Нелады со звездами - Венди Холден

— Диктуй адрес, — бросила она Таркину.

Вот каким образом для Белинды «Каменный опыт» начался с ожидания в гостиной, застеленной бескрайним голубым ковром с вытканными золотом инициалами рок-звезды. Именно здесь оставил ее дворецкий Стоуна, объявив величественным голосом, что «сэр задерживается, так как решил, что ему нужно увеличить свою прическу». Откуда-то с верхних этажей особняка доносилось слабое ворчание, напоминающее шум промышленного вентилятора.

Чтобы не терять времени даром, Белинда принялась составлять заметки об убранстве гостиной. Все окна были забраны свинцовыми переплетами — казалось, что на них натянуты рыболовные сети с огромными ромбовидными ячейками. «Жажда восточной роскоши, — в негодовании вывела Белинда, — не дотянувшая до цели пару тысяч миль и приземлившаяся неподалеку от Феликстоу». Что еще можно сказать о тяжелых белых шторах на окнах, мягких диванах с шитыми золотом подушками, бронзовых подносах с тонконосыми кувшинчиками, гроздьями винограда из оникса и, самое главное, о модели яхты в стеклянном ящике, оборудованной всеми удобствами, включая ванну-джакузи, с выведенным на корме названием «Даешь сиськи»? С другой стороны… Белинда перестала писать. Скорее всего, Стоун воспримет честное описание обстановки своей гостиной как личную обиду. А ей это не нужно. К тому же, когда она станет хозяйкой этого очень милого — несмотря на некоторые недостатки внутреннего убранства — особняка в Челси, можно будет произвести в нем любые перемены.

От нечего делать Белинда прошлась до обеденного зала. Здесь господствовал псевдо-Тюдор. Длинный стол был накрыт для банкета. Места для гостей обозначались стопками тарелок, увенчанными сложенной в митру салфеткой и окруженными толпой массивной хрустальной посуды. Место по обе стороны от тарелок по крайней мере на фут было занято серебряными столовыми приборами, в число которых входили ножницы для обрезания винограда. Каждый предмет был украшен пышной монограммой «БС».

— Привет, крошка.

Внезапно у нее за спиной прозвучал хриплый, скрежещущий голос, говоривший с акцентом, напоминавшим нечто среднее между лондонским кокни и протяжным бульканьем Новой Англии. Обернувшись, Белинда увидела в дверях тощего мужчину в не по размеру маленьком шелковом японском халате, распахнутом и открывающем грудь, увешанную цепями и медальонами. Она отметила, что парикмахер постарался на славу. По крайней мере он отнесся к своему делу очень старательно. Черные иглоподобные пряди, вздымавшиеся над сморщенным, пожелтевшим лицом листьями кокосовой пальмы, вдвое увеличивали высоту головы и ниспадали на красный шелк халата почти до локтей.

— А ты не похожа на свою фотографию, — продолжал Брайан Стоун на своем странном гибриде английского и американского просторечия. — Выглядишь гораздо старше.

Белинда с трудом обуздала гнев. Каков наглец! В конце концов, Стоун сам трудился изо всех сил, чтобы остановить ход времени. Вблизи его лицо из-за бесчисленных подтяжек казалось азиатским.

Тем не менее Белинда натянула на лицо обворожительную улыбку. Она пришла сюда не для того, чтобы искать недостатки. Ей нужно найти богатого мужа. Белинда сдвинула локти, выпячивая грудь вперед.

— Проходи, садись, — протянул Стоун, приглашая ее в гостиную. — Яхта нравится? — спросил он, проходя мимо «Сисек». — Красотища, правда? Стоила мне жутких денег. Музыкальный центр, тренажерный зал, кинотеатр и все что надо. Десять спален. Три бассейна. Вот только никак не могу вспомнить, в каком порту оставил это чертово корыто.

У Белинды глаза на лоб вылезли. Это шутка? Наверное. Яхту нельзя потерять. Особенно такую большую. Про себя Белинда подумала, что «Сиськи» больше всего напоминают огромную навороченную кроссовку. Но вряд ли стоит делиться своим мнением со Стоуном. Она попыталась подобрать какое-нибудь остроумное замечание.

— Кажется, Тед Хит, — сказала Белинда, — как-то заметил, что плавать на яхте — это все равно что стоять под душем, разрывая пятифунтовые банкноты.

Стоун довольно оскалился.

— Скорее, стофунтовые. Но кто такой этот Тед Хит, черт возьми?

Белинда удивленно уставилась на него.

— Но вы же должны его помнить, — выдавила она. — В шестидесятых он был премьер-министром…

Она осеклась, внезапно охваченная сомнением. А может быть, в семидесятых? Или в пятидесятых?

