Солнце мертвых - Алексей Атеев

Имелся у него лишь один «пунктик», вызывавший чувство досады у Матильды, – он был величайший аккуратист. По его мнению, каждая вещь должна находиться в раз и навсегда отведенном ей месте. Бывало, отсутствие обувной ложки портило ему настроение на весь день. Однако такое случалось не часто. Порядок в квартире был идеальным. Все блестело и сверкало. Матильда, хотя и не одобряла чрезмерной аккуратности мужа, тщательно следила за чистотой. Да, собственно, и беспорядок было некому устраивать.

В то октябрьское утро, уж неизвестно почему, Кнутобоев должен был идти на работу позже жены.

Когда он умылся, побрился и зашел на кухню выпить стакан чаю, ее уже не было. Пол и стены в кухне были выложены белым кафелем, как в операционной или молочном магазине.

Кнутобоев напевал какую-то мелодию, настроение его было отличным, но вмиг испортилось, когда он увидел на белоснежном полу лужицу красного цвета.

«Безобразие», – раздраженно подумал он и, хотя торопился, принес тряпку и стал вытирать безобразную лужу.

– Что это за дрянь? – Он обмакнул в жидкость палец и поднес к носу. – Вроде кровь… – «Наверное, – подумал Кнутобоев, – жена мясо из холодильника размораживала, вот и потекло. Бывает». Он навел порядок и тут же забыл о случившемся.

Аполлон Степанович, надо отдать ему должное, осознавал, что он зануда, и очень этого стеснялся. Но что он мог поделать? Таков уж был характер. Жене он ничего не сказал.

Однако на другой день, собираясь на работу, он обнаружил на кухне на прежнем месте точно такое же кроваво-красное пятно.

Терпению пришел конец. Чертыхаясь, он схватил тряпку и принялся лихорадочно вытирать злополучную лужу. Он даже не задумывался о причинах столь странного события. Все кипело в душе. Мысленно он перебирал все язвительные и уничтожающие слова, какие скажет при встрече супруге. Кое-как наведя порядок, он помчался в музыкальную школу. На перемене нашел жену и, отозвав в сторону, уставился на нее гневным взглядом. Ярость его несколько улеглась, но новое подозрение закралось в душу. Кнутобоев решил, что все подстроено специально, чтобы доставить ему неприятность, вывести из себя. Собственно говоря, поводов так думать он не имел и все же подозревал что-то нехорошее.

– В чем дело, Аполлон? – недоуменно спросила жена, вглядываясь в разъяренное лицо.

– Ты еще спрашиваешь, в чем дело, – зловещим шепотом произнес Кнутобоев, – ты еще спрашиваешь!..

Матильда лихорадочно перебирала в уме причины, которые могли довести ее мужа до такого состояния.

«Боже, – с ужасом подумала она, – неужели он узнал…»

Несмотря на высокие моральные принципы Матильды Пантелеевны, водились и за ней грешки. Скажем, увлечение преподавателем физвоспитания Сыроватых. Роман их длился довольно давно, но до сих пор, по мнению Матильды, о нем не ведала ни одна душа. Неужели насплетничали?

Однако Матильда знала, что супруг ее был не ревнив, и если что-то могло крепко вывести его из себя, то это скорее всего какой-то бытовой непорядок. Поэтому она ждала продолжения.

– Второй день эта грязь на полу, – продолжал злобно шипеть Аполлон.

– Какая грязь? – недоуменно переспросила Матильда, про себя с облегчением подумав, что страхи ее оказались напрасными.

Иногда, размышляя о семейной жизни, она спрашивала себя: а способен ли ее Кнутобоев на настоящее мужское, свирепое чувство ревности? Ее так и подмывало признаться в своих изменах и посмотреть, как он на это прореагирует, но осторожность брала верх.

А Аполлон между тем продолжал высказывать всю накопившуюся в его душе горечь по поводу неаккуратности супруги.

– Второй день, – нудел он, – эти кровавые пятна на полу, и я вынужден сам их вытирать.

– Какая кровь? – изумилась Матильда.

– Ну от мяса или от чего там еще? – Аполлон досадливо дернул головой.

– Что ты, дорогой, – Матильда почувствовала свою правоту и перешла в наступление, – никакого мяса я не размораживала, ты что-то путаешь!

Аполлон заколебался, он понял, что здесь что-то не так.

– Ладно, дома разберемся, – буркнул он, услышав звонок на урок.

Домой после работы он пришел вместе с женой, боясь, что в его отсутствие она может уничтожить все улики и он окажется в дураках.

«Следы должны остаться, – думал он, – на тряпке, на полу…»

Едва успев отпереть дверь, он тут же побежал на кухню, стал пристально всматриваться в сверкающий белым кафелем пол. Ни единого пятнышка Кнутобоев не обнаружил.

Он с подозрением посмотрел на супругу. Может быть, в его отсутствие она прибегала домой и навела порядок?

– Ну, Аполлон, – грозно произнесла та, – где же эта пресловутая грязь?

Кнутобоев растерянно улыбнулся. Потом он вспомнил о тряпке, на ней наверняка должны сохраниться следы, ведь он ее не прополаскивал. Он принес тряпку и стал ее пристально рассматривать. Но, увы. Никаких следов крови на ней не было.

– Я требую объяснений! – еще более грозно произнесла Матильда. – Эта безобразная сцена в школе на глазах учеников, я до конца дня не могла сосредоточиться. Тут из сил выбиваешься, вылизываешь все. И вот она, благодарность. – Она вырвала у него из рук тряпку и швырнула ее на пол. – Я какая-то домашняя рабыня!

Вспышка ярости супруги окончательно смутила Кнутобоева. Он начал что-то невнятно лепетать о луже, второй день появляющейся на полу, о том, что осознает нелепость собственного педантизма…

Матильда, не слушая его, принарядилась, накрасилась и, бросив через плечо «Я к Любаше» (Любаша была ее лучшей подругой), хлопнула дверью.

Кнутобоев остался один. Он уныло поднял с пола тряпку, отнес ее на место. Потом перекусил, сел перед телевизором, предварительно выключив звук, и, машинально глядя, как фигурки футболистов суетятся на поле, стал размышлять. Проклятое пятно не шло у него из головы. Откуда оно могло взяться? Матильда свою причастность отрицает. Может быть, с потолка накапало?

Над ними жили какие-то подозрительные личности, в квартире у которых, судя по всему, постоянно царил праздник. Иногда среди ночи они устраивали буйные пляски. Тогда потолок ходил ходуном. Случалось, эти пляски переходили в побоище – тогда ходуном ходил не только потолок, но и стены.

Кнутобоев побежал на кухню, включил свет и внимательно осмотрел потолок. Нет, он был чист. Но ведь должны же остаться какие-нибудь следы – Кнутобоев озадаченно уставился на пол, – тем более он хорошо помнил, что вытер пол весьма небрежно. Он разыскал лупу, встал на колени и внимательно исследовал каждую трещинку, каждый шов между плитками. Не было и намека на что-то красного цвета. «Да была ли это кровь? – подумал Кнутобоев. – Может, краска? А может, мне померещилось?» Но два дня подряд? Да и раньше ничего подобного он за собой не замечал.