Сквозь снег и пепел - Агата Соболева

Ночь в Фазане помнится во всех деталях. А тут она еще слегка пошевелила бедрами и руки сами собой пустились в путешествие. Она улыбается.

— Что ты делаешь?

— Доказываю, что тут лучше.

— Ты уговаривал меня спать.

— Я помогаю тебе уснуть.

Между тем его низкий голос сиплый уже не от сонливости …

И пальцы ныряют за кружевную оборку…

Опа! Да она уже вся влажная.

От чего он без труда проскальзывает в нее пальцем. Она резко вдыхает.

Зачем я это делаю? В очередной раз этот вопрос остался без ответа.

Влажным пальцем он проходится по чувствительной части ее тела. Ее дыхание сразу учащается.

Назад уже поздно…

И он подминает ее под себя.

— Это здесь лишнее.

И трусики соскальзывают куда-то вниз. Его рука уже вольно расположилась между ног а губы опустились к шее. Щетина больно царапает кожу. Но в этом тоже что-то есть, что пульс повышается еще на пару десятков ударов в минуту. А губы все ниже и ниже, оставляя раскрасневшуюся дорожку на теле. Майка задрана. Грудь исследована. И ниже, по животу, пока не встречаются с пальцами, которые не покидали освоенную территорию.

Он твердо решил с ней больше не спать. Но формально он сейчас не нарушал своего решения. Его трусы на нем.

Она начинает извиваться и постанывать, зажимая рот ладонью, ведь за стенкой была Лариса с одной стороны, и Кристина с другой, и ее это очень смущало.

Он уже знал, что кончает она бурно, поэтому отрываясь от своего занятия, поднимается выше, точными движениями завершая начатое. Прижимает ее своим весом, не давая свести бедра или выскользнуть из его цепких щупалец. Целует в шею, покусывает мочку уха.

— Давай, Сашуль …

Еще несколько движений и вот он — финальный аккорд.

Все это время он старается не обращать внимания на сильное давление прилившей крови к своему члену. И получает удовольствие от ее удовольствия.

Она долго содрогается и всхлипывает, а он ласково целует за ухом, утыкаясь носом в ее шею.

— Я был прав? Здесь лучше?

Мурчит как огромный кот.

Она похоже ответить не в силах.

Какую фигню я опять сделал?

Но это была приятная фигня. И он о ней не сильно то и жалел.

Остаток утра они поводят в исходном положении. Она на его груди, а он обнимая ее. Оба засыпают под телевизор без разговоров.

Глава 35

— Послезавтра Новый год!

Не перестает повизгивать Кристина весь день.

Она ураганом носится по дому, верещит не переставая как птенчик. Даже Грейс от нее начала прятаться. Эта девушка постоянно всех обнимала, хватала за руку и целовала в щеку по любому случаю. Саша оказалась не готова к такому натиску, и Данил привычно подтрунивал над ее слегка ошалелым видом.

— Саша, а расскажи о себе! Сколько тебе лет? Что тебе нравится? Бывала ли ты за границей? Языки? Музыка?

— Ну… Мне двадцать два. Я не полиглот, поэтому могу похвастаться любым языком, но с гугл-переводчиком. Дальше России нигде не бывала. Вернее была в Крыму, но он теперь тоже Россия, поэтому наверное не считается. В школе немного занималась танцами и вокалом…не уверена, что успешно. Как бы личность я яркая, как видишь, и очень интересная.

Девушки нарезают и чистят яблоки для пирога, пока Вера возится с тестом. И десятком блюд, которые она задумала на обед и ужин.

— О! Ты старше меня на два года!

— Но успехов ты добилась куда больше. У меня, например, никогда не было соседей геев.

Саша улыбается и уже не знает, как отвлечь новоявленную сестрицу от своей персоны. Она бросает взгляд в сторону кабинета, ожидая, что явятся Данил или Лариса и спасут ее.

— Они сегодня там проторчат может пол ночи.

Кристина перехватывает взгляд Саши, от чего ей неловко. Но кажется, она расценила его иначе.

— У вас с Даней все серьезно? Не видела его еще ни с одной женщиной после Ани.

Вера напряглась и бросает взгляды на дочь.

— Не думаю, что он дал обед целомудрия, но вот завести женщину, чтоб прям жить с ней, привезти ее в семью… Я так рада за него! За вас! Я люблю брата и не против еще одной сестры!

— Кристина…- Вера тихо завет дочь, — можно тебя на минутку, мне нужно помочь кое-что достать из кладовой.

Они возвращаются спустя несколько минут. Вера несет в руках банку вишневого варенья, которую тут же убирает в холодильник за ненадобностью. Кристина, потупив глаза, кусает губы.

— Извини, кажется, я наговорила малость лишнего.

— Все в порядке, — Саша усердно собирает яблочные очистки, не поднимая глаз.

Кристина больше не лезет с расспросами и рассказами о Даниле, хотя Саше интересно, что за Аня и что именно произошло в их семье. Но раз об этом Данил запретил говорить своим родным — спрашивать было бесполезно. Хотя не будь здесь Веры, может и можно было узнать у сестрички-болтушки.

Эта семья, и Данил в частности, тот колодец, в который страшно заглянуть, но уйти от него не можешь. Да и не понятно, хочется ли уходить. Пока это относительно безопасная гавань. А Данил…он как маяк, окруженный скалами. Вроде суша, но какая-то фатальность в нахождении рядом с ними.

Предпраздничная суета и знакомые с детства фильмы нагоняют дикую тоску по