Сансара. Оборот второй. И пришел творец - Василий Анатольевич Криптонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От каждого из обручей тянулся вниз проводок. Товарищ инструктор по очереди подошёл к гонщикам и самолично накинул конец проводка на первый из ряда металлических болтов, вкрученных в спины. Извлёк откуда-то небольшой тюбик, выдавил на место крепления плевок серебристой пасты и спрессовал пасту надетым на указательный палец перстнем-печаткой.
Я этот перстень, с вырезанными на нём буквами «КД», ещё вчера срисовал. Подумал, помню, что с аскетичной внешностью товарища инструктора такой прибамбас как-то странно сочетается.
— Слышь, брат, — тихонько окликнул номера двенадцатого. — А что это товарищ инструктор такое исполняет? Зачем на парнях печати?
— Ты из какой деревни выбрался? — удивился номер двенадцатый. — У вас что, гонщикам пломбы не ставят?
— Да я, если честно, по-серьёзному и не гонял никогда. Так, любительски. Формула один, там, Ралли Дакар — слыхал?
Парень покачал головой.
— Ну, вот. А я на настоящих гонках ни разу не был. Так, что это за хрень-то?
— Пломба. По технике безопасности положена.
— Да какая же с этой фигни техника безопасности? — удивился я.
Парни из первой тройки надели поверх обручей шлемы и расселись по своим тарелкам. Выкатились в стартовую зону.
Ready!
Steady!
Go!
Три тарелки, с отрывом в десять секунд, одна за другой стартовали. Над полигоном засветился огромный экран, на который транслировали гонку.
— Ну, какая? — неохотно отозвался номер двенадцатый. Отвечать на мои вопросы ему явно не хотелось, следить за происходящим на экране было гораздо интереснее. — Обыкновенная. Если у кого-то из парней что-то пойдёт не так, товарищ инструктор может перехватить управление и увести аппарат с трассы.
— А чего ж он вчера седьмого-то не увёл? — удивился я. — И как может троих гонщиков одновременно контролировать?
Парень пожал плечами:
— Не знаю. Я же не товарищ инструктор. Но как-то может, это точно. Сядешь в машину, на себе почувствуешь. А что седьмой номер разбился, так товарищ инструктор — не Творец, всё-таки. В каких-то ситуациях может помочь, а в каких-то ничего не сделает — если, к примеру, со всей дури в ограждение вмажешься.
Да уж, против лома нет приёма. Я заметил, как Фиона побледнела.
А товарищ инструктор — молодец, хорошо устроился. Про технику безопасности, это он пусть кому другому вчёсывает. То есть, в функционал мерзкого поводка техника безопасности, в числе прочего, наверняка входит, но коню понятно, что присобачили его не для этого. А для того, чтобы товарищ инструктор мог контролировать каждого гонщика. Зашибись приплыли.
Может, оторвать к хренам этот поводок? На вид он на соплях держится… Можно, наверняка, но только это будет, как с той миной — один раз. Увидит товарищ инструктор сорванную пломбу и самому башку оторвёт.
Я потёр плечи. Вломил он мне вчера — будь здоров, синяки до сих пор болят. А уж что тут полагается за сорванную пломбу, лучше и не думать, чтобы ночью кошмары не снились.
Получается, что избавиться от поводка можно в единственном случае — если вообще не намерен возвращаться. Но такой вариант я пока не рассматривал, сперва надо Диану найти. И выяснить, на что способна моя тарелка со счастливым номером тринадцать — может, она и летать-то не умеет. На неё, может, тоже какой-нибудь специальный поводок накинут…
В башке от умственного напряжения аж загудело.
Ладно, Костя, планирование — не самая сильная твоя сторона. Упрёмся — разберёмся. И я тоже, по примеру номера двенадцатого, переключил внимание на экран.
А происходило на экране странное. За то, что две машины творили с третьей, в моём мире впаяли бы дисквал ещё на стадии замысла.
Номера первый и второй зажали третий «в коробочку» и не давали ехать. То есть, они не просто мешались впереди — реально стиснули третий номер с двух сторон так, что, казалось, скрежет до нас доносится.
Но останавливать гонку никто и не думал. Тут такие выкрутасы, видимо, в порядке вещей.
— Интересно, как поворот пройдут, — подтвердил мои предположения номер двенадцатый. Он не отрывался от экрана.
Да уж, теперь мне тоже стало интересно. На вираже «коробочку» поди удержи.
Что думал несчастный третий номер, неизвестно. Но, вероятно, уже понял, что лупить по тормозам, пытаясь сбросить нападающих, бесполезно, и тоже ждал входа в поворот.
Дождался. Первый и второй начали притормаживать, но сделали это не синхронно: второй улетел вперёд, первый отстал.
Освободившийся третий прибавил скорости, лихо вписался в поворот и на выходе из него обошёл второго. Если бы ещё и бортанул со злости, я бы не удивился, но тратить на это драгоценные миллисекунды парень не стал. Просто усвистел вперёд, на прямом участке заметно оторвавшись от второго. И в следующий поворот вошёл куда увереннее, чем второй.
Теперь даже мне стало ясно, что парень — самый сильный из тройки, и оба соперника об этом знали, потому и пытались его задавить. Но пороху не хватило. Третий привёз однозначную победу, обойдя второго едва ли не на четверть круга.
— Зашибись тут дела творятся, — глядя на то, как парень вылезает из машины, снимает шлем и вытирает пот, пробормотал я.
— Трудно будет победить, да? — сочувственно прошептала Фиона.
Я постучал пальцем по лбу. Наклонившись к ее уху, сердито шепнул в ответ:
— Дура, что ли? Побеждать никто не собирается. Сольёмся по тихой грусти, да назад по камерам. В тебя, если чё, Жерар втрескался. Потом расскажу.
— Костя, ты что?! — Фиона посмотрела на меня изумлёнными глазами. Про Жерара, кажется, даже не услышала. — Нам нельзя проигрывать! Разве ты не помнишь, что сказал Жан-Поль? Если мы проиграем, он убьёт Диану.
Глава 25
Вот же блин.
То есть, про угрозы Жан-Поля я помнил, конечно, но до сих пор не воспринимал их всерьёз. Как, впрочем, и самого Жан-Поля — несмотря на иглы в башке, выглядел он сущей размазнёй.
А сейчас подумал — а что ему, собственно говоря, помешает если не убить Диану, то начать над ней издеваться, например?
Если товарищ инструктор насплетничает, что я намеренно слил гонку и вообще дурака валяю, есть ощущение, что вряд ли меня, как других парней, отправят «попытать счастья в других командах». Что-то там Жан-Поль болтал про гигантского червя из какой-то мухосрани, и сдаётся мне, что не выдумывал
