"Великая река". Компиляция. Книги 1-8 - Токацин .

- Что показали твои приборы? Откуда лучи? – спросил он, отворачиваясь от кораблей.

- От этих груд стальной пыли, - Гедимин кивнул на звездолёты. – И от тех обломков зала ожидания. Всего лишь следы Пучка. Внизу ничего нет.

- Ох ты! Значит, зря мы облучались, - покачал головой Речник, выбираясь за ворота. Странно всё-таки: закрытых дверей больше, чем в любой осаждённой крепости, и ни одна из них никого не спасла…

- Хм… Чтобы хоть один из нас получил пользу от этой вылазки, попробую для тебя начертить миниглайд, - сказал Гедимин в задумчивости. – Сложного там нет. Найдёшь лист поровнее – будет тебе чертёж.

- Гедимин! Вот это будет замечательно, - обрадовался Фрисс. Древний Сармат кивнул своим мыслям и добавил:

- А про погружение в растворы я не шутил.

…Речнику немало пришлось подышать разными испарениями, прежде чем его впустили в «чистую» часть укрытия. Наверное, Гедимин вылил на него и на себя пять или шесть видов растворов, смывающих и поглощающих ирренциевую пыль. Может, их было меньше, но Фрисс различил где-то пять разновидностей резких неживых запахов. Броня Гедимина отмылась легко и быстро – она и была рассчитана на влезание в ирренций и регулярную дезактивацию. Речнику же чуть не пришлось ночевать в нижней комнате. Наконец Гедимин посмотрел на экран дозиметра, кивнул и отпустил Фрисса наверх.

Помещение внизу было просторным, и хотя окна сармат заделал листами фрила, там остались многочисленные отверстия и щели для тока свежего воздуха. Фрисс краем глаза увидел, как очищаются от Сиджена различные мелкие находки – вроде тех деталей, из которых Гедимин собирал свои украшения. В одном из специальных контейнеров лежала очень знакомая вещь – тот стержень, который делили у подстанции две крысы. Сармат пожал плечами на вопрос об этой находке и сказал лишь, что внутри неё находится ирренций, и положен он туда специально, но вот зачем – сармат не знал.

Не успел Фрисс заесть невкусные растворы сушёной рыбой, как Гедимин поднялся в укрытие, и они снова ушли – на этот раз из Города, и на целых три дня. «Отдохнуть от радиации,» - как выразился сармат…

Фрисс уже размечтался, что погостит на участке у Тенсена или других жителей, но не тут-то было. Вытащить Древнего Сармата в человеческое поселение так и не удалось. Гедимин не доверял ничему, выращенному на земле или в воде, и никому из живущих на этих землях и водах. Поэтому они устроились в отдалении и от Города, и от тростниковых домов, на незатопленной косе среди прибрежных зарослей. Тростники скрывали их убежище, ни с земли, ни с воздуха нельзя было увидеть их…

За Городом, как всегда в этом месяце, стояла жара, и Фрисс рад был бы вовсе не вылезать из Реки. Даже Гедимин открыл некоторые щели и заклёпки в скафандре, хотя остался в броне и даже шлем не снял. И Речник, уже немного изучивший повадки сармата, изумился не этому – а тому, что Гедимин пил воду из Реки!

- Не светится, заразы нет, - пожал плечами сармат на изумлённый взгляд. – Ваша Река на редкость чистая…

- Её воды священны, - серьёзно сказал Фрисс. – Даже твои приборы с этим не спорят. Вот если бы ты ещё попробовал Листовика…

- Фриссгейн, мутантов я не ем, - хмыкнул сармат, и Листовика съел сам Фрисс.

Они лежали на берегу, Речник грелся на солнце после долгого заплыва под водой, Гедимин задумчиво чертил в записной книжке Речника схему летучей платформы, положив эту книжку на приклад сфалта. Чертил какой-то странной полой иглой, выдвигающейся из ладони и оставляющей отчётливый чёрный след. Речник смотрел на него и думал, что более странные зрелища ему ещё не встречались.

- Гедимин, скажи, а ты летал когда-нибудь на стальном корабле? – осторожно спросил Фрисс, отложив Листовика. Сармат кивнул.

- Я возил уран. Уран и ирренций с рудников Кагета, пока нас оттуда не вышвырнули. Когда работал в Ураниуме, уже так далеко не забирался, только от рудника до станции, - он задумчиво посмотрел на схему и подправил несколько линий.

- Как это – лететь среди бездонной пустоты, во мраке, не видя ни берегов, ни цели? – тихо спросил Речник, пытаясь заглянуть сармату в глаза.

