Храм Миллионов Лет - Кристиан Жак

— С тех пор как я потерял свою должность, я страдаю от ужасных головных болей.

— Я сожалею, что стал невольной причиной этого несчастья. Время идет, Меба, возможно, мне удастся получить для тебя почетную должность.

— Рамзес не из тех царей, что оглядываются назад. За столь малое время его успех оглушителен.

Шенар откусил от крыла гуся.

— Я уже было смирился, — признался старый дипломат, — когда ваша сестра Долент, познакомила меня с одним странным человеком.

— Его имя?

— Офир, он ливиец.

— Никогда не слышал.

— Он скрывается.

— Почему?

— Потому что он защищает молодую женщину, Литу.

— Что за глупые истории ты мне рассказываешь?

— Если верить Офиру, Лита — потомок Эхнатона.

— Но все его потомки мертвы!

— А что если это правда?

— Рамзес тут же отправит ее в изгнание.

— Ваша сестра проявила участие к ней и к последователям Атона, единого бога, который изгонит остальных. В Фивах есть целый клан.

— Я надеюсь, ты не являешься его частью! Это безумие плохо кончится. Ты не забыл, что Рамзес принадлежит к династии, приговорившей учение Эхнатона?

— Я это отлично помню, и я был испуган встречей с этим Офиром. Но, поразмыслив, я решил, что этот человек может быть полезным союзником против Рамзеса.

— Ливиец, вынужденный скрываться?

— У Офира есть одно очень полезное качество: он — маг.

— Их сотни!

— Но именно он подверг жизни Нефертари и ее дочери опасности.

— Что ты говоришь?

— Ваша сестра Долент убеждена, что Офир мудрец, — а Лита взойдет на трон Египта. Так как она рассчитывает, что я смогу объединить последователей Атона, я ее поверенный. Офир опасный маг, решивший разрушить магическую защиту царской четы.

— Ты уверен?

— Как только вы увидите его, вы убедитесь в этом. Но это не все, Шенар, вы подумали о Моисе?

— Моис… При чем тут Моис?

— Идеи Эхнатона близки идеям некоторых евреев. Ходят слухи, что друг фараона потрясен пришествием единого бога, и его вера в нашу цивилизацию поколеблена.

Шенар внимательно посмотрел на Мебу.

— Что ты предлагаешь?

— Чтобы вы поддержали Офира на его пути черной магии и встретились с Моисом.

— Мне не нравится эта наследница Эхнатона…

— Мне тоже, но какая разница? Убедим Офира, что мы верим в Атона и правление Литы. Когда маг ослабит Рамзеса и сможет управлять Моисом, мы избавимся от этого сомнительного типа и его протеже.

— Интересный план, мой дорогой Меба.

— Я рассчитываю на вас, чтобы улучшить его.

— Что ты хочешь взамен?

— Возвращение моей должности. Дипломатия — вся моя жизнь, мне нравится принимать послов, обсуждать светские ужины, обмениваться с иноземной знатью многозначительными намеками, устанавливать связи, расставлять ловушки… Никто не может понять этого, если ни разу не пробовал. Когда вы станете царем, назначьте меня министром иностранных дел.

— Все предложения весьма интересны.

Меба был в восторге.

— Чтобы не оскорблять вас отказом, я выпью немного вина, моя мигрень прошла.

Бакен, четвертый жрец Амона, распростерся перед Рамзесом.

— Я недостоин прощения, Великий Царь. Я единственный, кто ответствен за это несчастье.

— Какое несчастье?

— Обелиск был бы потерян, экипаж погиб…

— Твои кошмары бессмысленны, Бакен. Лишь то, что произошло на самом деле, имеет смысл.

— Это не прощает моей оплошности.

— Почему ты допустил ее?

— Я желал сделать Луксор украшением вашего царствования.

— Неужели ты думаешь, что мне будет достаточно одного украшения? Поднимись, Бакен.

Бывший военный наставник Рамзеса не утратил своей мощи. Он скорее походил на атлета, чем на смиренного священнослужителя.

— Тебе повезло, Бакен, а я ценю людей, к которым благоволит удача. Разве не является волшебством умение избегать ударов судьбы?

— Без вашего вмешательства…

— Значит, ты способен вызвать появление фараона! По правде говоря, прекрасное умение, заслуживающее того, чтобы быть записанным в анналах.

Бакен опасался, что за этими ироничными словами последует суровое наказание. Но пронзительный взгляд Рамзеса устремился к шаланде. Разгрузка происходила без осложнений.

— Этот обелиск великолепен. Когда будет готов второй?

— Надеюсь, к концу сентября.

— Пусть высекатели иероглифов поторопятся!

— В карьерах Асуана жара уже очень сильна.

— Кто ты, Бакен, строитель или нытик? Отправляйся туда и проследи за окончанием работ. А колоссы?

