Шоколатье по(не)воле (СИ) - Поздно Джулия

— Ваше Величество, разрешите обратиться! — начальник охраны склонился в поклоне перед императором.

 — Говори! — властно разрешил Григорий.

В зале пробежал гул встревоженных голосов: «Что случилось?»

— Государь, в тюремных камерах чрезвычайное происшествие!

— Кто-то из Сливовых умер?

— Хуже — они бесследно исчезли, несмотря на многочисленные охранные устройства! Еще несколько часов назад арестованные были в камерах, мы просмотрели информацию на тепловом табло, а потом человеческое тепло перестало наполнять его энергией.

Император молчал.

Соболев почувствовал необъяснимую легкость на сердце: исчезновение узников снимало с его плеч вынесения приговора невиновным.

 «Все что не делается — к лучшему. Надеюсь, что их не найдут».

— Тайный советник, дайте указание подчиненным о немедленном проведении расследования чрезвычайного происшествия.

— Ваше Величество, приказ уже отдан, узников ищут.

Алексей Федорович сидел в напряжении и не понимал, почему Григорий не обращается к нему, ведь только он один имел доступ к камерам.

— Первый магистр, когда последний раз вы видели Сливовых.

Мужчина вздрогнул, но в ту же секунду взял себя в руки.

— Государь, вчера. Состояние здоровья Петра и Степаниды — критическое. Все арестованные находились под блоком магического дара, лишенные возможности видеть и слышать.

— Подготовьте письменный отчет о всех ваших посещениях и передайте его в                   Тайную канцелярию.

— Слушаюсь, — с почтением произнес мужчина, стараясь сохранять спокойствие.

Император внимательно посмотрел на первого магистра — как-то он слишком уж спокойно выглядел…

— Продолжим, — произнес Соболев.

 Наступившую тишину в зале нарушил судебный секретарь:

— Филиус фон Рокнейм! Встать! Вы обвиняетесь по двенадцати пунктам тяжких преступлений против императора и жителей Цароссы!

 Горностаев развернул магический фолиант и зачитал двенадцать пунктов обвинения подсудимого.

— Вам есть, что сказать в свое оправдание? — обратился он к Филиусу.

Тот высокомерным взглядом обвел присутствующих в зале:

— Не признаю вины, все это наглая ложь, сфабрикованная Сливовыми!

— Вы ошибаетесь, они здесь ни при чем. Именно вы повинны во всех несчастьях этой семьи. Государь, дозвольте зачитать факты проведенного расследования.

Григорий кивнул Тайному советнику в знак одобрения просьбы.

Глас негодования и осуждения прокатился по залу.

— Кроме этого, мы располагаем неопровержимыми доказательствами вашей вины, — продолжил Горностаев. — Внести сферу!

Алексей Федорович не мог прийти в себя, чувство благодарности наполняло его душу к Тайному советнику: «Этот человек мог стать надежным другом!»

Служащие церемониальной части внесли подставку с коробкой-кубом из синего бархата. Тайный советник извлек сферу и погрузил ее в серебряную чашу.

 Шар помутнел, потом стал черным, затем вновь прозрачным, и начал показывать события настоящего и прошлого из жизни Рокнейма.

Филиус не знал, что тайная канцелярия несколько десятилетий собирает информацию на чужестранцев, используя для этого магические сферы. Это был неожиданный удар для мага! Он зло сплюнул и произнес:

— Ненавижу! Как же я вас ненавижу! Будь моя воля, я бы и камня, не оставил от Цароссы! Пошли к черту!!!

— Ваше Величество, у меня все, — Тайный Советник извлек сферу и опустил в короб.

— Спасибо, вы отлично поработали. Но мне кажется, вы еще хотели о чем-то сказать…

— Государь, в ходе проведенного расследования полностью доказана невиновность Сливовых, я прошу для них помилования и снятия обвинения в государственной измене.

— Сначала их надо найти, вернемся к этому вопросу позже. А сейчас я объявляю приговор Филиусу фон Рокнейму!

Начальник Церемониальной части вновь ударил стальной тростью об пол.

— Всем встать, для вынесения приговора Филиусу фон Рокнейму, — произнес секретарь судебного заседания.

