Древняя душа (СИ) - Амеличева Елена

Он не хотел вставать — свернулся клубком, уткнувшись лбом в колени, но охранники одновременно натянули цепи, вынудив его подняться на ноги. Замычав, он повис, опустив голову, но прилив не дал ему передохнуть. Мощные волны, захлестывая, заставили узника вздрогнуть. Захлебываясь, он застонал и начал тянуть подбородок вверх, вращая глазами. Волны накрывали его, мужчина задыхался, кашлял и выл, как животное.

— Деметрий! — рука Касикандриэры вцепилась в мое предплечье. — Это бесчеловечно! Умоляю тебя, остановись!

— Нет. — Я посмотрел на нее — лицо было мокрым от слез, покрасневшие глаза с мольбой смотрели на меня, она дрожала всем телом.

— Но почему?!

— Он это заслужил. — Я пожал плечами. — Не отвлекайся, сейчас будет самое интересное.

Также внезапно и мощно, как пришла, вода резко отхлынула от острова, словно кто-то наклонил планету набок. Охранники ослабили цепи, узник упал на колени. Некоторое время ничего не происходило. А потом на песок со всех сторон хлынули местные обитатели. Размером от крупинки до моего кулака, со жвалами, челюстями, клешнями и зубами, они покрыли песок бурлящим ковром.

Мужчина вскочил, увидев их, заметался, гремя цепями и пропахивая в мокром песке глубокие борозды ногами. Но убежать и спрятаться он не мог. Живность набросилась на него, остервенело откусывая кусочки плоти и заставляя узника кричать и дергаться изо всех сил. Но это не помогало — вскоре он уже был весь покрыт ими. По телу заструились ручейки крови, оно стало скользким, многие мучители падали на своих собратьев, которые топтались у ног жертвы.

Вот почему его кожа была красной — вернее, это уже нельзя называть кожей, она стала сплошным шрамом, который перекрученными канатами бугрился на нем. Но живность это не останавливало — они с удовольствием вспарывали еще не успевшие зажить раны, отрывали куски и отползали в сторону, жадно разгрызая добычу и отмахиваясь от менее удачливых младших собратьев, что суетились вокруг, пытаясь выхватить добычу у других прямо изо рта. Но им оставалось лишь подбирать крошки, которых, впрочем, хватало в избытке.

Касикандриэра отвлекла меня от зрелища, которым я наслаждался. Всхлипнув, она начала оседать на пол, рискуя упасть с каменного выступа прямо на кишащий хищными тварями песок. Гаян попытался подхватить принцессу, но я оттолкнул его и прижал ее к себе. Девушка уткнулась лбом в мою грудь, и в сердце вновь взвилась нежность. Пожалуй, с этим уроком я все-таки немного переборщил. Пора заканчивать.

Я подал знак охранникам, и они включили водометы. Упругие струи моментально смыли живность в океан. Дрожа всем телом, узник дождался, когда цепи ослабли и, подвывая, закопался в песок — до следующего прилива.

— Все, успокойся. — Мои ладони гладили вздрагивающую невесту. — Это закончилось.

— Зачем ты так мучаешь его? — она все же нашла силы заглянуть мне в глаза.

— Хочешь это узнать? Тогда идем, — я спрыгнул на влажный песок и помог Касикандриэре спуститься. — Через пару минут все тебе расскажу. — Мой взгляд лег на Кассия.

Сильная дрожь, сотрясая тело бывшего принца, заставляла его клацать зубами, словно он тоже был не прочь отведать мясца узника. А ведь мальчишка, похоже, обмочился!

— Что, уже не хочется геройствовать? — подойдя к нему, спросил я.

— П-п-простите, Повелитель! — прошептал он, отшатнувшись и прижавшись спиной к стене пещеры.

— Покоритель миров никогда ничего не прощает! Запомни, юнец! — отмашка охранникам, и те вновь натянули цепи, вытащив жертву из песка. — Идем-ка! — я подхватил его за локоть.

— Нет! — закричала Риэра. Ничего, Гаян удержит ее, уверен. — Деметрий, не надо, умоляю!

— Скажи спасибо сестре! — прошипел я на ухо скулящему Кассию и швырнул его к ногам узника. — Рассмотри внимательно! Хочешь на его место?! И запомни — второй раз сестренка тебя не спасет! — мой взгляд встретился с безумными глазами жертвы.