— Каменотесы выбрали прекрасный песчаник в карьерах Гебель Сильсиля.

— Пусть принимаются за работу без промедления. Сегодня же пошли гонца и поезжай следом, чтобы скульпторы не теряли ни часа. Почему большой двор еще не закончен?

— Невозможно строить быстрее, Великий Царь!

— Ошибаешься, Бакен. Чтобы построить святилище Ка, место покоя для силы, которая постоянно творит вселенную, нельзя вести себя как простой подрядчик, раздумывающий, прежде чем приступить к работе над выбором материалов. Озарение, подобное молнии, должно заставить твои замыслы воплотиться в камень, и тогда возродится храм. Ты показал себя медлительным и ленивым, вот в чем твоя ошибка.

До крайности изумленный Бакен не мог протестовать.

— Когда Луксор будет закончен, он породит Ка, мне необходима эта энергия как можно быстрее. Привлеки лучших мастеров.

— Некоторые из них заняты на строительстве вашего заупокойного храма в Долине Царей.

— Приведи их сюда, моя гробница подождет. Ты также займешься еще одним срочным делом — созданием моего Храма миллионов лет, на западном берегу. Его присутствие убережет царство от несчастий.

— Вы хотите…

— Колоссальное здание, святилище, обладающее настолько большой мощью, что она сокрушит противника. Завтра мы начнем.

— Но ведь есть Луксор, Великий Царь…

— Есть еще и Пер-Рамзес, целый город. Призови скульпторов из всех областей, и оставь лишь тех, чьи руки — руки гениев.

— Но, Великий Царь, дни не бесконечны!

— Если тебе не хватает времени, Бакен, создай его.

47

Доки встретился со скульптором в фиванской таверне, в которой раньше ни один из них не бывал. Они сели в самом темном углу, рядом с ливийскими рабочими, громко разговаривавшими друг с другом.

— Я получил ваше сообщение и пришел, — сказал скульптор. — К чему такая таинственность?

Доки в парике, скрывавшем уши и спускавшемся на лоб, был неузнаваем.

— Вы говорили с кем-нибудь о моем письме?

— Нет.

— Даже со своей женой?

— Я не женат.

— А ваша любовница?

— Я увижу ее лишь завтра вечером.

— Дайте мне это письмо.

Скульптор вернул свернутый папирус и Доки разорвал его на мелкие кусочки.

— Если мы не договоримся, — пояснил он, — не останется ни одного свидетельства о нашей встрече. Я вам больше не напишу, и мы никогда не встретимся.

Коренастый скульптор не понимал, к чему эти тонкости.

— Я уже работал на Карнак, и никаких жалоб не было, но меня никогда не приглашали в таверну, чтобы предложить непонятно что!

— Будем говорить откровенно: вы хотите быть богатым?

— А кто не хочет?

— Вы можете получить свое состояние быстро, но придется рискнуть.

— Каким образом?

— Перед тем как рассказать вам об этом, мы должны прийти к соглашению.

— К какому?

— Если вы откажетесь, то покинете Фивы.

— А если нет?

— Возможно, нам лучше закончить.

Доки встал.

— Я понял. Останьтесь.

— Дайте ваше слово во имя жизни фараона и богини тишины, которая карает клятвопреступников.

— У вас оно есть.

Дать слово было действием магическим, которое касалось всего существа человека. Предательство исторгало Ка и лишало души.

— Я вас попрошу лишь выгравировать иероглифы на стеле, — сказал Доки.

— Но… это мое ремесло! К чему столько таинственности?

— Вы поймете это в нужный момент.

— А… плата?

— Тридцать молочных коров, сто баранов, десять жирных быков, лодка, двадцать пар сандалий, лошадь и колесница.

Скульптор был ошарашен.

— И все это… за простую стелу?

— Да.

— Нужно быть сумасшедшим, чтобы отказаться. Идет.

Они пожали друг другу руки.

— Когда нужно выполнить работу?

— Завтра на заре, на западном берегу Фив.

Меба пригласил Шенара в имение одного из своих бывших подчиненных в двадцати километрах к северу от Мемфиса. Бывший министр иностранных дел и старший брат Рамзеса приехали разными дорогами, с разницей в два часа. Шенар счел лучшим не оповещать Ашу об этой поездке.

— Твой маг опаздывает, — упрекнул Шенар Мебу.

— Он обещал прийти.

— Я не привык ждать. Если его не будет здесь через час, я ухожу.

В этот момент появился Офир в сопровождении Литы.

Плохое настроение Шенара улетучилось. Он принялся удивленно разглядывать этого опасного человека. Худой, с выдающимися скулами и носом, узкими губами, ливиец походил на хищную птицу, готовую разорвать свою жертву. Молодая женщина с опущенной головой выглядела побежденной, лишенной силы воли.