кукла в волнах - Олег Красин

Побывав до этого в автопарке, и услышав мнение Приходько, я совсем не удивился. Неплохая у неё прибыль — дала раз, и сразу заработала на целую машину.

— А что делать? — продолжал между тем замполит батальона, — придется платить. Сам понимаешь, скандалы не нужны, да и в тюрьму из-за этой сучки незачем идти. Если попались, то теперь делать нечего, пусть вызывают родителей и расплачиваются. Я уже доложил командиру, а тот наверх. Все согласились с таким решением вопроса. Только, сам понимаешь, об этом никому не говори. Пойдут лишние разговоры, пересуды.

Крутов посмотрел на часы.

— Поеду на гаубтвахту и потолкую с ними.

Глава 10

Поздним вечером вернувшись домой, в свой флигель, я включил газовую плиту и пожарил яичницу. В дверь постучали. На пороге появилась дочь хозяйки Оксана. Кожа лица её уже зажила и превратилась из ярко-розовой в розовато-молочную.

— А, Оксана, привет! Как у тебя дела? — спросил я, перекладывая яичницу в тарелку, — есть будешь?

Оксана, не отвечая, прошла, и села на небольшой диванчик в углу. Она посмотрела на меня, медленно, словно процеживая слова, спросила:

— Вить, я, правда, сейчас такая страшненькая?

— Что ты, у тебя кожа немного огрубеет и всё будет нормально. Впрочем, ты уже и сейчас хорошо выглядишь! — конечно, я немного приврал, но чего не сделаешь, чтобы успокоить девушку.

— Ага, такой миленький ребеночек из детского сада.

— Но это скоро пройдет. Ты сама знаешь, — я принялся за яичницу, — мне кажется, тебе не нужны общие слова, тебе нужно утешение. Вернее, не так, тебе нужно сочувствие. Хотя, знаешь, вряд ли такой девушке, как ты, оно пригодится. Ты ведь, стойкая по характеру, почти некрасовская женщина.

Оксана опустила голову.

— Нет, Витя, не прав ты! Сильной девушке иногда тоже не помешает чье-то участие, особенно когда бывает так одиноко.

— Но твоя мама? Это близкий тебе человек. Разве она не пожалеет тебя? Всякий может совершить ошибку, всякий может оступиться.

— Мама близкий мне человек, но и она не совсем понимает меня. Тогда, я запираюсь в своей комнате и плачу. Мне хочется выть, как одинокой волчице.

— Чувство одиночества посещает не тебя одну, — сказал я спокойным тоном, чтобы сгладить истерические нотки, появившиеся в голосе девушки. — Был такой поэт Анненский, мы тут с одним летчиком увлеклись им в последнее время, так вот, он писал:

   «И в сердце сознанье глубоко,   Что с ним родился только страх,   Что в мире оно одиноко,   Как старая кукла в волнах».

— Что за стихи? — спросила, заметно успокаиваясь, Оксана.

— Так…наблюдения поэта на одном из водопадов в Финляндии. Он подсмотрел, как старик-чухонец бросал в водопад куклу на потеху публике, а та барахталась пока не выплывала из бурлящих вод в более тихие, спокойные. Он подбирал её и снова кидал. И Анненскому стало её жалко. Да, да, не смотри на меня так, словно я шизик. Он перенес своё душевное состояние на неё. Впрочем, тебе все это вряд ли интересно.

— Нет, Вить, ты не прав, я могу тебя еще долго слушать. Но…я пришла попросить выручить меня.

— Деньги нужны? — я замялся, — понимаешь, у нас до получки еще далеко. Я тебе могу дать только десятку.

— Да нет, меня сегодня пригласили в одну компанию на день рождения, и не с кем идти.

— А одной нельзя что ли? Пойдешь, познакомишься с кем-нибудь. Романтические отношения и все такое…

Оксана заулыбалась.

— Вечно ты шутишь. Никакой романтики тут нет. Там будет один парень, которого мама мне присмотрела. Он из хорошей, богатой семьи. И я, вроде ему нравлюсь, даже с таким лицом.

— Ну вот, видишь, — вздохнул я облегченно, — мое сопровождение тебе совсем ни к чему, можно сказать, как корове седло. Наоборот, я только буду мешать, и путаться под ногами.

— Да нет, всё не так просто, как кажется на первый взгляд, — Оксана достала сигареты — можно у тебя закурить?

— Кури! - согласился я, — и угости сигареткой, а то мои закончились.

Я чиркнул зажигалкой, мы вместе задымили в приоткрытое окно.

— Надо возбудить у него ревность, — сказала Оксана, выпуская синеватую струю дыма в темноту за окном, — чтобы он захотел меня отбить у тебя. Может, даже подрался с тобой.

