Своя дорога - Галина Ли

 Хвала Ирие, сегодня на небе не было ни тучки! А то ведь здешние обитатели достаточно дерзки, чтобы выбраться из своих надежных укрытий на запах аппетитных гостей.

 Между тем рош-мах подбежала к широкой трещине и села около нее, поджидая отставших спутников. Она не сводила глаз с черноты прохода, и напряжение мышц, которого не скрывала короткая шелковистая шерсть, противоречило кажущемуся спокойствию позы. Оборотень была готова в любой момент кинуться на врага.

 Не люблю пещеры. И гроты не люблю. Мне все время мнится, что в их густой темноте прячутся зубастые твари.

 Интересно, а гианы умеют рыть норы, как кроты? Надеюсь – нет, а то ведь песчаник – не гранит, легко можно прокопать лаз футов в двадцать длиной. А я что-то не чувствую в себе отваги норной собаки. Да и гиана, пожалуй, не енот.

 Отшельник деловито развязал горловину заплечного мешка и вытащил оттуда два факела, обмотанных пропитанной в смоле ветошью. Передал один мне и защелкал кресалом.

 Первой в логово пошла Танита. Ее быстрая реакция и способность видеть в темноте позволяли надеяться, что рош-мах успеет отпрыгнуть в сторону в случае опасности. За оборотнем держался я. Унна поставили замыкающим. Несмотря на свою сказочную силу, он оставался самым незащищенным. К приятному удивлению, в прохладной расщелине не было кромешной темноты: свет просачивался сквозь узкие щели свода, превращая тьму в сносный для человеческих глаз сумрак.

 В огне мы больше не нуждались, но на всякий случай факел гасить не стали: пламя само по себе неплохое оружие против любой нежити. Не любит она его очищающую силу.

 Куда же забился упырь? Эх, сейчас бы еще одну пару глаз на затылок, для кругового обзора...

 Оборотень остановилась, припала к земле, изготовившись к прыжку, и обернулась к нам. Ее глаза светились яркими огнями, а уши чутко сторожили малейшие шорохи. Но пока единственными звуками, тревожившими логово мертвеца, были наши собственные шаги да неровный гул ветра, воющего в разломах.

 Мы замерли и стали озираться, стараясь обнаружить затаившегося врага. Какое счастье, что гианы всегда сохраняют человеческий облик, а то прикинулась бы камнем, и ищи ее среди нагромождения обломков. И без этого не видно... ничего.

 Болезненный тычок под ребра, от души отвешенный Унном, заставил немедленно повернуться в его сторону. Отшельник, не отрываясь, смотрел прямо перед собой. Я проследил за его взглядом и вздрогнул: на одном из камней сидела старуха. Ее спутанные лохмы заслоняли лицо, а платье больше напоминало ветхий саван, зияющий большими прорехами. В эти дыры проглядывала полупрозрачная плоть с темными пятнами внутренностей. Даже при слабом солнечном свете, с трудом находившем себе дорогу под землю, гибельная ночная красотакровососа обратилась в прах, явив нашим взглядам отвратительную мертвецкую сущность.

 Сгорбленная, немощная, криворукая фигура равномерно раскачивалась, придерживая руками слегка вспухший живот. Всего одна ночь прошла, а уже распирают мертвое тело зародыши страшной не-жизни. И гиана будетзащищать свое потомство не хуже волчицы, а может, даже лучше.

 Я сделал два шага вперед, надеясь подобраться поближе, но упырица очнулась, прервала монотонное баюканье и прыгнула на потолок. Как она умудрялась на нем держаться – одному Ирие известно. Унн за моей спиной выругался, бросил бесполезный факел и потащил из-за спины арбалет. Я не сводил взгляда с потолка, следовал за нежитью, как привязанный. Вампирша смотрела на нас злыми глазами, щеря острые зубы.

 – Я сейчас, Дюс, – бормотал отшельник, сноровисто заряжая арбалет.

 Однако гиана сообразила, что через секунду болт уйдет к цели, и метнулась в тень. Угол, куда подалась нежить, был немного ниже остального свода, и этим обстоятельством немедленно воспользовалась Танита. Она буквально взлетела вверх по каменной стене, ударом лапы сбила упыря на пол и покатилась с ним в тесно сплетенном клубке. Яростные рычание и вой огласили своды пещеры. Встрять в драку не представлялось никакой возможности: одно неверное движение – и вместо гианы под удар попала бы оборотень.

 Мы с отшельником переглянулись и разошлись в разные стороны, надеясь дождаться более подходящего момента. Сначала тревожило, что нежить первой доберется до горла нашей кошки, но рош-мах в обиду себя не дала. У Таниты было явное преимущество в виде четырех сильных лап, снабженных острыми, как лезвия, когтями (только позавчера наша кошечка провела часа два, затачивая их о камень), и пасти, полной не менее опасных, чем у вампира, клыков. Она буквально раздирала кровососа на части. Когда очередной шмат гнилой плоти отлетел в сторону и шлепнулся отшельнику прямо на сапог, Унн ошалело выругался, а я хмыкнул и опустил меч.

 И какого мы потащились в эту дыру? Рош-мах одна прекрасно бы справилась.

 Никогда не связывайтесь с разъяренной кошкой. Даже если она меньше вас раз в десять. Это страшный зверь, при желании и везении способный сильно изувечить человека. А уж что может сделать такая огромная киса...

 Не прошло и пяти минут, как с вампиром было покончено. Унн довершил дело, пронзив гнилое сердце заботливо припасенным осиновым колом. Ярко-красная кровь, позаимствованная упырем у нашего незадачливого друга, щедро окропила стену, оставив на ней веер из брызг, и образовала на полу лужицу. В этой крови плавали маленькие, овальные, слабо шевелящиеся зародыши.

 Меня передернуло – ну и дрянь! Унн, заметив гримасу, хлопнул меня по плечу:

 – Пойдем, Дюс, а то твоя приятельница заскучает (как только с нежитью было покончено, Танита метнулась наружу, оставив нас разбираться с останками гианы и ее нерожденного потомства).

 – Спалить все к хренам собачьим, – брезгливо сплюнул отшельник, оглядываясь на кровящие куски.

 Я кивнул, соглашаясь. Лучшего способа окончательно избавиться от нежити не придумать.

 Мы быстро натаскали сухого валежника, завалили большой кучей прах гианы и кровяную лужу с икрой, а потом подожгли. Пещера превратилась в огромный очаг, достойный великана. Щели в потолке давали неплохую тягу, и пламя мгновенно охватило дерево.

 Некоторое время мы с веселым удовлетворением взирали на вырывающийся из щелей дым, а потом Унн хмыкнул:

 – Пошли, нечего любоваться.

 Действительно, какой интерес смотреть, если огонь скрыт от взора. Это вам не пылающий дом.

 По дороге к избушке Унн весело рассказывал, как он в прошлом году сам упокоил такую же тварь. Рядом брела Танита, вид у нее был нездоровый. Периодически кошка вырывалась вперед и начинала хватать пастью листья кустарников или кататься по траве. Рош-мах обтиралась с такой яростью, словно хотела вылезти из шкуры: оборотень изо всех сил старалась избавиться от запаха и послевкусия мертвечины.