Император грозно посмотрел на подсудимого и сказал:

— Признан виновным! Подлежит лишению магического дара и заключению в сонный футляр пожизненно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В зале наступила тишина. Это один из самых страшных приговоров: человека помещали в специальный футляр, наполненный магической жидкостью, которая лишала его всех процессов жизнедеятельности — замораживала.

Филиус вскочил со своего места, пытаясь разорвать магическую сетку руками, но охранники, применив антимагическое оружие, обезвредили его и вывели из зала.

— Все свободны, — сказал Соболев и в сопровождении охраны покинул зал.

Следом за ним потянулись подчиненные.

Алексей Федорович подошел к Горностаеву и крепко пожал руку:

— Спасибо тебе, Федор Иванович, за сохранение честного имени семьи Сливовых!

Знай — если когда-нибудь тебе нужна будет помощь, я буду рядом!

— За что спасибо? Я всего лишь делал свою работу и оправдал людей, которые верой и правдой служили императору! Я подозреваю, что мы их больше никогда не увидим…

— Хотелось бы верить в обратное, — грустно произнес первый магистр.

Мужчины вышли из зала, который погрузился в тишину…

Глава 33

Второй день лил непрерывный дождь. Крупными капли выбивали барабанную дробь по крыше дома. Ветер раскачивал деревья, безжалостно ломая тонкие ветви, которые падали на землю, издавая хрустящий стон.

Вечерело.

Дом Васильевых мрачно взирал на непогоду темными окнами. Свет одинокого фонаря слабым лучом отражался в стеклах, по которым стекали дождевые ручьи.

Лиза, заливая подушку слезами, не могла смириться с бедой, постучавшей в дом. Сознание вновь и вновь подкидывало страшные картины гибели родных.

«Я должна быть сильной, с ними все хорошо, они обязательно вернуться целые и невредимые», — словно молитву, шептала он влажными от слез губами.

  «Бам-бам-бам», — выбивал ритмичную дробь дождь.

Лиза металась по постели, укрываясь с головой одеялом, лишь бы не слышать этот бесконечный звук. Сердце тяжело стучало, виски неприятно налились свинцом и пульсировали.

Длинная ветвь клена корявым когтем царапалась в стекло и недовольно постукивала в окно от сильных порывов ветра.

«Какая уж тут «осенняя пора очей очарованье».

Женщина пыталась отвлечься от тяжелых мыслей.

«Бах!»

 Клен с новой силой ударил в стекло.

Лиза раздраженно вскочила с кровати и подбежала к окну, рванула на себя створку и запустила в комнату холодный ветер, который наполнил ее влагой осеннего дождя и запахом сырых подгнивших листьев.

  Женщина старалась обломить ненавистный сучок, но никак не могла совладать с собственными руками: противная ветвь все время выскальзывала, а ветер отбрасывал ее в сторону, словно, забавлялся и подшучивая над Лизой.

 «Ну же!» — в нетерпении крикнула она и поддалась вперед, ухватившись, наконец, за ветвь. Краем глаза она успела заметить, как сквозь черно-фиолетовые тучи мелькнул яркий синий свет, разделивший небо пополам и ударивший в землю посреди двора.

«Погода сошла с ума, в конце осени молния», — успела подумать женщина, стараясь как можно плотней прикрыть окно и вглядываясь в уличную темноту. Там, в глубине двора, ей показалось, что она видит фигуры людей. Не веря своим глазам, Лиза накинула пестрый платок на плечи и поспешила на улицу.

— Мама! Мамочка! — крикнула Аля.

Женщина взмахнула руками, словно лебедь крыльями, и побежала вперед с криком:

— Девочка, моя! Доченька!

Стройная девичья фигурка бросилась в материнские объятия.

— Мамочка! — всхлипывала Аля, давая волю слезам.

— Родная моя! — мать Али, сильно прижала девушку к себе, не веря своему счастью.

Так они и стояли несколько минут, не смея пошевелиться, продолжая не обращать внимание на дождь и промокшую насквозь одежду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Борис подошел и крепко обнял жену и дочь.

Лиза посмотрела на мужа. Сегодня судьба была к ней благосклонна, домой вернулась не только дочь, но и муж, целые и невредимые.