Прятки с тенью - Наталья Николаевна Александрова

– Это я уже поняла, – мрачно проговорила я. – Ну ладно, время позднее, пойду я, пожалуй, спать…

Утром я спала долго. Еще бы, после таких событий! Сначала похитили одни, потом – другие, потом явился непонятный старикан и в буквальном смысле запудрил всем мозги. Потом еще пришлось бегать по городу, а вторую половину ночи мы выясняли отношения с Федором. Не совсем выяснили, просто я пошла спать.

Итак, я проснулась оттого, что все тело ломило. В комнате снова был вселенский холод, очевидно, отопление опять отключили. Я укуталась в тонкое одеяло и начала интенсивно думать. Итак, что мы имеем? Да ничего. Во всяком случае, ничего хорошего. Столько беготни – и все впустую. Единственный положительный факт, который я могла отметить, – это то, что Эльза не будет меня больше беспокоить. Да уж, ей теперь не до того, она если и придет в себя, то нескоро, а учитывая состояние нашего здравоохранения – вообще никогда. Однако в душе моей не было ни грамма жалости к ней.

Теперь о моих поисках. Я в них не продвинулась ни на миллиметр, узнала только, что черную тетрадку, а стало быть, мифическое ожерелье французской королевы разыскивает странный и опасный старик, которого Эльза называла Учителем. Бормотала, что Учитель разыскивает эту вещь несколько сотен лет… Ну, это она, конечно, в бреду, под воздействием скополамина.

А я-то радовалась, что расшифровала все, что было сказано в открытке! Оказалось однако, что про существование тайника в бывшем доме генеральши Ванюшиной не знает только ленивый. Школьникам его показывают! Значит ли это, что кто-то уже сто лет назад нашел ожерелье? Нет, такую ценную вещь нельзя спрятать, заинтересованные люди бы обязательно узнали, выплыла бы эта история наружу. Значит, в том тайнике и вовсе не было ожерелья. Но зачем тогда там крутился странный и опасный старикан? Ведь я встретила его в музее, со старушкой-кассиршей он беседовал, выведывал у нее что-то.

Хорошо бы еще раз поглядеть на открытку, вдруг меня осенит какая-нибудь мысль? А что, в последнее время кое-какие продуктивные мысли появились в голове…

Я вспомнила, как ловко я заморочила голову тем двоим в подземелье, Ахмету и… как его, Снежкову… ага, Сугробову! Конечно, если бы не старикан, они бы вкололи мне «сыворотку правды» и… страшно подумать, что со мной было бы! Но старика я тоже боюсь с его воздействием. Тут я вспомнила, как он смотрел на меня своими темными глазами, и невольно поежилась. А ведь он говорил, что нам надо поговорить, стало быть, тетрадка ему нужна, и он не оставит меня в покое.

Да, должно быть что-то еще в этой открытке, на что я раньше не обратила внимания. И тут до меня дошло, что открытка – в тетрадке, а тетрадка – в кадке с монстерой, а монстера – в офисе фирмы «Грифон», куда Федя не велел мне соваться под страхом смерти! Совсем как в сказке про Кощея Бессмертного: смерть его на кончике иглы, а игла – в яйце, а яйцо – в утке, и черт его знает, что там еще-то…

Но, однако, я во что бы то ни стало должна эту тетрадку достать. А то вдруг они опять там устроят тарарам и опрокинут монстеру? Или вообще кому-нибудь ее отдадут? Ищи ее потом по всему торговому центру. Я просто обязана спасти тетрадку, это раритет, ценная вещь, сто лет в тайнике пролежала.

Таким образом, убедив себя, что действую исключительно ради спасения ценного исторического документа, я успокоилась и стала думать, как мне проникнуть в офис «Грифона».

Казалось бы, чего проще, встать, одеться-причесаться и спокойно идти в торговый центр. Там дождаться, пока шеф той рыжей секретарши уедет по каким-то своим наиважнейшим делам, отослать ее за кофе и спокойно вытащить из монстеры нужную вещь.

Ага, а Федя? Федор небось сидит у окна, как царевна Несмеяна в высоком терему, и бдит возле своей аппаратуры. И, разумеется, он увидит меня сразу же. Тетрадку-то я, пожалуй, вытащу, но сюда потом лучше не возвращаться – Федя просто разорвет меня на части. И вообще, раз уж такой человек, как он, торчит в этой дыре несколько недель, изображая из себя убогого психа, то дело у него и вправду серьезное. И так уже вчера наслушалась я от него разных слов – дескать, из-за меня может сорваться такая операция, такие структуры замешаны, а я тут со своей ерундой! А сам ничего не рассказал – не имеет права! Нарочно разводят секретность.

Впрочем, у меня свое дело – достать тетрадку. А для этого нужно просто изменить внешность. Причем кардинально, поскольку у Федора глаз наметанный.

Поеживаясь от холода, я подбежала к хозяйскому платяному шкафу. Там, изнутри, было привинчено небольшое и сильно попорченное временем зеркало. В нем отражалась довольно поникшая девица. Светлые волосы висели неаккуратными патлами, под глазами отчетливо просматривались темные круги. Лицо бледное, глаза тусклые.

Так, ну кое-что спишем на беспокойную ночь и недосып, но в общем ничего удивительного. Учитывая, как мне за последнее время досталось, было бы удивительно увидеть в зеркале что-то приличное. Подумать только, меньше месяца назад я улетала в Штаты полная надежд, в предвкушении встречи с любимым мужем!

Я прислушалась к себе и удивилась – отчего-то сейчас вся история с подлецом Генкой и потерянной квартирой не вызвала у меня привычного восклицания: «Ну можно ли быть такой идиоткой?!» Очевидно, я уже привыкла.

Ладно, не стоит сейчас уходить от темы. Значит, мне надо изменить внешность, сделать другой макияж, перекрасить волосы, а главное – поменять тряпки. Совершенно по-другому одеться, тогда Федор ничего не заподозрит.

Я наскоро перебрала все свои вещи, висящие тут же, в шкафу.

Вещей, прямо скажем, было немного – пара свитеров, пиджачок, джинсы. Еще бы, я ведь ехала в приличную страну, все знают, что в Штатах одежда хорошая и относительно дешевая. Я решила не набирать шмоток, раздала кое-что по соседям, все старье выбросила. Но главное – это верхняя одежда, которой у меня, можно сказать, почти нет. Потому что куртку вчера ночью Эльза облила какой-то гадостью кровавого цвета (чтобы этой фашистке всю оставшуюся жизнь сидеть на больничной койке и пускать слюни!). У меня осталось еще пальтишко со скромным меховым воротничком, но его-то Федя видел на мне не раз и, надо думать, хорошо запомнил.

Так, стало быть, сама я не справлюсь, мне нужна помощь. Причем помощь профессиональная. Эх, как было бы просто, если бы работала я на телевизионном канале! К моим услугам были бы