— Убей, — прохрипел он. По бороде градом покатились крупные слезы. — Сжалься, убей! — Сжалиться? — я ногой отпихнул Кассия, который поспешно уполз подальше. — Помнишь те времена, когда маленький невинный мальчик молил о пощаде? Тронули тебя его слезы? Сжалился ли ты над ним?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Молю о пощаде! — прорыдал мужчина. — Прости!

— Не будет тебе прощения, — ответил я, — дядя!

Резко развернувшись, я пошел прочь. Боль грызла нутро, словно в меня забралась хищная живность этого острова. Но она стихла, когда увидел Риэру, что стояла на коленях и прижимала к себе свернувшегося клубком Кассия. Сердце кольнула ревность — самому хочется быть в ее объятиях!

— Идем. — Я обхватил невесту за талию и поднял.

Мы уплыли на лодке и причалили к другой части острова. Девушка безропотно шла рядом со мной, глядя на красный песок под ногами. Полагаю, он напоминал ей о том, что она только что видела.

— Ты все еще хочешь знать, за что он обречен на мучения? — я остановился.

— Да. — Заплаканные глаза полоснули по сердцу. Наверное, нужно было проучить только Кассия.

Мы присели на песок. Мне было сложно рассказать ей все о моем непростом детстве с дядей-насильником. Но где-то в самой глубине души ощущалась потребность излить перед невестой всю боль, потому что знал — ей можно это доверить, Риэра поймет — ведь, по сути, она тоже выросла, подвергаясь постоянному насилию — моральному, со стороны матери.

Когда слова кончились — будто иссяк источник, бьющий из расщелины в скале, я поднял голову и посмотрел девушке в лицо. По нему бежали дорожки слез. Она без слов обняла меня, прижала мою голову к своей груди и долго гладила по волосам, шмыгая носом. А я впервые почувствовал, как это уходит — нехотя, крайне медленно, но все же отступает, уползает из души, позволяя ранам затягиваться.

Когда шаттл покинул планету, Касикандриэра все же спросила, сжав мою ладонь, о том, почему узник находится в грузовом отсеке.

— Не переживай за него, — ответил я с улыбкой. — С ним ничего плохого не случится.

Она несмело улыбнулась, сжав мою руку, и я, тоже улыбаясь, закончил:

— Его всего лишь подлечат, чтобы не умер раньше времени, а потом вернут на место.

Сияние в ее глазах померкло.

— А ты всерьез полагала, что Покоритель миров расчувствуется и отпустит врага на свободу? — усмешка слетела с губ. Это и в самом деле было смешно. Какая же она все-таки наивная!

— Ты не прощаешь, я помню. — Прошептала девушка, отведя взгляд. — А еще помню, как говорят кахары — тот, кто сажает людей на цепь, сам закончит на цепи.

— В следующий раз мне придется найти твоему острому язычку иное применение! — процедил я.

Когда шаттл сел на А-34, мне удалось заставить ее пожалеть о проявленной дерзости.

— Аконта и Кассия — в темницу, — сказал я, когда к нам подбежал наместник. Риэра вздрогнула, но не проронила ни слезинки. — Советую впредь думать, прежде чем говорить, дорогая. — Я поцеловал ее. — Надеюсь, к моему следующему визиту ты поумнеешь.

Глава 21 Суп Саяна Деметрий Касикандриэра

Саяна

Я с облегчением вздохнула, когда горы остались позади, все-таки не Суворов, чтобы покорять Альпы. А вот и какие-то постройки виднеются! Ангары? Сначала показалось, что это промзона какая-то. Или наркобарон выстроил завод по изготовлению кокаина. Рельсы! Неужели здесь ходят поезда? Ура!

Я подошла к женщинам, которые теснились среди тюков и корзин, тянули шеи и что-то высматривали вдалеке. Длинные юбки на объемных бедрах делали их похожими на тряпичных кукол, что надевают на заварочный чайник. Забавные котелки на головах навевали воспоминания о Чарли Чаплине, заставляя меня радоваться, что хоть какие-то крупицы прошлого память все-таки удержала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но только я намеревалась расспросить «девушек» о том, на чем можно уехать из этой дыры, как из-за угла длинного серого ангара выехало, покачиваясь на рельсах, это чудо чудное. Маленький серый с красным автобус Мерседес с приваренной снизу решеткой-кенгурятником, поставленный на колеса для поезда. Такой вот получился своеобразный рельсобус.