Это пройдет? (СИ) - Юлия Теплова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он целует волосы и зарывается в них носом. Крепче прижимает меня к себе.
Оказывается, счастье ощущается именно так и пахнет парфюмом, подаренным мной.
— Макс, я такая дура. — плачу и тычусь лицом ему в шею, как слепой котёнок. — Прости меня. Прости меня, пожалуйста. Я так скучала. Думала о тебе. — мне важно, чтобы он понял.
— Тише… тише, — он гладит меня по спине, — это я дурак. Нужно было поговорить с тобой. Набраться терпения, а не устраивать этот цирк. Ты меня довела, коза упрямая. — невесомо целует уголок губ.
Поднимаю глаза и тыльной стороной ладони глажу его щеку.
Он перехватывает руку и старомодно целует запястье, глядя мне в душу. Стирает большими пальцами слезы, а я не могу остановиться. Они текут солёными дорожками по лицу, забирая с собой напряжение прошедших месяцев.
— Я так тебя люблю. — впиваюсь ногтями в его плечи. — Я так скучала, Макс.
Он целует мокрые щеки, лоб, глаза. Внутри растекается облегчение вместе с ощущением правильности происходящего. Обнимать его — также естественно, как дышать. Трусь носом о его нос. Макс смеётся.
— Я сильнее люблю тебя, Маслова. Я не могу без тебя. Пробовал — не получилось. Ты снилась мне постоянно. Я спать стал на два часа больше, чтобы побыть с тобой.
На самом деле, открываться не так уж и страшно. У Макса хватило мужества первым обнажить душу передо мной. И он делал это не раз.
— Откуда ты здесь? — спрашиваю, заранее зная ответ.
— Мне Кир позвонил. Сказал, что ты пришла в универ. Вот я и примчался. До тебя не дозвониться, сообщения ты не читаешь. В поселок ваш меня не пустили. Мужик на входе заладил «не положено». Типа меня нет в списке.
Я снова прижимаюсь щекой к груди и слушаю стук его сердца. Мы молчим, вслушиваясь в дыхание друг друга.
— Чего ты боишься, Вер? — говорит мне в макушку.
Я замираю и не разу решаюсь ответить. Собираюсь с мыслями и тихо произношу:
— Боюсь, что ты причинишь мне боль или я — тебе. Боюсь, разочаровать тебя. Вдруг спустя время ты поймёшь, что сам себе придумал идеальный образ, который не соответствует действительности. — отстраняюсь и сталкиваюсь с ним глазами. — Боюсь, что однажды мы станем друг другу чужими, как мои родители. Где гарантии, что все будет хорошо?
Макс смотрит с нежностью. «Дурочка», — читается во взгляде.
— В жизни вообще нет гарантий. — он ныряет пальцами в волосы и слегка массирует затылок. Прикрываю глаза. — Но у нас есть выход — открыто говорить о том, что беспокоит и где болит. И если наступит день, когда мы станем чужими, то это тоже нужно будет честно озвучить.
Он улыбается и продолжает:
— Только я все равно тебя не отпущу. Я же говорил, что у тебя будет моя фамилия. Лебедева Вера — звучит?
— Звучит. — соглашаюсь я.
Ладони Макса ныряют под свитер. Он гладит позвоночник и игриво произносит:
— Я тут живу рядом, если ты не забыла. Может зайдёшь в гости?
— Ты должен мне первое свидание, Лебедев. Я хочу в кино.
39
Ещё не открыв глаза, я чувствую руки Макса на своём животе. Он нежно скользит кончиками пальцев по коже, целует в плечо оттянув ворот футболки.
Открываю глаза и потягиваюсь. Улыбаюсь, чувствуя себя абсолютно счастливой.
— Макс, ты свинья. Из-за тебя я уснула под утро. Дай поспать. — утыкаюсь в подушку. Серая наволочка все так же пахнет лавандой. Натягиваю повыше одеяло, но это не помогает.
Он смеётся и притягивает меня к себе. Чувствую жар, исходящий от его тела после сна. Переворачиваюсь на другой бок и встречаюсь с ним глазами. Он выглядит бодрым, как будто проспал полноценные восемь часов.
Макс рассматривает меня, словно видит впервые. Я не могу привыкнуть к его вниманию. Он смотрит на меня в кафе, когда мы обедаем или дома, когда я чищу зубы. Наблюдает, как я убираю посуду в посудомоечную машину или сушу волосы.
— Ты такая красивая, Маслова. Когда первый раз увидел тебя на лекции, чуть не умер.
Он так легко и открыто выражает свои чувства. Мне ещё учиться и учиться.
— Что ты болтаешь? — убираю чёлку с лица, демонстрируя нерушимое спокойствие, хотя внутри все замирает от наслаждения.
— Ты помнишь, — он мечтательно улыбается, — как опоздала на лекцию, и Алевтина сразу же докопалась до тебя. Ты злилась и молчала. Так яростно сжимала лямки рюкзака, что я думал, ты их оторвешь. На тебе было короткое, жёлтое платье и белые конверсы. В сентябре народ ещё ломился на лекции, особенно на первые ряды, поэтому ты прошла назад и села рядом с Олегом. Даже через него я чувствовал, как вкусно пахнут твои волосы. — он гладит пальцами мои губы и подбородок.
Прикрываю глаза от удовольствия, наощупь скольжу руками по его груди.
Тот день был ужасным для меня. Болел живот, я бегала в аптеку за таблетками и поэтому опоздала. Алевтина проехала танком по моему внешнему виду и воспитанию. Я долго не могла найти аудиторию. Спросила у старшекурсника и отхватила похабную шутку. Потом пролила сок на те самые белые кеды.
Макс запомнил этот день иначе. Как по-разному люди видят мир.
Я первая целую его, зарываясь руками в мягкие волосы. Его губы стали родными. Я знаю каждый изгиб, каждую линию, вкус и упругость.
Макс перекатывается на спину, прихватив меня за бедро. Увлекает за собой. Я оказываюсь сидящей на нем. Он смотрит снизу вверх. Его дыхание учащаяся.
Я все ещё не привыкла к власти, которую имею над ним. Она пьянит. Извлекает из недр души то, на что, казалось, ты совершенно не способен.
Мне хочется быть частью его жизни. Хочется, чтобы он был счастлив.
Мы не в силах заглянуть вперёд и предугадать наше будущее, но у нас есть настоящее, которое мы делим на двоих.
Наверное, это и называется любовью.
Макс скользит ладонями по талии и тянет края футболки вверх. Прикрываю глаза и помогаю ему стянуть её.
Я почти перестала смущаться. Макс хорошо меня чувствует, и это помогает раскрепоститься. Первая неловкость бесследно исчезла.
Оказывается, чтобы влюбиться: нужно знать человека. Мне не хватило первого взгляда, чтобы понять, что он — мой приют.
Серые глаза теперь моя слабость, особенно, если в них жажда и нетерпение.
Я наклоняюсь и снова целую его, обхватив руками лицо. Скольжу языком по губам, распаляясь все сильнее. Он тихо стонет мне в губы и толкается
