От винта, господин дракон! - Елена Владимировна Добрынина

Я вытерла вспотевшие ладони о куртку и, нелепо встав на четвереньки, снова сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.

«Я смогу. Я должна. Ради Джея. Ради наших ребят. Ради себя самой в конце концов».

— Ли! — окликнул меня Эрх и, когда я подняла на него глаза, негромко, но уверенно произнес: — Все. Будет. Хорошо. Обещаю.

В этот самый момент я поняла, что у меня проблемы… очень большие проблемы. Иначе почему я верю этому дракону намного больше, чем себе? Страх унялся ровно настолько, чтобы я смогла занять нужное положение, посмотреть вперед — туда, где шагов через пятнадцать зияла пропасть — и включить стартовый артефакт.

Паника накрыла меня с головой за те мгновения, пока «крыло», мягко набирая скорость, неслось к обрыву. Отрыв — сердце мое стремительно ухнуло вниз, куда-то в бездну, на самое ее дно. Я уже готова была завизжать, когда с изумлением поняла, что руки мои, до боли в пальцах сжимающие раму управления, будто сами собой направляют купол так, чтобы горный поток легче подхватил его. Я лечу! Вот уже несколько секунд парю легкой красно-белой птицей среди гор и бесконечного неба. Справа мелькнуло сверкающее в лучах заходящего солнца голубое крыло, я повернула голову — и увидела дракона. Он летел на одном со мной уровне, немного в отдалении — тоже парил, расправив крылья. Потом подмигнул мне, морда его стала ужасно хитрой — и ушел вниз, так, что я какое-то видела прямо под собой сильную светло-лазоревую спину и красивый белоснежный узор, сбегающий с хребта на бока и крылья — и вбок, чтобы через какое-то время пролететь надо мной сверху — и снова в сторону.

Я смеялась — сначала немного нервно, скидывая напряжение, которое превратило мои руки в две деревяшки, а плечи и шею — в камень, а потом уже легко, искренне: с таким сопровождением мне, и в правду, нечего было бояться. Я расслабилась — пусть и не до конца — и позволила увлечь себя полету — ловила потоки и следовала за ними, вспоминая каково это: ощущать себя ветром и мечтать о том, что когда-нибудь смогу летать сама, там, где хочу, и так, как хочу.

И когда я уже окончательно выдохнула и решила, что самое сложное позади, это коварное создание, претворяющееся моим наставником, выкинуло хитрый фортель — поднырнуло под меня, так, что я почти улеглась ему нас спину — и потащило за собой так быстро, да еще петляя и лавируя из стороны у сторону, что я не вынесла и завизжала, сама не понимая, от страха или восторга: «Эрх, перестань сейчас же! Ты с ума сошел?» Дракон тут же что-то довольно курлыкнул и исправился — сбавил скорость, прокатил меня еще немного — и осторожно ушел вниз, позволяя последнюю часть пути проделать самостоятельно и приземлиться на тот же уступ, с которого мы и стартовали.

Пока я слегка трясущимися руками освобождалась из страховочных пут, Экхарт обернулся и неспешным шагом подошел ко мне.

«Я выиграл» — «Я выиграла!» — сказали мы одновременно.

— Хм… ситуация, — заметил дракон лукаво. — Ты не струсила, но орала так, что у меня чуть не заложило уши.

— Последнее ты подстроил, — уличила я его, но Алирийский только пожал плечами. — Тогда каждый исполняет по одному желанию, — решила я, принимая его руку. Он помог мне подняться и пробежался быстрым взглядом, убеждаясь, что я в порядке, — Это будет честно.

— Хорошо, согласен, — его неожиданная покладистость лучше любых доводов убедила меня в том, что именно на подобный исход он и рассчитывал. — Тогда у меня есть к тебе одно поручение, Ли. Очень ответственное. Даже не знаю, справишься ли ты, — c некоторым сомнением протянул он. А в глазах его золотые искры только что в чехарду не играли.

Плавным, почти незаметным движением он достал что-то из кармана своего сюртука.

— Я хочу, чтобы они хранились у тебя, — на широкой ладони Экрарта, играя множеством бликов на строгих гранях, лежали камни в виде крупных тяжелых капель — светло-голубые, прозрачные до кристальности, так похожие по цвету на его глаза. Я смотрела на эту красоту не дыша и даже не сразу обратила внимание на то, что капли были собраны в единое украшение цепочкой из белого металла. — На память. Буду рад, если ты будешь их иногда надевать.

Я подняла глаза на его него — и у меня защемило сердце от нежности в в его взгляде и светлой ласковой печали.

«На память?»

Все камни и подарки на свете тут вылетели у меня из головы

— Мы же увидимся еще? — спросила тревожно.

Он ответил не сразу: зашел за спину, помогая застегнуть замочек украшения и легко, украдкой — будто не удержавшись — коснулся пальцами ставшей невероятно чувствительной кожи.

— В наших занятиях больше нет необходимости, Ли. Следующий шаг ты должна сделать сама, — его тихий глубокий голос обволакивал, а смысл сказанного терзал, обрывал что-то живое и теплое внутри. Я резко повернулась и прижалась к нему так, будто от этого зависела моя жизнь. Будто он был единственной моей опорой над глубокой черной пропастью. Он мягко, бережно, словно извиняясь, заключил меня в объятия, гладил по спине, по плечам, пропускал мои волосы через пальцы. А я так и стояла: кусая губу до крови и пытаясь понять, как же я буду жить без этих рук, глаз, без этого чувства защищенности и надежности, которое испытываю рядом с ним.

— Скажи, — спустя какое-то время произнесла шепотом, обвивая руками его шею и заглядывая в глаза, — может ли женщина с весьма средним уровнем устойчивости к вашему влиянию быть по-настоящему близка с драконом? Так, чтобы не произошло ничего необратимого?

Да дне его глаз взметнулись было — и тут же погасли нежные язычки сводящего меня с ума пламени.

— Нет, Ли, — ровно ответил он. Но этот тон нисколько меня не обманул.

— Ты врешь, — я уткнулась носом в его шею, вдыхая полюбившийся мне свеже-сладкий, с горчинкой, аромат. — Ответь правду, пожалуйста.

— Может, Огонек, — пламя в его глазах показалось снова, затапливая меня щемящей нежностью и тихим благоговением, — но очень недолго.

— Тогда ты знаешь, каким будет мое желание, — выдохнула в его губы, почти касаясь их своими.

— Не хочу, чтобы потом тебе было больно, — его лоб прижался к моему, его ладони гладили мое лицо, и я закусила губу, не в силах выдержать эту сладкую муку.

«Не смей растекаться лужей, Джулия! Потом порыдаешь где-нибудь в уголочке», — прикрикнула