Завещание императора - Александр Старшинов

– И военный трибун не присылал никого с запиской?

– Нет, господин…

– Зенон! – повернулся к вольноотпущеннику Адриан. – Живо в храм Дианы! Надеюсь, наш бравый трибун еще там в объятиях какой-нибудь красотки. А если нет…

Адриан оборвал сам себя, мрачно глянул на Филона и еще более мрачно – на юного Декстра, повернулся и скорым шагом направился во дворец.

– Неужели первая же ловушка сработала?.. – пробормотал наместник тихо.

Ни Филон, ни Марк его не услышали.

И Зенон не услышал, потому что спешил на поиски.

– Мог ли Адриан убить трибуна Гая Остория Приска? – спросил свистящим шепотом Декстр у механика, когда Адриан уже скрылся во дворце.

Оба они стояли в растерянности подле машины.

– Убить? А… зачем? – не понял Филон.

– Не ведаю. Но мне показалось, военный трибун Приск в опасности. Я слышал, как отец в тот день, когда мы отправлялись в путь, сказал Максиму, что Приска попытаются убить.

– Кстати, а где Максим? – еще больше встревожился Филон.

– Не знаю… Я искал его утром, но не нашел. Он никогда не говорит, куда идет.

– А что тебе сказал Приск? – спросил Филон. У него внезапно застучали зубы. – Он что-то говорил тебе обо всем этом… или…

– Говорил – что Адриан может его убить… запросто.

– Значит – убил… Но за что?

Декстр огляделся.

Дворец наместника, нарядный, сверкающий полированным мрамором, показался в этот миг опасным, как вражеская крепость. Что… почему… Марк не понимал – тайный механизм движения огромного механического театра был скрыт от него, как в машинах Филона. Он видел лишь, как выскакивают и исчезают фигурки, как вздымаются и опадают искусно вырезанные из дерева волны, слышал, как гремит гром, но не мог распознать ни одной шестеренки, ни одной механической передачи, ни одного рычага или привода…

– Я должен вернуться в Рим, – прошептал Марк. – Так сказал мне Приск. Если он не вернется, я должен…

– Да-да, мой мальчик, конечно, возвращайся… – закивал Филон.

Сам он уже раздумывал над другим – как быстрее построить гелеполис, и каких размеров эта машина должна быть. Ему хотелось сделать нечто удивительное, хотя бы по размерам. Рассуждения о судьбе Приска только отвлекали.

А Декстр не стал больше рассуждать. В конце концов, трибун четко сказал, что делать в этом случае. Марк накинул плащ и торопливым шагом устремился вон со двора.

Филон же уселся на каменные плиты в тени своей машины.

«А меня точно так же, как Приска, если узнают про баллисты для Хатры…» – мелькнула непрошеная мысль.

Филону показалось, что удар уже нанесен, и он ощутил ледяную пустоту в груди – как будто невидимый клинок мгновение назад вошел под ребра. Вот только он понятия не имел, за что же Адриан мог расправиться с Приском и почему с такой скоростью удрал юный Декстр. А вот за ним, Филоном, вина числилась… Признаться – советовал Приск. Ну уж нет!

Тут прибежал мальчишка-раб из прислуги и пригласил Филона со двора во внутренний перистиль, где для него приготовили закуски и ложе.

«Кинжал или яд?» – подумал Филон обреченно.

Но пошел. Бежать не имело смысла. Куда он убежит от своей золотой Антиохии и от своих машин. Так что и вино, и закуски в перистиле он вкушал как в последний раз. Не забывая чертить на восковой табличке новую машину.

Зенон вернулся довольно быстро – ушел он пешком, а назад прискакал на шустрой тонконогой кобыле в сопровождении верхового центуриона.

Адриан уже был во дворе.

– Военный трибун Приск похищен, двое из конной охраны убиты, – доложил Зенон.

– Отыскать! – приказал Адриан. – Бери моих людей, бери городскую стражу. Пусть обыщут хоть все дома в городе, но Приска найдут. Ясно?

– Это невозможно, господин, совершенно невозможно… Это же Антиохия.

– Зенон, – голос Адриана наполнился холодной яростью. – Яне слышал твоего «невозможно». Ты найдешь Приска. Живого или мертвого. Лучше – живого. Ступай!

После того как Адриан отдал распоряжения страже, Зенон в сопровождении декурии всадников помчался в храм Дианы. Тот, кто похитил трибуна, наверняка следил за ним от Дафнийской рощи. Появление Зенона произвело некоторый переполох – девушки и жрицы еще спали. Да и охрана – несколько вялых толстяков с накрашенными глазами – не производила бодрого впечатления.

Жрица вышла к Зенону в просторных белых одеждах, с помятым лицом, ненакрашенная.

