Евгений, Джек, Женечка (СИ) - Горышина Ольга

— Я никому ничего не говорила и не говорю про тебя, — отчеканила мать.

— Но при этом всех слушаешь! Даже когда меня грязью поливают!

— Так в нашей семье только ты умная, никого не слушаешь… Ничего не видишь вокруг себя!

— Так получилось, я очень долго была дурой, что доверяла вам. Больше нет, не доверяю никому. Я сама по себе.

Мы уже обошли полянку кругом почета. Трава подле участков оказалась нескошенной и пришлось подниматься наверх и идти мимо знакомых «дворов». Алискиного тоже. Мать Егора выскочила на дорогу. Мать Егора… Да, я общаюсь с ней только из-за Ярослава. Даже если не они науськали наших матерей, то мне все равно не о чем говорить с родителями Егора.

— Ярослав к нам не придет сегодня?

— Не знаю. Пусть Егор ему позвонит. Сами решат. Не маленькие.

Алиске не понравился мой взгляд — догадалась? Или просто решила не мешать мне с матерью, поэтому и живенько смылась к себе на участок.

— Мам, я тебя отвезу к автобусу. Так быстрее. И на метро всего пара остановок.

— Не надо, я сама.

И не смотрит на меня, только себе под ноги.

— Ты же сюда примчалась, не о себе волнуясь — что уж тут волноваться, поздно. Так и я о тебе волнуюсь. Довезу до автобуса. Пусть Женечка с няней подольше пообщается. Мне скоро в офис выходить.

— А ты со мной хочешь подольше пообщаться?

Мы не сбавили шага, не повысили голоса.

— Без проблем. Если не касаться запретных тем.

42. Пицца

В бабушкиной сумке оказались сладости — из тех, которые родители детям не покупают. И, конечно, шоколадные яйца. Женечка поспешила сообщить, что у неё лежит точно такое же в холодильнике: дядя Женя купил, а мама отобрала…

Здесь бабушка должна была задать классический вопрос: милая внученька, нравится тебе этот дядя или нет? Однако наша бабушка тактично промолчала. Про маму тоже.

А я на нервах чуть не забыла сказать Ярославу про Егора.

— А можно он придёт к нам кота посмотреть?

— Пусть приходит…

Мне стало на все плевать. Плаваешь в реке с говном и не чирикай. Хотя кот намного лучше телефона. Пусть кота гладят, чем сенсорный экран! Я сказала, что через час буду дома: никого не обижать, ни с кем не ругаться. Тетю Лену слушаться.

Меня бы пассажирка еще послушала: не обидела и не поругалась со мной на прощание.

— Ярослава, ты же не думаешь снова начать с Сомовым?

Да, мать хватило лишь до асфальтовой дороги. Наверное, слова на колдобинах обратно в горло от зубов отскакивали.

Я ничего не ответила, следила за поворотами. Как и в жизни — не знаешь, что тебя ждет, пока не повернешь, пока новый шаг на жизненном пути не сделаешь. А путь этот совсем не розами выстлан. Нет, именно розами, но дикими — у них шипов больше.

— Понимаешь же, что ему нужна не ты, а дача. Ну и ты, может быть… С московскими алиментами. И большой зарплатой…

— Мам, для всех я замужем.

Вот и место аварии. Как только Сомов спокойно каждый раз здесь проезжает! Меня вот и через двадцать лет подтряхнуло. И сейчас — снова.

— Ярослава, найди себе достойного, — не унималась мать, не слыша за моими словами просьбу оставить меня в покое. — Ты ведь красивая, еще молодая, женщина. С образованием. С достатком. Ты можешь выбирать…

— Красивые умные женщины с достатком обычно живут одни…

— Но не с птушником же!

— У него вышка, мама! И что ты заладила: Сомов, Сомов! Я замуж не собираюсь! Я там пятнадцать лет пробыла!

— Почему вы развелись? Слава, я никогда не поверю…

— И не верь! — не хотела я слушать очередной бред. — Занимайся Катей. А у меня моя собственная жизнь, за которую в ответственности только я.

— Слава, вот не надо на Катю только наезжать! Это я попросила ее послать Сомова. Она хотела тебе помочь, как и я. Нормально устроиться в жизни, да хоть бы и в Москве. И посмотри, как ты живешь! Да никому из нас такое даже не снилось. И Владислав… Ну как можно сравнивать его с Сомовым?

