Главная роль (СИ) - Смолин Павел

Третье письмо — нашей дипмиссии:

— Безусловно, вы уже предприняли необходимые в этой прискорбнейшей ситуации шаги, однако позволю себе указать, какие именно компенсации мы должны потребовать от Китая за столь ужасное злодеяние. Первое, разумеется, казнь виновных в убийстве цесаревича. Полагаю, что императрица Цыси не была об этом проинформирована — она достаточно мудра, чтобы немедленно отправить в отставку осмелившегося предложить подобную мерзость негодяя. Далее — нам нужна Манчжурия, которую надлежит ввести в состав Российской Империи. Вопросы выплаты контрибуции я буду обсуждать с Императрицей Цыси лично — начало этому процессу уже положено, поэтому я настоятельно рекомендую вам делегировать этот пункт обсуждений мне, дабы кризис разрешился наиболее полезным для России способом.

Ох и надерет «любезный папа» уши за такую самодеятельность! Проверим, чего значит слово цесаревича в этот исторический момент. Полагаю — много, потому что до царя традиционно далеко, а я — вот он, в сутках морского перехода и в самом центре событий. Кого слушать правильнее? Вот именно! Ничего нереального или бесполезного я не прошу, а если всю мою самодеятельность Августейший папа «завернет», это приведет к потере моего красивого лица. Да Александр от радости плясать должен — наконец-то цесаревич проявляет интерес к государственным делам, согласен жениться на некрасивой немке, планирует и строит свиту. Будь он кретином, он бы начал орать «нельзя!», но кретин от позора Крымской войны к броненосному флоту и современного (относительно) образца армии страну не приведет. Очень надеюсь, что через неделю (а раньше Петербург мне физически помешать не может) я не получу телеграмму с приказом немедленно отправляться домой на серьезный разговор с последующей передачей должности наследника малолетнему Мише. Но и тут я не пропаду — я с детьми хорошо лажу, даже аниматором подрабатывал в свое время. Будет мне мелкий в рот смотреть да слушаться как родного отца. Ладно, проблемы нужно решать по мере их поступления!

Пакет с почтой убыл за двадцать минут до прибытия Муцухито — я успел принять ванну и переодеться. В ванне было грустно — раньше ею пользовались трое, а теперь я один. Надо будет с Георгом отношения крепить, это ж Греция, там курорты для моих подданных, оливки и античность. После получения проливов и оформления Черного моря во внутреннее, вообще будет сказка.

Император Японии прибыл не один, а с целым караваном подарков. Сначала на борт поднялись они, вместе с членами императорской свиты — многословно извинялись и низко кланялись. Когда подарки скрылись в трюмах, чиновники с поклонами удалились, и на борт вошел Император — его я не обломался встретить у трапа лично. Муцухито извинялся минут пять после чего склонил голову, оставив спину в исходном положении. Чего стоит такой поклон потомку божества? Это я знаю, что Муцухито обычный чувак с необычным социальным положением, но и он сам, и японцы в божественном происхождении не сомневаются.

Мой ответ был короче его извинений раза в три, но это нормально — я же не японец. Далее состоялась экскурсия по кораблю, знакомство с ВИПами, похвалы Императора нашим особо здоровенным матросам и торжественный ужин с ВИПами, капитаном и прочими. Здесь я немного улучшил местную кухню, угостив Муцухито приготовленными по моему запросу нашими поварами роллами — их сами японцы еще не изобрели. Император макал (и это — единственное, что он за все время на корабле сделал своими руками) укутанные в водоросли куски риса с разными — в основном рыбными — сердцевинами в соевый соус с видимым удовольствием, так что блюдо теперь точно пойдет если не в народ, то хотя бы в Императорскую кухню, а оттуда по дорогим ресторанам.

После этого наконец-то стало можно поговорить о делах в распечатанном ради этого дела кабинете Николая — вести целого японского Императора в мою скромную обитель невместно. Я уселся в хозяйское кресло, Муцухито — напротив, но кресло у него не хуже. Повинуясь моему жесту, Андреич расстелил на столе карту региона.

