Обманщики (The Deceivers) - Альфред Бестер

Другой аналогичный метод. Зажмурьтесь и сделайте семь шагов. На седьмом шаге откройте глаза; первый предмет, отраженный зеркалом, которое вы все это время держали в руке, а также первые услышанные вами слова дадут… (см. предыдущий случай). Подобная техника используется, чтобы заглянуть в будущее — согласно воззрениям джинков, не жестко определенное, а меняющееся по любому капризу небес (иначе можно было бы и не трудится зря).

Тянь-тан — небеса, рай является одновременно местной метонимией для ценностей. «Быть бедным в отношении тянь-тан» — значит иметь очень немного драгоценностей, украшений, иметь только несколько драгоценных одежд. Все вышеуказанные предметы используются исключительно женщинами высшего класса, которые никогда не появляются на публике без полной боевой раскраски и дорогого шитья. Рабыни, женщины низших классов и старухи даже и не пытаются так одеваться.

Все правители Тритона и их подручные не получают никакой платы, вместо этого они промышляют своим положением. В большинстве куполов различные повестки и судебные постановления разносятся курьерами, которые выдаивают адресатов этих — неизменно обещающих мало приятного — официальных посланий. За небольшую взятку курьер возвращается с известием «Никого дома», за взятку побольше сообщается, что «Адресат сбежал» и так далее. Тюремщики позволяют — конечно, за плату — заключенным гулять на свободе, пока те кому-либо не потребуются. Судебные служители за взятки используют свои знакомства и влияние. Интересно, что здешние слуги делят между собой все получаемые чаевые ровно, по-братски.

Правительственные чиновники от самых высших рангов до низшего имеют некое номинальное, смехотворно-низкое жалование, которое никто из них не удосуживается даже получать — они живут на то, что удастся вытащить из обывателей взятками. Общепринято отказываться от жалования, смиренно ссылаясь на свою «недостойность», либо «отсутствие заслуг», и возвращать его имперской казне.

Высокие чиновники никогда не появляются на люди без сопровождения; многочисленные слуги оглушительно бьют в гонги, несут красные зонтики, огромный деревянный веер и доски, на которых большими буквами написан титул хозяина. Отличительным признаком близких родственников императорской фамилии служит красный шарф.

Общим разговорным языком Тритона является японо-китайский джинк. Все школьники изучают в первую очередь джинк — вне зависимости, на каком конкретном языке или диалекте изъясняются в их куполе. Иногда местная речь несколько отлична от джинка, и последний приходится преподавать, как иностранный.

Сохранился и чистый японский, но теперь это формально-классический язык, которым пользуются Исключительно ученые и аристократы. Хотя многие джинки перемежают иногда речь классическими словами, демонстрируя таким манером свою образованность — употребляют, например, японское коэ вместо джинковогосэй (голос) илитоши вместо нянь (год). Это порождает враждебность окружающих — аналогичную той, которую испытывают англичане к Уильяму Завоевателю и его наследникам, которые изъяснялись исключительно по-норманнски.

Уинтер мог кое-как объясниться на джинки, но решил не щеголять жалкими этими познаниями. Он поручил роль «Вечного Жида» Опаро — предводителю маорийской мафии, говорившему на джинке не хуже, чем на родном языке.

Когда его и Опаро пропустили через главный шлюз Катая, а затем препроводили в кабинет некоего высокого — судя по красной мантии, накинутой на сверкающие стальные латы — чиновника, Уинтер устроил целую клоунаду; он размахивал игрушечным томагавком, исполнял нечто, напоминавшее (по его мнению) индейский военный танец и орал во все горло бессмысленную песню, припомненную со школьных лет:

Умер наш дядя, нам очень жаль его.Он нам в наследство не оставил ни чего.Тетя хохотала, когда она узнала,Что умер наш дядя, не оставив ничего.

Любил наш покойничек покушать и попить.Любил наш покойничек с девчонкой пошутить.Вот почему, почему и отчего,Он нам в наследство не оставил ничего.

Некоторое время понаблюдав за необычным зрелищем, чиновник повернулся к своему помощнику.

— Та шу шемма яндэ хуа? (На каком языке говорит этот?) Уинтер сделал знак Опаро, тот вышел вперед и по полной программе исполнил цзо-и, поклон младшего вышестоящему: правый кулак зажат левой ладонью, глубокий поклон, затем сжатые руки дважды поднимаются к носу. Нижеследующее даст вам некоторое представление, каким образом джинки делают бизнес.

ОПАРО: Цзэмма чэн-ху тадэ чжи-жэнь? (Каким титулом следует вас величать?)

КАПИТАН: Шан-вэй мэнь-коу. (Я — капитан главных ворот.)

ОПАРО: Лао-цзя. (Благодарю вас).

КАПИТАН: Ши. Чжао шуй? (Да. Так чего же ты хочешь?)

ОПАРО: Пань-ван чжи ши вань-мань-цзе-го. (Только надежды, что наше дело получит в высшей степени счастливое завершение).

КАПИТАН: Цин-бянь. (Чувствуй себя свободно).

ОПАРО: Лао-цзя. (Благодарю вас).

КАПИТАН: Бу-се. (Добро пожаловать).

ОПАРО: Иг ба-чжан пай-бу сян. (Для ссоры нужны двое).

КАПИТАН: Чжи-ли бао-бу-чжу хо. (Огонь нельзя завернуть в бумагу).

ОПАРО: Гуй-дэ бу гуй, цзянь-дэ бу цзянь. (Дорогие вещи часто бывают дешевыми, а дешевые вещи — дорогими).

КАПИТАН: Бу па мань, чжи па чжань. (Не бойся продвигаться медленно, но опасайся останавливаться).

ОПАРО: Ша-мянь. Мей-шу-ши. (Извините нас. Мы жалкие актеры).

КАПИТАН: Чжи жэнь, чжи мянь бу чжи синь. (Знать, какой человек, еще не значит знать, что у него на сердце).

ОПАРО (сложенными ладонями протягивая слиток розового золота): Эр тин ши сюй янь цзянь ши ши. (Услышанное ушами может быть ложным, но глаза видят истину).

КАПИТАН: (прикидывая на ладони вес золота): Бугань-дан. (Я не рискую поверить, что заслужил вашу любезность).

ОПАРО: Ни тай цяньла, Шан-вэй. (Вы излишне скромны. Капитан).

КАПИТАН: Гуй-чу? (Из какого уважаемого места вы прибыли?)

ОПАРО: Ди-цюй. (Земля).

КАПИТАН: Гуй-син? (Как ваше уважаемое имя?)

ОПАРО: Би-син Син-цзюнь Ют-тай-дзяо. (Мое недостойное имя — Бродячий Еврей).

КАПИТАН: (оглядывая одежду и грим «Вечного Жида»): Гуй-дзя-дзу? (Каков ваш уважаемый возраст?)