Цыганское гадание - Сьюзен Кинг

– Что мы можем сделать? – растерянно спросила Тамсин. То, как спокойно воспринял Уильям ее увечную руку, затмило в ее душе все остальные неприятности.

– Мне нужно подумать. Я скажу позже. Идем.

– Куда мы направляемся? – спросила девушка срывающимся голосом.

– В Рукхоуп, – ответил Уильям, подходя к фургону. – Собирай свои вещи.

Он отпустил ее руку и подтолкнул 'Тамсин к деревянным ступеням. В этот момент распахнулся полог, и на пороге появилась Нона. Она уставилась на них обоих. Ее морщинистое лицо расплылось в довольной беззубой усмешке.

– В данный момент я думаю, как нам быть, и поэтому не смогу по достоинству оценить все таланты твоей бабушки, – настороженно глядя на старуху, сказал Уильям.

– Скажи этому красивому мужчине, – обратилась Нона к внучке, – что он не должен так своевольничать с тобой, пока не выразит желания жениться на тебе. Твой дед пересказал мне все, о чем говорили гаджо. Весь табор видел, как он касался тебя, будто вы уже помолвлены, и мы пришли к выводу, что он хочет взять тебя в жены.

– Нет, бабушка, это не то, что ты думаешь…

Нона ткнула пальцем в сторону Уильяма.

– Мне нравится этот красивый мужчина, и я вижу, что он пылает страстью к тебе. Его небесно-голубые глаза ясно говорят об этом. Но я также скажу тебе, что твой дед в ярости. Он нашел цыгана, который хочет жениться на тебе. Дед сказал тебе об этом, а ты убежала и отдала себя этому красивому гаджо.

– Пожалуйста, выслушай меня. То, что ты думаешь… это неправда…

Но бабушка уже начала строить свои планы и была настолько увлечена ими, что не стала прислушиваться к словам внучки.

– Но я говорю, это хорошо, что такой восхитительный гаджо хочет разделить с тобой постель! – Нона улыбнулась. – Я скажу твоему дедушке, что этот мужчина будет тебе хорошим мужем. Он сильный и богатый! Его кожаный дублет очень хорош, его стальное оружие стоит немало монет. И у него доброе сердце, хотя и разбитое, – его ладонь рассказала мне об этом. Но ты должна сказать этому симпатичному шотландцу, что он не может дотрагиваться до тебя, пока мы не справим свадьбу! – закончила Нона, погрозив внучке своим длинным пальцем.

– Что она говорит? – спросил Уильям.

Тамсин испуганно посмотрела на него. Она была смущена, не зная, как объяснить ему заблуждения бабушки и ее настойчивость.

– Она говорит, чтобы ты не дотрагивался до меня, – перевела наконец Тамсин. Она старалась и никак не могла побороть мучительную неловкость. Неожиданно ее охватила злость. – Она говорит… – девушка поднялась по ступенькам, – что, если ты еще хоть раз дотронешься до меня, ты на всю жизнь станешь неудачником! – выпалила Тамсин и едва не задохнулась от собственных глупых, дерзких слов. Страх, ярость, отчаяние и глубокая благодарность смешались в ее душе, приведя ее в полное смятение. Он был так добр с ней, что ей хотелось плакать. Она вырвала руку из его руки и юркнула мимо Ноны в темноту кибитки, сгорая от стыда, не зная, что думать.

Нона улыбнулась мужчине, изумленно смотревшему вслед девушке.

– Красивый риа, – сказала она ему, хотя Уильям ничего не понимал. – Она будет тебе хорошей женой.

Уильям улыбнулся Ноне и заглянул в фургон.

– Тамсин, – позвал он. – Выходи. Захвати мое оружие и вещи, если тебе не трудно, и выходи. Нам пора выезжать. – Он подождал. – Тамсин Армстронг! – позвал он громче.

Нона ликовала, наблюдая за ним. Было видно, что она получала истинное наслаждение.

