Дорога в Омаху - Роберт Ладлэм

— Вы?! — воскликнула Дженнифер Редуинг, вскакивая с обитого парчой стула.

— Ах, вот где я застал вас! — завопил разгневанный сын миссис Элинор и адвокат. — Как ухитрились вы добраться сюда так быстро?

— Я жила в Бостоне. И знаю несколько кратчайших путей.

— Несколько?..

— Сэм! — крикнула Элинор Дивероу, поднимаясь с кушетки, обитой парчой, и, раскрыв рот, воззрилась на брюки. — Взгляни на себя, несносный мальчишка! Ты так и не научился сдерживать себя!

— Это кофе, мама!

— Это кофе, — промолвила бронзовая Афродита. — Так он утверждает.

Глава 12

— Теперь у вас полное представление о международном карнавале шантажа, организованном Маком и Сэмом благодаря неоспоримому таланту генерала проникать в глубь вещей и извлекать наружу грязь, заслуживающую самого пристального внимания правоохранительных органов, — сказал Дивероу, направляясь с Ред в свою шато-берлогу — кабинет с уже сорванными со стен фотографиями и вырезками из газет. Матери уже с ними не было, поскольку миссис Элинор ощутила внезапно настоятельнейшую потребность слечь в постель, и в состоянии глубокой депрессии, как выразилась она же сама.

Прибыв в пункт назначения, Сэм уселся за письменный стол, а Дженнифер Редуинг — на стул напротив, с которого еще свисали разорванные простыни, использованные для обуздания юного адвоката вместо веревок.

— Все это просто невероятно, но, должно быть, вы знаете, что говорите. — Прекрасная дама, потрясенная услышанным, медленно открыла сумочку. — Боже милостивый, сорок миллионов долларов!

— Не надо слезоточивого газа! — ужаснулся Дивероу, отодвигаясь вместе со своим вращающимся стулом к стене.

— Конечно, не надо! — согласилась Редуинг, извлекая пачку сигарет. — Я расстаюсь с этим пороком чуть ли не каждые две недели. Но выдерживаю лишь до тех пор, пока не происходит чего-то такого... ну как вот сегодня... Впрочем, нет, ни с чем подобным мне еще не приходилось сталкиваться... И все же сейчас я курю меньше, чем раньше.

— Это, знаете ли, самообман. Вам следовало бы проявить чуть-чуть побольше воли.

— Принимая во внимание все, что уже известно мне, господин адвокат, я не думаю, что у вас есть хоть какие-то основания считать себя личностью более положительной, чем я. Пепельница у вас найдется? Чтобы не стряхивать пепел прямо на этот бесценный ковер с риском прожечь в нем здоровую дыру.

Сэм вытащил из ящика письменного стола пару пепельниц и пачку сигарет.

— Глядя на вас, я и сам не устоял... тем более что оба мы, как вижу я, курим сигареты с низким содержанием дегтя...

— Вернемся, мистер Дивероу, к тревожащим нас юридическим проблемам, — предложила мисс Редуинг, когда оба они закурили свое зелье. — Это исковое заявление суду — чушь собачья, и вам тоже и также это должно быть совершенно ясно.

— Тавтология, госпожа адвокат: «тоже» и «также» — это одно и то же.

— Никак нет, господин адвокат, если эти слова произносятся в присутствии судей с должной эмфазой[82]. Особенно это верно в тех случаях, когда данными наречиями оперирует опытный юрист.

— Согласен. И кто же из нас подпадает под такую категорию?

— Мы оба, — заявила Редуинг. — И, выступая в таковом качестве, я считаю необходимым заметить от имени племени уопотами, что его интересы не могут быть защищены с помощью этой фривольной комедии, зашедшей уже весьма далеко.

— Будучи в одном с вами ранге, я тем не менее не разделяю подобной точки зрения, поскольку, к несчастью, был непосредственно связан с генералом Хаукинзом. Эту тяжбу нельзя расценивать как некую комедию, к тому же фривольную — возразил Сэм. — Если смотреть на вещи трезво, то шанса на успех у Хаука нет, но предъявленный правительству от имени племени иск вполне обоснован.

— Что?! — Редуинг устремила свой взгляд на Дивероу. Сигарета повисла в воздухе перед самым ее лицом, дым же словно застыл, как это бывает на фотографиях. — Да вы разыгрываете меня!

— Хотел бы, чтобы это было так: жизнь тогда стала бы намного легче!

— И что же позволило вам прийти к такому заключению — о серьезности мотивировок, стоящих за исковым заявлением?