- Спокойно, работа как работа, - тот пожал плечами. – Следи за альнкитом, проверяй сопла, гляди на приборы. Главное, чтобы вокруг ни одна ошибка природы не устроила стрельбу…

Речник даже вздрогнул – голос сармата вдруг стал очень злым.

- Стрельбу? Ты о сражениях? Это было… это же были Сарматские Войны, так? – он подвинулся к Гедимину, всё-таки желая увидеть его глаза. – Как это – когда сражаются стальные корабли, и ракеты, и ирренций взрывается? Что бывает, когда такой корабль разлетается на куски?

- В космосе он разлетается тихо, в атмосфере – громко, - жёлтые глаза сошлись в горящие щёлки. – Шестерых сбил я, и один сбил меня. Твои предки умели стрелять…

- И ты выжил, упав с такой высоты? – поспешно спросил Речник. – Из чёрной пустоты – на землю?

- Не из пустоты, меня сбили в атмосфере. Выжил, даже переломы срослись, хотя два месяца просидел у вас в плену, - Гедимин втянул иглу в ладонь, захлопнул книжку и посмотрел на Речника уже бесстрастно. – Тот городок назывался Нью-Кетцаль. Применение размололо его в сияющую пыль… я иногда жалею об этом. Там мне дали имя, и там я увидел реакторы…

Древний Сармат тяжело вздохнул, и больше Фрисс не решался спрашивать. Но запомнил про «Нью-Кетцаль» и про «дали имя». Странные существа сарматы… разве у Гедимина не было имени до того, как он попал в плен? И если не было – то существа ещё более странные…

Через три дня они вернулись в Город и сразу отправились в третий поход. Ещё одно лучащееся место ждало их – недалеко от улицы Брайана Вольта, которая для Фрисса уже стала родной, за остатками космодрома, там, куда боялись ходить даже крысы.

- Мне нужно будет время на работу с приборами, и я не смогу смотреть во все стороны одновременно, - сказал Гедимин, готовясь к вылазке. – А ты обещал, что будешь второй парой глаз в этом поиске. Это место светится издалека, а ближе не подойти из-за Фойстов. Но мы попробуем пробиться. Сталкивался когда-нибудь с Фойстами?

Речник не сражался с этими стремительными демонами, но от Геса Моско слышал немало о силе и скорости Фойстов и остроте их когтей, усиленных магией и лучистой пылью. Даже лучшие из инальтекских воинов – просто увальни рядом с Фойстами. Впрочем, и до ужаснейших порождений Хесса – Гиайнов, Гиен Вайнега – этим демонам очень далеко. А значит, победить их можно.

Снова они миновали Площадь Памяти, и в этот раз Гедимин никуда не отходил. Небольшая стая крыс, серых и бурых, вынырнула из переулка и умчалась к площади. Они казались испуганными и очень спешили, но всё равно сармат шагнул в тень и утащил туда же Фрисса. Кто их знает, этих крыс…

- Мы выходим на Площадь Победы, - тихо сказал Гедимин, когда они миновали полуразрушенное здание и обошли гору его обломков, разлетевшихся по улице. – Излучение растёт.

Фрисс с любопытством глядел вперёд – может, на площади он найдёт городской храм? Где-то же он должен быть…

И тут было так же просторно, тихо и жутко, как на Площади Памяти. Но вместо обелиска за грубой стальной оградой возвышалась красная стена. Просто кусок стены, как обломок разрушенного дома. И на ней – множество фигур, вырезанных из чёрного фрила и вплавленных в камень. Фрисс узнал некоторые – это были летающие корабли, непонятные машины, люди со странным оружием в руках… а может, сарматы? Или и те, и другие. Одна из фигур, на самом краю стены, была располосована чьими-то когтями. Фойсты?

- Гедимин, какая победа праздновалась тут? – шёпотом спросил Речник. – Ни один знак не знаком мне!

- Победа твоих предков над нами, - неохотно ответил Гедимин. – После войны такая площадь была в каждом поселении. Кроме Ураниума - у него не хватило денег.

Следующая улица была узка – по меркам Старого Города, разумеется – и Речник подумал, что в былые времена она сверкала, как кварцевая россыпь. Здания были покрыты плитками стеклоподобного белого или золотистого рилкара, множество светильников нависало над дорогой. На некоторых стенах из цветных плиток были выложены угловатые узоры. Гедимин остановился посреди улицы, указывая Фриссу на щит высоко на стене. Там нарисован был незнакомый Речнику символ из пересекающихся эллипсов, в центре которого было что-то вроде грозди икринок.