Рыжий рыцарь - Алексей Александрович Дурново

Надо было спешить. Солнце уже клонилось к горизонту, а кто знает, какие еще опасности скрывает Дремучий лес.



Глава десятая. Вересковые топи

То, что братья Бонвиваны именовали дорогой, на деле оказалось бескрайней лужей, наполненной мутно-желтой водой. По обочинам высились длинные горки густой грязи, в которой можно было увязнуть по колено, а то и по пояс. После встречи с людоедами друзья даже не помышляли о том, чтобы вернуться в Дремучий лес. Они старательно обходили его с запада, и этот поход растянулся на три дня. За это время Тристан едва не сошел с ума. Мало того что идти порой приходилось по колено в грязи, так еще и спутники не давали ему покоя. Братья Бонвиваны беспрестанно заводили друг с другом споры из-за потерянного подарка. Ругаться Типун и Вертопрах могли часами, а окрики Тристана не производили на них никакого впечатления. И всякий раз, когда Бонвиваны замолкали, их сменяли Вирель с Мистой, которые продолжали препираться из-за каждой мелочи. Временами к их перебранкам подключался еще и И-гуа. В такие моменты Тристан вспоминал добрым словом кина Бутуза и Хабара.

Он очень обрадовался, когда на закате третьего дня они добрались до Вересковых топей — необъятных болот на пути к Попрыгунье. Здесь, на границе Равнинного и Лесного княжеств, посреди зыбучих трясин притаились несколько небольших деревень. Местные жители были знамениты на всю Амбинию своим удивительным упрямством. Упрямство это выражалось в том, что болотники — как их зачастую называли — никогда не верили тому, что рассказывают в трактирах и тавернах. Всем известно, что крестьяне — любители совершенно несусветных и абсолютно неправдоподобных россказней. Но болотники не верили даже тому, что было чистой правдой. Они оспаривали факт существования Альденбурга, сомневались в благородстве рыцарей и решительно не соглашались с тем, что Амбинию населяют чудовища.

Солнце уже закатилось, так что путники стали задумываться о ночлеге. К счастью, прямо возле топей им попалась деревенька, состоявшая из пяти утлых лачуг. Одна из лачуг — вот удача — оказалась постоялым двором «Пьяная рыба», чей хозяин, грузный мужчина с залысинами по имени Ямс, встретил их с распростертыми объятиями. Гостиница оказалась весьма и весьма убогой, что ничуть не огорчило Тристана. Три дня он ночевал на голой земле, так что теперь даже самая жесткая на свете постель показалась бы ему королевским ложем. Хозяин тоже был доволен, ибо путники оказались его единственными гостями, если не считать странного бородача, что сидел в углу с кружкой эля.

— Рад снова видеть славных рыцарей на моем постоялом дворе, — сказал мастер Ямс, поспешно накрывая на стол. — Ровно двести лет назад в «Пьяной рыбе» останавливался сам кин Эгланд.

— Неужели? — перебил его Вирель. — И, несомненно, ваш прадед оказал кину Эгланду такой радушный прием, что тот оставил ему в дар навершие своего меча.

— Вижу, слух о моем заведении уже прошел по всей Амбинии, — подтвердил мастер Ямс, указывая на ржавую железку, висевшую над очагом.

— Судя по всему, этот кин Эгланд был тем еще выпивохой, — пробормотал Вирель. — Кажется, в Амбинии нет ни одного трактира, в котором он бы не побывал.

— Вы тут осторожнее, — заговорщицким тоном предупредил их бородатый постоялец. — Вересковые топи — неспокойное место. Тут полно бородавчатых тютюлей. Во всей Амбинии нет тварей ужаснее.

— Кого-кого? — изумился Вирель.

— Они сочетают в себе силу великанов, ловкость и скрытность гоблинов, ярость вепрей и жестокость урлов. С виду они мохнатые, когти у них длинные, а зубы величиной с ваш меч, а еще они воют словно волки. Да и сами похожи на гигантских волков. И спасения от них совершенно никакого нет.

Миста прыснула, едва не подавившись куском черствого хлеба.

— А вы сами когда-нибудь видели этих… тютюлей? — поинтересовался Тристан у собеседника.

— Видел, — мрачно кивнул бородач. — Я возчик. Пару ночей назад возвращался к себе из Лесного княжества. Было уже поздно, но луна светила довольно ярко. Так вот, на обочине дороги я заметил странную мохнатую тень, а потом услышал жуткий, леденящий душу вой.

— Это мог быть обычный волк.

— Волки так не воют, уж я-то знаю. Да и на задних лапах не ходят. А этот стоял на своих двоих, как человек. Я прямо весь оцепенел от ужаса, а потом заметил у этого чудища два ярких злющих глаза багрового цвета. В жизни не видывал ничего страшнее.

— И он не напал на вас? — улыбнулась Миста.

— Я дал деру. Бросил с перепугу свой воз с лошадью и махнул через лес. Никогда так не бегал. Теперь сижу тут и думаю, стоит ли возвращаться за своим возом. Лошадку мою, поди, они съели, но, может, хоть повозка уцелела.

— Тютюлей нет никаких, — отозвался мастер Ямс. — И чудищ прочих тоже нет. В Амбинии живут только люди.

Той ночью Тристан уснул, едва только голова его коснулась подушки. Впрочем, спал он недолго. Вирель разбудил его затемно. На дворе стояла тихая безлунная ночь.

— В чем дело? — спросил Тристан, зевая и потягиваясь. — Зачем ты поднял меня в такую рань?

— Тсс, — Вирель выглядел крайне встревоженным, — говори шепотом.

Тристан протер глаза. За спиной Виреля стояла Миста. Она тоже была очень напугана.

— Кто-то вломился в гостиницу! — прошептал Вирель. — Слышишь?