Ты даешь мне крылья (СИ) - Красовская Марианна

И я научился ждать. Смиряться. Терпеть. Еще одна дочь! О! Настоящая, плоть от плоти, кровь от крови, наследница древнего народа! И снова — терпеть. Любовь должна терпеть, Эрхан. Только любовь и может смириться… А теперь я думаю — они умрут. Пусть Эрин будет жить очень долго… Я её переживу. Как это пережить? Как теперь отпустить их обеих?

Тариэль уронил голову на руки. Эрхан пожал плечами. Все умрут. Даже Тариэль.

— А ты уже мертв, — неожиданно сказал Тариэль.

Эрхан вздрогнул.

— Эрхан из Айдарры — мертворожденный. Вот Лекс был живым.

— Ты пьян, друг мой, — рассмеялся Эрхан. — Иди домой.

— Пьян? — усмехнулся Тариэль. — Ни в одном глазу. Это ты вылакал всю бутылку.

Эрхан с удивлением взглянул на пустую бутыль. Неужели он один выпил её?

Тариэль легко поднялся и начал творить вязь заклинаний, тихонько мурлыкая под нос какую-то песенку. Эрхан встал, чуть покачнувшись, и ухватился за локоть Тариэля. В последнее время первый советник пил всё больше. Великий чародей Тариэль мог не пользоваться порталами. Ему вполне хватало собственных сил, чтобы перемещаться на небольшие расстояния. Эрхан тоже поленился идти к порталу и переместился вместе с собутыльником. Тариэль отправился в свою башню, а Эрхану идти никуда не хотелось. Как не хотелось и оставаться во дворце.

Глава 27. Жизненные радости

Тариэль бесшумно поднялся по винтовой лестнице. Ему не хотелось тревожить Юлию. Уж очень она была на него зла. Да и вообще, тревожить людей среди ночи — дурной тон. И вампиров тоже. И суккубов. Тариэль никак не мог знать, что девушка мечтала о том, чтобы ее кто-нибудь потревожил.

Вампирше было очень-очень плохо. Уже вторую неделю благодаря одному старому засранцу в её постели не было мужчины. Суккуб, более сильная её сущность, была как никогда слаба. Давно следовало утолить жажду, но защитный купол над университетом был ей неподвластен. Увы, студенты опасались появляться в башне, а ночевать в чужом гнезде она не могла. Слишком опасно. Здесь, в полумраке её спальни, было достаточно сдерживающих заклятий. Мучительная жажда чрезвычайно обострила её слух. Старик! Он вернулся! Если бы можно было вкусить его жизни! Но нет, только здесь, в университете на неё не смотрели как на чудовище. Испортить все? Ни за что! Оставался, конечно, еще зверинец, но трогать его опасно. Не опасней и не противней, впрочем, чем студентов или преподавателей. О, с каким бы наслаждением она познала жизнь этой жалкой зеркальщицы, опозорившей её! Может, все-таки куснуть старика? Вдруг подумают, что он умер от старости?

Пить!

Жажда была невыносимой, боли в желудке сводили с ума. Мучительно застонав, Юлия бросилась на крышу. Улететь! Полет немного охладит её! Старик был на крыше. Как он туда попал?

— Очень плохо? — сочувственно спросил он. — На тебе лица нет.

Юлия зашипела. Он крепко сжал её плечи и усадил рядом с собой на лавку.

— Почему ты не просишь помощи? — настойчиво спросил он. — Почему ты предпочитаешь сходить с ума от боли, но молчать?

— Кто мне сможет помочь, ты что ли? — хрипло ответила она. — Староват ты, дядя, не осилишь.

— Маленькая дурочка! Обратись к черным магам! Обратись к Корту! Уж крови-то они тебе найдут!

— Что ты знаешь обо мне, старик?

— Частью суккуб, частью вампир, частью ночной эльф, частью человек, — ровно ответил Тариэль. — И не называй меня стариком, ребенок.

Юлия взвыла и попыталась было его укусить, но тут же получила звонкую оплеуху.

— Ты! Ударил меня! Смертный! — ахнула она и взмахнула эфирными крыльями.

— Я защищался, — с достоинством ответил Тариэль. — Укусы вампиров, знаешь ли, частенько бывают смертельными.