— Но, но: «Я на такое пойтить не могу!», как говорил герой одного из фильмов. Что же мне потом, в часть с фингалом заявиться? Мало нам чепушек, так потом со мной еще будут разбираться.

— Не, — рассмеялась Оксана, — это я так, шучу. Думала, тебе будет интересно.

— Хорошо интерес — набить друг другу морду, — проворчал я, — причем, если б за дело, было бы не так обидно, а из-за розыгрыша? Это ты сама придумала?

— Нет, с мамой, — честно призналась Оксана.

— А вы, стратеги, не подумали, что жених увидит тебя со мной и решит, что овчинка выделки не стоит. Подумает, раз у неё есть парень, то я и соваться не буду. Такой вариант возможен?

Оксана задумалась.

— Всякое может быть. Но я намекну, что мы хорошие знакомые и между нами нет близких отношений. Вот! — она затянулась сигаретой и посмотрела на меня с надеждой, — поможешь, Вить? Вдруг этот парень не придет. Мне будет там скучно.

— Ну, что с тобой делать? — отвечал я покладисто, поскольку утолил чувство голода и был в хорошем расположении духа, — на какой день намечено мероприятие?

— Как на какой? — удивилась Оксана, — на сегодня.

— Погоди, погоди, как сегодня? Но уже восемь вечера.

— Я сказала подруге, что задержусь, так что давай, одевайся. Я уже готова.

— А перенести никак нельзя? Мне надо принять ванну, выпить чашечку кофе, — сказал я, подражая герою Андрея Миронова из фильма «Бриллиантовая рука».

— Нет, нет, Витечка. Давай-ка живее собирайся, я выйду за дверь.

Делать нечего, придется идти на чей-то день рождения! Но была еще одна причина, по которой я пошел с Оксаной, кроме желания сделать ей и её маме приятное. Мне страшно захотелось выпить, надраться до чертиков, до свинячьего хрюканья. Поэтому я натянул джинсы, модную рубашку, купленную по случаю у жены одного офицера, приехавшей из ГДР, и мы пошли на день рождения.

Оксана шла с каким-то небольшим свертком, в котором, как я предполагал, находился подарок. Дом, где жила именинница находился неподалеку. Он был таким же кирпичным, с высоким зеленым забором, как и почти все дома на этой улице. За забором именинницы слышались веселые голоса гостей, играла гармошка.

Мы вошли и сразу попали на небольшой дворик. В центре его был накрыт длинный стол, составленный из нескольких столиков, за ним сидели уже захмелевшие гости. Раздались разрозненные возгласы, которыми они приветствовали Оксану. Видимо, её в этой компании хорошо знали.

Полная черноволосая девушка, оказавшаяся виновницей торжества, поднялась из-за стола.

— Оксаночка, ну наконец-то, я уже заждалась!

Она подошла к подруге и поцеловала ее в щеку. Потом мы сели где-то с краю, на принесенные из дома стулья. От мельтешения лиц у меня зарябило в глазах, поэтому, чтобы сфокусироваться, я махом выпил подряд три рюмки водки.

— Закусывай, пожалуйста! — прошептала мне в ухо Оксана, представив для себя безрадостную перспективу после празднества тащить меня пьяного домой.

К нашему приходу публика была уже навеселе. Заиграла гармонь, начались танцы. Можно было включить магнитофон — все-таки мы не в деревне, но народу нравилась живая музыка, и поэтому на таких вечеринках всегда предпочитали гитару или гармошку.

Я откинулся на стул, ощущая приятное тепло внутри себя от выпитой водки. Оксана пошла танцевать с каким-то парнем, неловко топтавшимся и постоянно наступал на её туфли. Видимо, это и был кандидат в женихи, одобренный семейным конклавом.

В это время у себя над головой я услышал очень знакомый голос:

— Вас можно пригласить на танец?

Медленно подняв глаза от черных лакированных туфель до лица приглашавшей меня женщины, я вдруг осознал, что передо мной Алла Никитенко. Это было настолько нереально, что я покачал головой, как бык, которому мощным кулаком врезали по лбу.

— Ты отказываешь мне? — насмешливо спросила Алла.

— Это ты? — невразумительно пробормотал я.

— А то кто же? Ты что уже набрался, не узнаешь старых знакомых? Вставай, вставай, а то на нас уже начали обращать внимание.

Я поднялся, и мы начали танцевать. От Аллы доносился знакомый запах духов.

— Ты здесь с мужем? — спросил я невзначай.

— Да. Вон он сидит, любезничает с именинницей.

— Как вы сюда попали, знакомы с ней?

— Она моя племянница — мы родные сестры с её матерью, только Верка постарше будет. А ты, я гляжу, зря время не теряешь — с Оксаной похаживаешь по гостям, — в голосе Аллы проскользнули ревнивые нотки, — не думала увидеть тебя сегодня, да еще с девушкой.