— Мам! — я чуть по рулю не ударила. — Я не сравниваю его с Сомовым. Когда мы развелись, Сомова не было рядом! И не планировалось. И сейчас мы случайно встретились у Юрки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ещё скажи, тебя случайно занесло к Юрке?!

Вот чего, скажите, орать в безвоздушном пространстве машины!

— Не случайно. Пошла на старых знакомых взглянуть.

— И что увидела? Поняла, что это не тот уровень? Дошло до тебя наконец, о чем я тебе твердила все это время? Они гопота…

— Все с вышкой!

— Да все ваше поколение с вышкой! С псевдовышкой! И не с одной, да толку-то с их образования… Слава, не дури! У тебя дети. У них должен быть нормальный пример перед глазами. Продай эту чёртову дачу! Уезжай от всех них подальше! В Москву возвращайся. Пусть отец их хотя бы на выходные берет…

— Он взял Ярослава навсегда. Мама, хватит учить меня жить. Сорок на носу… Еще раз скажешь про Сомова, я назло тебе его в дом приведу, ясно?

— Ты этого не сделаешь. Ты поумнела…

Нет, мамочка, за эти два дня я подурнела — может, не на лицо, но мозгами точно. В семнадцать была намного умнее — говорила Сомову валить в Москву подальше от родственничков и немедленно, а он — подожди да подожди. Дождались. И через двадцать лет ничего хорошего от родителей ждать не приходится.

— Мам, Джек в прошлом…

И я не врала. Джека больше нет. Нет человека, с которым я строила радужные планы на будущее. Есть какой-то непонятный мужик, который предлагает свою помощь, чтобы разгрести Авгиевы конюшни моего настоящего. И, возможно, я даже знаю, почему… Не бывает такого, чтобы женщина не пыталась удержать мужика ребенком, тем более повесив ему на шею чужого. И не хватался бы мужик за бабу с выводком, если бы… Если бы мог иметь собственных детей. Не знаю, когда он это понял — до Марины или после женитьбы, но эти знания управляют его сегодняшними действиями. Найти мать-одиночку в Питере дело двух минут, и явно, как он и намекнул, мать уже составила список кандидаток в невестки, более покладистых, чем Марина. Поэтому тетя Таня и накинулась на сына фурией, когда узнала, с кем сыночек провел выходные! С замужней бабой!

Евгений, Джек, Женечка… Только бы не сказать ему случайно, что я все знаю… Чужие дети — труд титанический, а тут другое: это же Ясины дети, и зовут их так же, как мы планировали назвать наших общих. Можно и забыть, что не ты отец. Ну, если, конечно, Ярослава Валентиновна не будет орать в лицо «Но ведь ты не папа!» Да кто ж знал, что это удар ниже пояса, кто б знал… Меня ведь ты тоже таким окучиванием последнего дыхания лишил — может, и не давил на жалость, да вот задавил…

Что делать, как быть? Как бы быстрее высадить мать на автобусной остановке и… Поехать за пиццей. Точно подмазываюсь к детям — простите свою неразумную мать. А ведь такая и есть, совсем без мозгов!

— Ярик, я пиццу заказала. Так что только минут через сорок дома буду. У вас все хорошо? — позвонила я сыну.

— С пиццей еще лучше будет. Можно тогда Егор останется на обед?

— Пусть только маме позвонит.

А я позвонила папе Ярослава.

— Влад, у нас проблема, — начала после приветствия.

— С кем или с чем? — спросил он резко. — С чем — это не проблема. Это просто деньги. Дети здоровы?

Все это было выдано пулеметной очередью.

— У нас теперь кот живет. Котенок. Месячный.

— Ты что, рехнулась? Только не говори, что ты собаку мне отдаешь! Берька не может сидеть в квартире один. Ты же знаешь. Он никогда один не оставался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Это Ярик кота нашел, — соврала я. — И он ныл, как маленький, чтобы его оставить…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не могла сказать «нет»?

— Ты бы видел, как он его на руках держит. Ему будет легче с кошкой, понимаешь?

— Ты к детскому психологу, что ли, сходила?

— Влад, хватит язвить! Это судьба. Она не всегда бьет, иногда она дарит подарки. Этот котенок — подарок. Ярослав боится тебе звонить. Скажи мне «да», пожалуйста. А когда твой сын тебе позвонит, сделай вид, что это для тебя сюрприз. Приятный.