Гремучий Коктейль 5 - Харитон Байконурович Мамбурин

— Полностью, вроде бы, — я с сомнением посмотрел на дочь, удерживаемую в руках. Алиса Кейновна ответила тем же.

— Ты хочешь, чтобы я нарушила присягу? — осведомилась брюнетка, присоединяясь к нашему параду сомнения, — Вот так, просто?

— Гм, не подумал, — покаялся я. Действительно, теперь даже чучело знаменитой совы смотрит на меня с осуждением.

Отложив бумаги, Кристина встала, подошла к окну, а затем, подняв руки, принялась копаться в прическе. Сейчас она у неё была короткой смешной шапочкой-каре. Пару своих длиннющих кос жена недавно потеряла. Поняв намек правильно, я опустил дочь в кроватку, а сам подошёл к супруге сзади, принявшись разминать плечи. Через пару минут еле слышных блаженных стонов, она откинулась назад, уперевшись затылком в мой живот.

— Я сама всё спланирую, — пробубнила бывшая Тернова, — Всё распишу, всё учту. Прямо как на одной из тренировок. Положу где-нибудь здесь. Мои бумаги никто без спроса не трогает. Совсем никто, понял⁈

— Понял, — поцеловал я макушку любимой женщины, — Всё понял.

У Терновых появился шанс вернуть должок. Верность, честь, преданность — прекрасные вещи, но они очень требовательны к тем, к кому приложены. Император обошёлся с боярским родом Терновых по-свински, мягко выражаясь. Грубо говоря, пытался их прогнуть, сломать, извратить под свои нужды. Превратить верно служащих ему с честью телохранителей в проклинателей и палачей. Да, эту игру он проиграл, не стал доводить пикировку и торги до вражды, получил при этом «выкуп», позволивший монарху закрыть глаза на непокорное семейство, но осадочек… он остался.

Присяга? Она нарушена не будет. Просто какой-то злоумышленник украдёт из кабинета княгини крайне важные документы. Всё будет ровно в том же ключе, в котором к боярам отнесся тот, кто сидит на троне. Тот, кто поставил свои нужды выше чести, достоинства, веры и принципов. И плевать, кого мы тут убиваем, человекоподобную императрицу или акаи-бата.

Изначально я вообще не думал трогать её самостоятельно. Хорошие отношения с наследником, достаточно неплохие с императором, высокое положение в обществе и банальный опыт удачных расправ над акаи-бата гарантировали неплохие шансы того, что император максимально серьезно воспримет меня, если я ему скажу о телокраде. Либо не я, анонимный донос, доставленный каким-нибудь убедительным способом, тоже мог бы сработать.

Однако, против подобного исхода было два фактора. Первый — положение нашей жертвы, угнездившейся на самом верху иерархии Руси. Сами твари были крайне осторожными и боязливыми, за жизнь цеплялись как могли, так что шансов, что императрица не опутала своё гнездо паутиной осведомителей и ходами к бегству — попросту не было. Донести, а потом узнать, что она скрылась в неизвестном направлении? Не выход. Вторым же пунктом был заключенный между мной и демоном Амадеем договор. Да, Амадея больше с нами нет, но договор-то остался. Слово было дано. Только черт (причем дохлый) знает, где и как оно было зафиксировано.

— «Алиби, Кейн. Помнишь, о чем мы говорили?»

— «Помню. Будем думать»

Смешно. Клятвы семьи, служившей сотню лет, легко рушатся, а слово, данное дохлому и туповатому демону, подлежит исполнению. Прав был Василь Иваныч, говоря Петьке, что всё и всегда спрятано в нюансах…

— Князь? — ко мне в кабинет постучался Медичи, зайдя не один, а почему-то с Арией, — Мы желаем съездить на пару недель на море. Вас не затруднит попросить слуг присмотреть за мэтром Вергилием?

— «Мы»? — удивился я, глядя как слегка потупилась красноволосая девушка, — Затруднит, конечно, но этот вопрос легко решаем. Мне проще на время распустить слуг и отправить животных к жене, чем содержать всё это дело в особняке. Так что никаких проблем.

— Отлично, — решительно кивнул итальянец, — Мы уезжаем с утра. Доброй ночи.

— «Мы», — покачал я головой, встретившись с новым поворотом этой интересной жизненной истории, — Однако…

Интерлюдия

Гигантский жизненный опыт позволял ей рассчитывать риски. Всегда. Иначе бы она никогда не оказалась на этой позиции. Очень многое нужно было рассчитать, чтобы в итоге стать Императрицей земли Русской. Очень многое необходимо было учитывать, чтобы лавировать в море вечного внимания и надзора, выгрызая себе чуточку свободы и власти. Где-то ей приходилось прятаться, где-то изображать капризы, но ум, отточенный столетиями выживания в собственном пустынном мире и тело, оказавшееся способным выносить и родить пятерых очень крепких детей, ей помогли.

А также, хоть это и стыдно упоминать, снисхождение к «женским слабостям», принятое в этой стране.

— Петя… — плачущим голосом произнесла акаи-бата, умоляюще хлопая ресницами, — Ну что ты…

— Ты мне тут дурочку не строй, Маша, — самым страшным, очень спокойным тоном произнес император, восседающий с дымящейся трубкой в кресле, — Не строй, я говорю. Не для того я тебя сюда вызывал, чтобы эти кривляния наблюдать. Хотя нет, знаешь, я тебе по-другому скажу…

Опасность. Опасность! Энергетическое существо, сидящее в давно обжитом теле женщины, чувствовало её всеми фибрами своей бессмертной души. Петр всегда был политиком, хоть и очень при этом темпераментным человеком. И подобная смесь вполне могла взорваться тебе прямо в лицо даже без особого повода. С ним же… Мария Харитоновна прекрасно понимала, чего может добиться император, если внезапно станет вдовцом. Какие союзы заключить, какие схемы разыграть. Она, при всем своем богатстве влияния и силы, уже была заменима. Новая императрица принесла бы Петру больше выгод, особенно если старая даёт такие увесистые поводы на замену.

Мария давала, неоднократно. Деваться было некуда, далеко не все можно провернуть абсолютно незаметно. Особенно последнее.

— Так вот, Маша, — продолжал хмуро владыка империи, — Я долго думал, больше часа. Вызывать тебя сюда на разговор… или позвонить Дайхарду. Просто пару слов ему сказать. Мол, все отвернутся, а вы там сами порешайте, кто кого. Как ты думаешь, Маш… кто бы кого?

Внутри её скрутил спазм ужаса. Тварь, уничтожившая их мир, умела и любила уничтожать. Самой дурной славы этого монстра было достаточно, чтобы большая часть её сородичей забыла про священную месть. Она сама ни одной ночи спокойно не проспала в Санкт-Петербурге, постоянно мучимая кошмарами. За себя, за… за Николая. Да, он был простой человек, пусть и порожденный этим временным телом, но средний сын постоянно проявлял к ней повышенную привязанность. Что не помешало выставить его разменной фигурой и приманкой, к которой проклятый убийца и не думал притрагиваться. Вместо этого он привел к себе армию!