Что я без тебя… - Джудит Макнот

– Вы сами так решили или же почерпнули эту мудрую мысль из журнала? – поддел ее Стивен.

Она покосилась на него с поистине уморительным выражением лица, которое можно было бы назвать волшебной непочтительностью.

– А вы как думаете?

Стивен подумал, что мог бы наслаждаться ее волшебной непочтительностью и доведенным до совершенства изяществом до конца дней своих.

– Пожалуй, следовало бы выкинуть эту макулатуру из вашей спальни.

– О нет, ни в коем случае! Вы не должны этого делать. Я читаю журналы на сон грядущий.

– На сон грядущий? – удивился Стивен, поскольку она говорила вполне серьезно.

– Ну да! И после первой же страницы начинаю засыпать. Действует лучше любого снотворного.

Оторвав взгляд от ее очаровательного лица, Стивен смотрел, как заструились ее медные локоны по плечу, когда, отбросив их со лба, она нетерпеливо тряхнула головой. И все же ему больше нравилось, когда ее роскошные волосы свободно ниспадали на ее правую грудь. Тут Стивен спохватился. Что за ерунда, черт возьми, лезет ему в голову?

– Поскольку к румянам и реверансам вы равнодушны, хотелось бы знать, что вас интересует?

«Вы, – подумала Шерри. – Меня интересуете вы. Почему вы сейчас в смятении? Почему иногда улыбаетесь мне так, словно никто больше для вас не существует, а в иные моменты, я это чувствую, вообще не хотите меня видеть, даже если я рядом с вами. Мне интересно все, что интересно вам, потому, что я очень хочу что-то значить для вас. Меня интересует история. Ваше прошлое. Мое прошлое».

– История! Я люблю историю, – весело сообщила она после паузы.

– А что еще?

Поскольку в памяти была полнейшая пустота, Шерри ответила первое, что пришло в голову:

– И кажется, еще лошадей.

– Почему вы так считаете?

– Вчера, катаясь по парку, я видела женщин, ехавших верхом, и у меня почему-то возникло ощущение… счастья. Я была так взволнована! Мне показалось, что я тоже умею ездить верхом.

– В таком случае следует подобрать вам коня и выяснить это. Я сообщу в Таттерсоллз, чтобы для вас подобрали хорошую смирную кобылку.

– Таттерсоллз?

– Это аукцион по продаже коней.

– А можно мне поехать туда посмотреть?

– Это вызвало бы скандал. – Она удивленно взглянула на него, и он улыбнулся. – Женщин не пускают на Тат.

– Ах вот оно что. Но я не хочу, чтобы вы зря потратили деньги на лошадь. А вдруг мне только показалось, что я умею ездить верхом? Нельзя ли сначала проехаться на одном из ваших коней, чтобы выяснить это? Я могла бы попросить кучера…

– Даже не думайте, – строго сказал Стивен. – Мои лошади не для женщин, какими бы умелыми наездницами они ни были. На них нельзя совершать прогулки по парку.

– Но я мечтала скакать галопом так, чтобы ветер бил в лицо.

– Никаких галопов! – отрезал Стивен. Есть у нее опыт верховой езды или нет, не имеет значения. Как бы то ни было, она не грубая деревенская девица и вряд ли справится с пустившимся в галоп конем. Когда девушка бросила на него взгляд, он прочел в ее глазах обиду и возмущение.

– Не имею ни малейшего желания вторично везти вас домой в бессознательном состоянии, – бесцеремонно заявил он, внутренне содрогнувшись при воспоминании о том, как она неподвижно лежала у него на руках, и тут же на память пришел распростертый на земле барон, погибший накануне своей свадьбы с прелестной девушкой. Это воспоминание побудило Стивена начать тягостный для него разговор прямо сейчас.

Откинувшись в кресле, Стивен улыбнулся ей как мог тепло и ободряюще и приступил к осуществлению своего плана.

– Рад сообщить вам, – начал он, – что моя невестка уговорила самую популярную в Лондоне портниху отложить все срочные дела и приехать к нам со своими швеями, чтобы подготовить вам к сезону соответствующий гардероб.

Однако Шерри, вместо того чтобы прийти в восторг, слегка нахмурилась.

– Вы, кажется, не рады?

– Не в этом дело. Просто у меня хватает платьев. Два я еще ни разу не надевала.

У нее было всего пять повседневных платьев, и это ее вполне устраивало. Видимо, отец ее не отличался щедростью.

– Но вам понадобится целая куча нарядов.

– Зачем?

– Чтобы менять их, когда начнете выезжать в свет, – неуверенно пояснил он. – Еще хочу вас предупредить, что доктор Уайткомб привезет сегодня одну свою знакомую, пожилую леди, которая, судя по записке, полученной от доктора, горит желанием стать вашей компаньонкой. Особа, следует сказать, вполне достойная.

– Я не нуждаюсь в компаньонке, – рассмеялась девушка. – Я сама… – У Шерри засосало под ложечкой, и она умолкла. Невысказанная мысль словно испарилась.

– Что вы сами? – заметив ее волнение и пристально глядя на нее, спросил Стивен.

– Я… – Шерри подыскивала нужные слова, но они исчезали где-то в глубине сознания.

Чтобы поскорее выйти из этой неприятной ситуации, Стивен сказал:

– В один прекрасный день вы все вспомните, а сейчас нам необходимо еще кое-что обсудить…

Видя, что он колеблется, Шерри подняла на него свои большие серебристые глаза и подбодрила его едва заметной улыбкой, демонстрируя готовность продолжить разговор.

– Итак, что вы мне хотели сказать?

– Дело в том, что у меня созрело одно решение и моя семья его поддержала.

Последняя фраза исключала всякие возражения с ее стороны, и Стивен представил ей свое хорошо сформулированное предложение:

– Прежде чем мы объявим о нашей помолвке, вы должны полностью насладиться балами и раутами во время сезона и не отвергать ухаживания мужчин, если они вам будут приятны.

Шерри показалось, что ей дали пощечину. Зачем ей ухаживания других мужчин? Что он задумал? Девушка терялась в догадках.

– Могу я узнать, какой во всем этом смысл? – спросила она, с трудом уняв в голосе дрожь.

– Конечно. Брак – дело очень серьезное и очень ответственное…

Стивен перевел дух, проклиная себя за идиотское резонерство, и попытался дать объяснение, хоть в какой-то мере приемлемое для Шерри.

– Поскольку мы не успели как следует узнать друг друга до вашего приезда в Англию, я пришел к выводу, что вы должны познакомиться с другими возможными претендентами на вашу руку, прежде чем согласиться выйти замуж за меня, и поэтому решил, что пока никто не должен знать о нашей помолвке.

У Шерри сердце разрывалось на части. Значит, он хочет, чтобы она нашла ему замену, старается избавиться от нее, она чувствует это. Впрочем, чему удивляться? Она даже не может вспомнить без подсказки свое собственное имя и ни капельки не похожа на тех веселых, красивых женщин, которых накануне видела в парке, не говоря уже о его невестке или матери с их безукоризненными манерами и величественной осанкой. Они никогда не согласятся принять ее в свою семью, и вся их доброта к ней – одна видимость.