— Бумаги, которые удалось раскопать в секретных архивах, по-видимому, аутентичны. Территориальные договора, заключенные по всем правилам, были затем подменены постановлениями, предусматривавшими переселение индейцев племени уопотами без учета прежних соглашений, или, иначе, их прав на владение землей.

— Вы вот сказали о постановлениях, предусматривавших переселение индейцев. И что же, их насильно заставляли покидать обжитые места?

— Именно так, но правительство не имело права нарушать принцип неприкосновенности собственности и заставлять уопотами покинуть свои земли. И уж коли оно все же решило осуществить свой план переселения индейцев, то, во всяком случае, обязано было получить на это санкцию федерального суда, который провел бы соответствующее слушание в присутствии всех членов племени.

— Выходит, данный вопрос даже не рассматривался в суде и решался без участия самих индейцев? Но как правительство могло пойти на такое?

— Оно прибегло к обману. В чем не трудно убедиться на примере судьбы договора тысяча восемьсот семьдесят восьмого года, заключенного между уопотами и конгрессом четырнадцатого созыва.

— Что вы хотите этим сказать?

— Министерство внутренних дел — по-видимому, не без помощи Всеамериканского бюро по делам индейцев, — заявило, что такого договора никогда не существовало, все это, мол, фантазия, взбредшая в голову любителям горячительных напитков, когда они в наркотическом экстазе плясали вокруг костра... Кстати, в исковом заявлении рассматриваются и возможные причины пожара тысяча девятьсот двенадцатого года, уничтожившего в Омахе «Первый банк».

— Картина начинает проясняться, — заметила хмуро Редуинг, держа в руке сигарету.

— По-видимому, пожар произошел не случайно: ведь именно в этом банке хранили уопотами свои документы, удостоверявшие их право на владение территорией. Естественно, от бумаг ничего не осталось.

— Ну, а если более конкретно?

— Агенты федерального правительства по распоряжению из Вашингтона попросту сожгли неугодную верхам документацию.

— Это, господин адвокат, довольно серьезное обвинение, даже если и прошло с тех пор восемьдесят лет. На чем же основано данное умозаключение?

— Банк взломали примерно в полночь. Прихватив с собою всю имевшуюся там наличность и драгоценности, грабители бесследно исчезли. Однако перед тем, как бежать с места преступления, они почему-то решили поджечь здание, что более чем странно, поскольку пожар неизбежно должен был разбудить жителей города, а это уж, казалось бы, никак не соответствовало интересам лиходеев.

— Да, это действительно довольно странно, но нельзя сказать, чтобы такого никогда не случалось. Патологические личности, мистер Дивероу, не столь уж редкое явление, а ненависть к банкам имеет свою весьма длительную историю.

— Согласен с вами. Но, как было установлено в ходе следствия, пожар начался с подвала, где хранились папки с документами. Бумаги в комнатах, перед тем как поджечь их, разбросали по всему полу и облили керосином, что не может не вызывать серьезных подозрений, не правда ли? Если бы даже здание и удалось вдруг спасти от огня, то уж содержимое этих комнат сгорело бы наверняка. И еще один знаменательный факт: дело было моментально закрыто, а поиски виновных прекращены, практически и не начавшись. Правда, в официальном заявлении говорилось, будто их видели где-то в южной Америке. Что же касается Кассиди и Сандансе, в те дни — единственных известных в США взломщиков банков, то они, понятно, заявили, что сроду не бывали в Омахе. Разумеется, излагая стародавние события, я был предельно краток, как выразился бы мой работодатель.

— То, что я услышала, звучит чертовски убедительно! — Прелестная индианка-юрист несколько раз резко встряхнула головой. — И все же судебный процесс не должен состояться, вы понимаете это?

— Не уверен, что его можно предотвратить, — ответил Сэм.

— Почему? Для этого достаточно лишь, чтобы пресловутый генерал Хаукинз, столь искусно сеющий раздоры, забрал назад свой иск! Поверьте, суд любит, когда поступают так, в чем успел уже убедиться на собственном опыте мой брат, шастая по тамошним коридорам.

— Ваш брат — это тот самый?..

— Что значит — «тот самый»?

— Ну тот самый юный удалец из племени, что работал у Мака, но не сдал экзаменов и поэтому не был принят в коллегию адвокатов.

— Это он-то не сдал экзаменов! Да будет вам известно, что мой маленький брат... что мой брат получил по их итогам наивысшую оценку!

— Я тоже!

— Выходит, что вы оба скроены из одной и той же сумасшедшей ткани, — произнесла Редуинг без всякого энтузиазма, как бы нехотя признавая объективную данность.