Вампирша зашипела и набросилась на него, выставив алые ногти и клацая зубами. Тариэль ловко отскочил в сторону, но Юлия разгадала этот маневр и снова атаковала его, на этот раз взлетев. Некоторое время они метались по небольшой крыше, пока Тариэль мощным ударом не вытолкнул её с площадки. Несколько секунд он наблюдал, как беспомощно кувыркаясь, Юлия восстанавливает равновесие в воздухе, а потом прыгнул без разбега и повис на ней. Не в силах выдержать двойного веса, Юлия рухнула вниз, пытаясь крыльями замедлить падение. И все же грохнулись они тяжело и пыльно, и на несколько мгновений вампирша была оглушена. Тариэль сразу воспользовался этим, чтобы заломать ей руки и разорвать платье. Женщина рычала и извивалась, но он только смеялся торжествующе. Обычного человека вампирша одолела бы без труда, но этот старик был словно из стали. Впрочем, он уже был далеко не старик. Юлия затихла, внимательно рассматривая его. Борода была коротко подстрижена, и не седая, а черная. Волосы, завязанные когда-то в хвост, а сейчас растрепанные, были седы только на висках, морщины исчезли, а глаза сверкали молодо и ярко. Как звезды. Увидев, что она замерла, мужчина чуть отстранился, но хватки не ослабил. Одной рукой он с легкостью удерживал её руки, а другой гладил обнаженные плечи. Её охватила лихорадочная дрожь, губы сами потянулись к его лицу. Некоторое время они жадно целовались, а потом Юлия прошептала:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— У меня в спальне… Там защитные заклинания.

— Я справлюсь, — коротко пообещал Тариэль.

— Верю… Но мне так спокойней.

Тариэль кивнул и поднял её на руки. Несколько тактов мелодии — и они уже у заваленной кружевными подушками кроватью со старинным пологом. Тариэль оглянулся с удивлением. Комната была абсолютно девичьей: пышные шторы, цветы, розовый коврик, белая резная мебель.

— Неожиданно, — пробормотал он.

— Ну я же еще и человек, — хищно улыбнулась Юлия. — А ты не боишься?

— Еще как боюсь, — ухмыльнулся Тариэль. — Но в этом и весь кайф!

Тариэль озадаченно рассматривал спящую Юлию. Черные полукружья ресниц отбрасывали тень на детские белые щеки, припухшие губы чуть приоткрыты. Она была похожа на маленькую девочку, беззащитную и невинную. Что на него нашло? Для чего он пытается решить проблемы всего мира? Общение с Эммой-Ли и Эрин совсем размягчило его. Эмма-Ли… Странно после бурной ночи с одной женщиной вдруг вспомнить о другой, тем более давно забытой.

Эмма-Ли была очень похожа на Арру. Да. Именно это внутреннее (не внешнее) сходство в свое время и привлекло его. Арра была долговязой худой девчонкой, чернявой и не слишком красивой. Все, что в ней было — это огромные глаза, неистребимая жажда жизни и удивительная женская мудрость. Его единственная ночь с Тиралиэль случилась только благодаря советам Арры. За это он её и отпустил, более того, трансформировал её тело и лицо так, как она пожелала. Эмма-Ли её потомок. Куда более красивая, гладкая, холеная, нежная принцесса была вовсе не похожа на босячку и танцовщицу в храме гетер. Но жажда жизни! В королевском дворце она сверкала как звезда. Её любили все. Он только немного помог ей раскрыться.

Когда ему пришлось спешно убраться из дворца, он особо не переживал — Эмма-Ли не пропадет. Сейчас он часто её видел, будучи желанным гостем во дворце. К зрелости она пополнела, чуть поседела, но глаза её по-прежнему сияли радостью. Сколько ей уже? За сорок. Для человеческой женщины это почти старость. Тариэль втайне гордился, что вложил в Эмму-Ли что-то свое. Она была совершенной, настоящей женщиной. Милость… Она учила его быть милостивым. Ее муж тоже был необычным человеком. Очень спокойный крупный мужчина, он мог бы показаться угрюмым и нелюдимым. Такими станут к старости хранители леса. Большими, молчаливыми и очень-очень надежными. Полной противоположностью ему, Тариэлю. Он ненадежный, неугомонный, порывистый. Недаром он взял себе имя Северный Ветер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Юлия пошевелилась, открыла черные глаза, сонно улыбнулась.

— Иди ко мне, — хрипло прошептала она, протянув руки.

Он нырнул в постель.

— Ну что, я справился? — улыбнулся он женщине.

— О да! Утомить суккуба — это что-то невероятное! Ты ведь не человек, верно? Человек бы после такой ночи умер.