– Авали, да, – подбадривала она Уильяма. – Так и надо! Кричи на нее! Говори ей, что ты от нее хочешь! Покажи ей свою страсть! Наконец-то нашелся решительный мужчина для моей строптивой девочки. Ты не испугался ее странной маленькой руки! – выкрикивала старуха все громче, чтобы слышали все. Кое-кто из цыган, проходивших неподалеку от кибитки, остановился, наблюдая за происходящим.

– Бабушка, – прошипела Тамсин, – прекрати! Я все объясню тебе, если хочешь.

Нона повернулась к Уильяму, который, не понимая ни слова из того, что кричала старая цыганка, стоял с растерянной недоуменной улыбкой на лице.

– Ты останешься здесь, с нами, риа, и мы отпразднуем сразу две свадьбы! Я скажу своему мужу, чтобы он перестал беспокоиться, потому что мы наконец нашли для нашей Чалаи подходящего мужчину! – Она радостно улыбалась, глядя на Уильяма.

– Этот человек не хочет меня! – крикнула девушка, не выходя из кибитки.

– Еще как хочет, – возразила Нона, играя бровями. – Посмотри на него!

– Тамсин, – позвал Уильям, увидев, как она мелькнула за спиной Ноны. Доведенный до белого каления, он говорил сквозь зубы. – Выходи сейчас же, красавица! И объясни мне, что здесь, черт возьми, происходит?!

Тамсин сгорала от стыда. Прячась в тени полога, она быстро проговорила:

– Ты нравишься моей бабушке. Но ты должен уехать. Один. Я не поеду с тобой в Рукхоуп.

Она слышала, как с его губ слетели проклятия, видела, как он сорвал с головы цыганскую шляпу и запустил пятерню в волосы. Тамсин слышала, как он еще раз выругался и заметила, как он поморщился от боли, задев раненую руку, о которой, очевидно, забыл.

Нона стояла, сложив руки на животе, и удовлетворенно улыбалась.

– Тогда отдай мне мои вещи, – сказал Уильям. – Я переночую где-нибудь в лагере. А утром мы поговорим, ты и я. И можешь быть уверена, без тебя я не уеду.

Вспыльчивость девушки, которая вообще редко поддавалась контролю, сейчас проявилась в полную силу. Тамсин сама не знала, что на нее нашло, но, повинуясь сиюминутному горячему порыву, схватила стальной шлем и вышвырнула его из кибитки. Шлем пролетел, едва не задев плечо Ноны. Уильям отскочил в сторону, однако сумел поймать его. Остальные его вещи последовали за шлемом. Последний сверток Тамсин спустила по ступеням.

– Да, да, – радостно потирала руки Нона. – Вы будете хорошей парой, это будет хороший брак!

Уильям одарил пожилую цыганку рассеянной улыбкой, значения которой Нона не смогла понять, и бросил сердитый взгляд мимо Ноны в кибитку, где за пологом, закрывающим дверь, пряталась Тамсин. Развернувшись, он быстрыми шагами направился к деревьям.

Нона повернулась к внучке. Бабушка выглядела вполне довольной. В ее глазах ясно читалось восхищение. Через минуту старуха поспешно спустилась по ступенькам, звеня монистами, и крикнула, подзывая мужа.

Тамсин села на пол фургона, закрыв лицо руками. Слезы стыда и бессилия горячими ручейками текли по ее щекам.

Часть XIII

Тамсин проснулась, когда рассвет только занимался. Она вылезла из-под кибитки и выпрямилась. Пропитанный сыростью воздух тут же пробрал ее до костей, заставив зябко поежиться. Девушка вытащила из-под кибитки, где она спала, одеяло и закуталась в теплую ткань. Ходя темнота только начала рассеиваться, в лагере слышны были голоса проснувшихся людей и лай собак. До Тамсин донесся запах бекона, который жарили где-то в леске.