Олигарх 2 - Михаил Шерр

делать совершенно не хотелось, они были в курсе всех моих российских дел, держа руку на пульсе в мое отсутствие. А вот чтобы ввести их в курс дела в моих европейских и американских делах, надо рассказать абсолютно всё, а делать мне этого не хотелось.

Более чем достаточно, что о многих штатовских делах знает матушка. Она конечно молодец и язык держит за зубами, по крайней мере все её письма сестрам и тетушке вполне безобидные, только трескотня о природе и погоде, да какой у них мальчик молодец.

Ничего не говорить жене тоже не вариант, подстраховочка ой как нужна. Вариант чисто с Матвеем я даже не стал рассматривать, он денно и нощно занят своим лекарством, апробирует содержимое бутылочек тетки Анфисы и пытается довести до ума мои «гениальные» предложения.

Из Бухары и Персии стали приходить тревожные донесения от специально засланных туда людей, генерал Бенкендорф к поручению Государя отнесся ответственно и перед отъездом на фронт отдал все необходимые распоряжения. На мой взгляд конечно пора уже создавать какой-нибудь административный орган и начинать готовиться к эпидемии, но хорошо, что хотя бы решили держать под контролем положение на Востоке.

В конце октября Государь вернулся в столицу, гвардия и шеф жандармов последовали за своим императором.

Польская Армия участвовала в войне отдельными частями, её полки входили в состав русских дивизий и корпусов Балканской армии. Воевали польские части не хуже, но и не лучше русских частей. После компании 1828-ого года Государь распорядился произвести ротацию польских частей, одни вернулись домой, другие сменили их на фронте.

Бенкендорф стал генералом от кавалерии, в очередной раз проявив себя в боевой обстановке. Чтобы про него не говорили, Но генерал он боевой и свои эполеты и ордена получал заслуженно.

Перед отъездом в Англию я попросил о встречи и тут же получил приглашение посетить его.

Новоиспеченный генерал от кавалерии встретил меня в своем рабочем кабинете очень радушно. Он немного похудел, с обветренного лица еще не сошел южный загар. Настроение у Бенкендорфа было как никогда хорошее, было видно что он наслаждается комфортом, уютом и теплом кабинета. Как не крути уже не мальчик, сорок семь в любом случае возраст и несколько войн за плечами, в которых был не в штабах, а на поле боя.

Я напросился на встречу с одной единственной целью, мне надо было обязательно узнать готовится ли наша власть к грядущей эпидемии.

Сразу было видно, что дел у Бенкендорфа было невпроворот. Несмотря на достаточно поздний час и домашнюю обстановку, за нашу короткую встречу ему три раза приносили какие-то бумаги, требующие срочного ознакомления и он никак не мог начать нашу беседу.

В конце концов генерал приказал пятнадцать минут не беспокоить его и обратился ко мне:

— Надеюсь, князь, вы извините меня за столь сумбурный прием, но неотложных дел действительно тысячи, — я понимающе улыбнувнулся и развел руками.

— Не буду вас долго отвлекать, мне хотелось знать только одно, какие известия от посланных вами на Восток холерных комиссаров? — мой вопрос смахнул учтивую улыбку с лица сановника. Он резким движением схватил стопку каких-то бумаг и протянул мне.

— Читайте сами, Государь разрешил вас ознакомить с ними если вы пожелаете. К сожалению ваши предсказания сбываются.

Люди, посланные с Среднюю Азию и Персию доносили, что зараза опять бушует в Индии и наверное в Китае. Холера уже точно проникла в Афганистан, Бухару и Хиву, скорее всего и в Персию, но пока только в южные и восточные районы.

В отличие от первой эпидемии, прошедшая зима никак не притормозила её наступление и в ближайшие месяцы эту заразу надо ждать на Кавказе, Ближнем Востоке и Балканах.

Из бесед с Матвеем я понял, что его круг врачей ждет эпидемию и готовится к ней, поэтому правильно оценив жест Бенкендорфа, я признес заранее приготовленную речь.

— Александр Христофорович, мне приятно доверие оказанное Государем и вами. Я попросил вас о встречи с единственной целью — узнать новости из первых рук. Мой зять доктор Бакатин много работает, готовясь к борьбе с холерой. Я вас прошу привлеките его к борьбе с этой заразой в числе первых. И мне думается пора организовывать карантины на южных рубежах. И умоляю вас отдайте власть в карантинах докторам, а не чиновникам, — Бенкендорф поморщился, это мое недоверие чиновникам его явно раздражала. Но мне было по барабану, нравятся мои слова ему или нет, слишком многое от этого зависит, тысячи жизней по всей стране.

Заканчивая свою тираду, я почувствовал как у меня от волнения начинает перехватывать голос. Сделав глубокие и медленные вдох-выдох, мне удалось быстро успокоится и закончить свою речь.

— Но есть одна область где нужно жестко применить власть. Бурлацкая вольница, особенно на Волге, несет для империи страшную угрозу. Среди них всегда много скрывавшихся от властей и докторов они воспринимают как представителей власти, от которых следовало прятаться, Если холера попадет в их среду, то они её быстро разнесут по всему Поволжью. С этой публикой палку лучше перегнуть, чем недогнуть.

Сказав слово с слово свою заготовленную речь, я почувствовал огромное облегчение, моя совесть теперь будет чиста, всё, что от меня зависело, сделано.

— Я в ближайшие дни по своим делам уеду в Лондон, а затем буду в Европе. В приеме князем Ливеном я не сомневаюсь, а в другие миссии пошлите, пожалуйста, распоряжения чтобы мою корреспонденцию доставляли в оба конца как императорскую. Я постараюсь узнать из первых рук о ситуации на Востоке.

Глава 19

Три дня перед отъездом я денно и нощно писал всякие инструкции для всех своих людей.

Главные наставления, естественно в устной форме и те-а-тет, получила моя супруга в интимной обстановке и шепотом на ушко. Меньше всего я наставлял Анну, а вот Матвею не просто написал, так еще и почти четыре часа мучил его в устной форме, устроив ему допрос с пристрастием.

Содержимое бутылочек тетки Анфисы прошло апробацию с блестящим сто процентным результатом. Матвею удалось даже вытащить такой статус обосратус, что чуть ли со всего Петербурга приезжали доктора смотреть на это чудо.

В Арзиновку с просьбой-поручением готовить как можно больше этого эликсира полетел мой самый доверенный камердинер Петр. Из-за его поездки я даже отложил свой отъезд.

Долго задерживаться в Европах я не собирался, месяц с дорогой в Лондоне и еще столько же в Италию.

Накануне отъезда у нас с Соней произошла первая серьезная размолвка, когда пришло очередное письмо от графа Ростова. Он в свое время сдержал свое слово и прислал мне письмо из Варшавы. К сожалению ничего про публику, преследующую нас почти до Пскова, он не узнал и честно написал об