И не подумав даже отвечать на гневный протест, Зенон потребовал вызвать всех девушек из тех, что им вчера прислуживали.

– Всех до единой, – уточнил Зенон.

Их привели – правда, не сразу – девушки отсыпались после бурной ночи.

– Вы все причастны к похищению римского гражданина и военного трибуна! – объявил Зенон. – Если никто из вас не скажет мне ничего такого, что приведет меня к похитителям, то все вы – все без исключения – будете изображать в амфитеатрах империи Пасифаю, которая совокупляется с быком. Могу заверить – никакого удовольствия вы при этом не получите, даже если сильно захотите. Раскаленный бронзовый фаллос проткнет ваши внутренности до самого горла…

В ответ он услышал истошные вопли. Были крики, ползание на коленях, срывание и без того немногочисленных одежд – попытка тут же ему отдаться. Никакого эффекта. Если Зенон чем и мог упиваться – то своей абсолютной властью над беспомощными существами. Но и на это не было времени.

Он хотел добавить к угрозам что-то еще – уже совершенно запредельное, но тут в его руку вцепилась белокурая дакийка:

– Я видела одного человека. Вчера днем, до того, как здесь появились гости. Нос сломан, губы изуродованы, уши напоминали поджаренные колбаски. На щеке шрам. Потом он появился снова – уже на рассвете, разговаривал со старшей жрицей, пока военный трибун дремал, и указывал на господина несколько раз…

– Знаешь этого человека?

– Знаю, господин… – торопливо закивала дакийка. – Он много раз приходил сюда и всякий раз посещал нашу жрицу и одну прислужницу, которая ныне покинула храм. И меня он тоже посещал. Его зовут – Амаст. Он хвастался, что дом его стоит возле фонтана с тремя дельфинами. Будто у него в доме – самые большие домашние бани во всем городе. Только я почему-то думаю, что он лгал, – не может у такого человека быть такой дом. Он там прислуживает – и только.

Мышка – а это была она – не стала уточнять, что подслушивала нарочно. Ведь для того, чтобы Приск помог ей, надо было чем-то заплатить… А денег у Мышки не было.

В следующий миг Зенон выскочил из храма. В город мчался галопом. Фонтан с тремя дельфинами… Кажется, Зенон знает, где его искать.

Впрочем, долго рыскать не пришлось – выскочивший из тени портика человек ухватил коня Зенона за повод.

– Максим? – узнал вольноотпущенника Декстра Зенон.

Есть зрелища и зрелища. Наверное, было что-то театральное в том, как личная охрана наместника Сирии шла на штурм дома возле фонтана с тремя дельфинами. Как хозяин, дебелый, в шелковых одеждах, валялся в ногах у наместника Адриана. Как с визгом разбегались хорошенькие девочки и мальчишки, как причитала хозяйка, юная особа лет пятнадцати, как гонялись воины за павлинами в просторном перистиле, как рухнула мраморная статуя на плиты двора и разбилась, как упал один из телохранителей хозяина в бассейн, окрашивая воду кровью.

Театральным было и появление Сабазия – как он ворвался в дом, выкрикивая что-то яростно-злое на непонятном наречии, ворвался и тут же исчез где-то в аллеях, обсаженных кипарисами.

Уже не театральное, а цирковое действо было в том, как выволокли из подвала палача, как он визжал и отбивался чем-то жутким, металлическим, в засохшей крови, от наседавших на него воинов. В конце концов его скрутили, и тогда он снова визжал как свинья и умолял не убивать его, рыдал, бился в истерике и выкрикивал восхваления Траяну, уверенный, что, пока он славит наилучшего принцепса, его не убьют. Ради смеха его отпустили, и он полз к Адриану на коленях, целуя мраморные плиты. И уже совершенно ничего театрального не было в том, как вынесли на руках из подвала военного трибуна. Тело его напоминало восковую куклу – руки безвольно заламывались, голова, запрокинутая, мела волосами мозаичный пол. Кончики пальцев превратились в сплошные кровавые язвы. Кое-где под ногтями так и остались торчать загнанные щепы. Правая нога напоминала красный раздутый сапог… Адриан не сразу понял – что до середины голени кожа покрыта чудовищными волдырями, и многие из них полопались.

– Он жив? – спросил Адриан, невольно облизнув губы.

– Кажется, да, – отозвался не очень уверенно лекарь.

– Кто-нибудь ускользнул?

– Один человек… тот самый бывший кулачный боец Амаст, – шепотом сообщил Адриану Зенон. – Как-то он заметил, что твои люди окружают дом, и успел выскочить в сад. Похоже, был еще один выход из подвала, о котором знали немногие.