стало.

Радует, что мне не придётся судить кого-то из своих вояк, струсивших до попытки сбежать от врага. Их просто не было. Куда денешься с подводной-то лодки, в нашем случае из монастыря? Вниз со стены к виргийцам? Ерунда.

До вечера провозился в лазарете. Несмотря на заготовленные целительские амулеты и наши с Юлианой и Симоном магические силы, двоих тяжело раненых мы всё же потеряли. Тут и моя вина была, не послушал кузину и много энергии отдал на исцеление раненого в живот брата Аскольда, надо было сначала тех двоих — арбалетчика и рекрута — подлечить, да очень уж я за нашего лучшего каллиграфа испугался. Подумал, мало того, что брата Андре потеряли, так ещё и без самого умелого переписчика останемся.

Плохо конечно, что монахи ещё и воины. Разделить бы эти профессии, одни пусть воюют, другие работают. Только не я такие порядки установил, не мне их менять.

— На сегодня закончили, Степ. — сказала Юлиана, выйдя из палаты с братом Симоном, едва я сел в коридоре лазарета на скамью. — Остальное завтра с утра. — она упала попой рядом со мной и вытянула длинные худые ноги. — Мы тут уже без тебя справимся. Лора! — позвала пожилую сутулую санитарку. — Ты думаешь, я про тебя забыла?

— Госпожа, пощадите. — рабыня втянула голову в плечи, став похожей на грифона, когда тот сидит на скале. — Я же нашла. Просто не помнила, где те отрезы ткани сложили.

— Ладно. — поморщилась кузина, прикрыла веки и упёрлась затылком в стену. — Не в моих правилах спускать такую медлительность, но буду считать, что ты искупила вину работой. Брат Симеон, не помнишь, у нас кровоостанавливающие эликсиры остались?

Монах тоже сел, с другой от меня стороны.

— Немного совсем. — ответил. — Но нам они почти не понадобятся. Ваше преподобие, миледи, идите к себе, я тут ещё распоряжусь насчёт завтрашнего дня.

Я устал заметно меньше обоих, так как выходил из лазарета в перерывах между исчерпанием своих целительских энергий. А кузина с главным лекарем оставались здесь, у них и без магии было чем заниматься.

Стоявший у двери Гойко Митич вопросительно посмотрел на хозяйку, но та мотнула головой, мол в этот раз сама смогу ноги переставлять, спасибо братику Степу, не дал погибнуть за работой. Ну, это я так её жест расшифровал, а что уж там подумал паргейский индеец, сложно сказать, он всегда выглядел невозмутимо, чем иногда выбешивал Юлиану.