— Ваше Императорское Величество-доно, позволю себе настоять на открытом и честном разговоре. Пролилась кровь цесаревича, и у меня нет ни малейшего желания играть в дипломатию, несмотря на то, что я получаю от нее большое удовольствие и испытываю глубочайшее уважение к тем, кто знает в ней толк. Вы, без сомнения, великий дипломат, и в другой ситуации я бы с удовольствием поупражнялся с вами в этом благороднейшем искусстве.

— Я согласен с вами, Ваше Императорское Высочество-доно, — ответил Муцухито. — И пусть я испытываю глубочайшее сожаление из-за невозможности поупражняться с вами в высокой дипломатии, но искренняя скорбь по вашему брату не позволяет проводить время в приятной беседе.

Глава 21

— Транссибирская магистраль может быть проложена вот так, — я провел по карте карандашом в обход Манчжурии. — И мы бы именно так ее и проложили, если бы подлый ки-та-ец, — произнес последнее слово по слогам, глядя Императору в глаза. — Не совершил ужаснейшее, непростительное злодеяние.

Муцухито истолковал паузу правильно:

— Расследование позволило нам выявить целую ячейку китайских шпионов, проникших в нашу страну под видом родственников убийцы. После допросов все они будут приговорены к смертной казни. Подлым шпионам удалось пробраться и выше — четыре члена специально сформированного к вашему с братом приезду Комитета по торжественной встрече при попытке ареста совершили самоубийство.

— Сохранив честь? — уточнил я.

Император смутился и нашел отмазку:

— У китайских шпионов нет чести, поэтому презренные просто сдохли, как собаки. Глава полицейского участка, который за большую взятку принял убийцу на должность полицейского, приговорен к пожизненному заключению на угольных шахтах.

— Такая быстрая, непредвзятая и профессиональная работа вашей полиции делает Японии честь, — одобрил я.

Даже торговаться не пришлось.

— Ваше Императорское Высочество-доно говорили о магистрали, — напомнил Император.

— Горечь утраты пытается сбить меня с пути, но у нее не получится, — заявил я. — Теперь мы будем строить магистраль вот так, — я провел карандашиком по Манчжурии. — Как вы, безусловно, заметили, в этом случае мы экономим сотни километров рельс и шпал. Это — наша железная дорога, а вот это, — обвел Манчжурию. — Ее пояс безопасности.

Муцухито понял и это:

— Я могу гарантировать вам, что в мое правление Япония не станет предъявлять претензий на Манчжурию.

Пошел торг.

— Меня интересуют гарантии в сто лет.

— Ваше Императорское Высочество-доно, наш мир стремительно меняется, и сто лет… — он вздохнул и покачал головой.

— Два поколения — это ничто, — пожал я плечами. — Но, в отличие от ваших британских партнеров, я понимаю сложность вашего положения, Ваше Императорское Величество-доно. Как говорила уважаемая гейша Аяка, от общения с которой я получил огромное удовольствие, лишь опора позволяет плющу вознестись над травой. Вашей опорой являются старинные дворянские роды, многие из которых — самураи в лучшем смысле этого слова. Как только Япония получит достойный этих времен флот и использует его по прямому назначению, влияние вашей «опоры» возрастет еще сильнее. Общество в этом случае будет охвачено эйфорией: Китай тысячи лет был центром притяжения для всей Азии, но вы сможете его побить. Япония станет единственной страной региона, которая смогла преодолеть тянущие ее вниз культурные и исторические традиции, а значит японцы более других азиатов достойны доминировать в этих краях, встав вровень с Великими державами. Опьяненные победой сановники могут счесть наши с вами договоренности не заслуживающими внимания — особенно если вы к этому времени получите посмертное имя, а ваш наследник в силу молодости не сможет удержать амбиций своей опоры.

— Вы обвиняете меня в неспособности обеспечить в моей стране должный порядок? — поднял на меня бровь оскорбленный правдой Муцухито.