Стоун пожал плечами:

— Крошка, я ни черта не помню о шестидесятых. Как говорится, если помнишь шестидесятые…

— Знаю, — с пониманием дела усмехнулась Белинда. — Но все так говорят.

— Да, однако в моем случае это истинная правда. Для меня прошлое — одно большое расплывчатое пятно. Память совсем дырявая. Как ты думаешь, почему у меня повсюду мои чертовы инициалы? В противном случае я бы забыл, кто я такой. Правильно я говорю… э… как вас там? — Стоун повернулся за помощью к дворецкому, бесшумно появившемуся на ковре с монограммой.

— Бенсон, сэр, — подсказал тот.

Его терпеливый вид свидетельствовал о том, что ему приходится делать это несколько раз на день.

— Я ведь все забываю, не так ли… э… Бенсон?

— Да, сэр.

— Поэтому я везде написал свое имя, — добавил Стоун. — Даже на дне бассейна. Можешь выглянуть на улицу.

Белинда послушно подошла к окну. Перед домом расстилалась идеально ухоженная лужайка, посреди которой был устроен плавательный бассейн. На голубом мозаичном дне желтым были выведены две неизменные буквы, но внимание Белинды привлекло не это. Бассейн, длинный, прямой и заканчивающийся круглым расширением, имел форму полового члена. Для полноты сходства на самом краю расширения пенилась джакузи.

— Во всем мире это единственный бассейн, имеющий такую форму, — с гордостью объявил Стоун.

— Могу себе представить.

— Ни у кого нет бассейна в виде микрофона. Ни у кого. Правда… э… как вас там?

— Бенсон! — хором подсказали Белинда и дворецкий.

— Хочешь подняться наверх? — предложил Стоун.

Белинда последовала вверх по лестнице за тощими волосатыми ногами, торчащими из-под распахнутого халата, чувствуя, как в ней борются торжество и отвращение. Убедившись, что диктофон у нее в кармане работает, она подумала, что толку от него не будет никакого. Здесь нужен не журналист, а медиум.

Стоун провел ее в комнату, судя по всему, в свое логово. Там друг напротив друга стояли два больших кожаных дивана, разделенных новыми бескрайними просторами ковров с монограммами. Вдоль одной стены стояли шесть электрогитар, на другой висела большая картина, преимущественно в черных тонах.

— Купил ее миллион лет назад, — заметил Стоун.

У Белинды пробудился интерес.

— Чья это работа?

Будем надеяться, какого-нибудь очень знаменитого художника, и очень дорогая.

— А я откуда знаю, черт побери? — пожал плечами Стоун.

Белинда посмотрела на большую фотографию в рамке, изображавшую заставленный яхтами причал.

— Это Монте-Карло? — спросила она.

Стоун снова пожал плечами.

— Может, и Монте-Карло. Кажется, я жил там с одной из своих жен. Пойдем я лучше покажу тебе свой гардероб.

Белинда прошла следом за ним в дверь в глубине логова, за которой оказалось небольшое помещение, забитое яркими, крикливыми сценическими нарядами.

— Я хочу, чтобы меня запомнили за мой вкус, — объявил Стоун, демонстрируя ослепительно-яркую желто-зеленую куртку и костюм из перьев, расшитый фальшивыми бриллиантами.

Белинда громко рассмеялась, но быстро умолкла, заметив, что Стоун остается совершенно серьезным.

— О, надеюсь, запомнят, — заверила она его, стараясь оторвать зачарованный взгляд от крохотных золотистых шорт, надетых под халатом.

— Я очень внимательно слежу за модой, — добавил Стоун. — Я хочу всегда выглядеть шикарно. И одеваюсь стильно.

Слушая его, Белинда заметила, что последнюю пластическую операцию он перенес на веках. Совершенно очевидно, что она оказалась не слишком удачной. Похоже, Стоун начисто лишился способности моргать.

Они вернулись в логово. Указав на один из диванов, Стоун быстро запер дверь и спрятал ключ в карман.

— Мы ведь не хотим, чтобы нам помешали, правда? — он продемонстрировал волчий оскал. — Это может прервать поток моих воспоминаний. — Он наклонился к Белинде, звеня медальонами. — Расскажи, чем тебя возбуждают интервью со звездами?

Белинде пришлось сделать над собой усилие, чтобы справиться с приливом внезапной тошноты.

— Я надеюсь прикоснуться к их волшебству, — пробормотала она, моля бога о том, чтобы Брайан Стоун не прикоснулся к ней чем-нибудь другим. По крайней мере, до тех пор, пока у нее на пальце не появится обручальное кольцо.

Глаза Стоуна вспыхнули огнем.

— Знаешь, в свое время я был кобель.

Белинда судорожно перевела дыхание. Со своего места она видела лишь кабели, подключенные к электрогитарам.