Поместный собор Русской Православной церкви. Избрание Патриарха Пимена - Архиепископ Василий (Кривошеин)

подлежат». «За одно сие», т. е. за содержание обрядов Стоглавого Собора, у Собора 1667 года как будто не было оснований возлагать клятву и отлучать от Церкви, если бы только «сие» не представлялось Собору, с одной стороны, «еретичеством», с другой – непокорностью. «По буквальному смыслу Соборного определения 13 мая 1667 года употребление дониконовского обряда воспрещено было на будущее время безусловно. Отлучение от Церкви и клятва Собора, не касаясь лиц, употреблявших эти обряды до соборного о них решения, изречены были на всякого, кто после сего решения отказывался принять новоисправленный церковный обряд[58].

Если бы Собор действительно в каких-либо случаях допускал возможность удерживать старый обряд без подпадения за это соборной клятве, то он, конечно, прямо бы указал и оговорил эти случаи и обязан был это сделать. Понимать же и толковать приведенное выше постановление Собора иначе «значило бы навязывать ему такие намерения, каких он вовсе не имел, и во всяком случае не выразил в своих определениях»[59].

Приведенные комментарии относительно смысла клятв Собора 1667 года восполняют лишь в историческом аспекте «Изъяснения» митрополита Филарета и Св. Синода, но не противоречат им. При постановке вопроса об отмене клятв эти взгляды, а они, кстати сказать, не единственные, дают возможность глубже и исторически более верно подойти к решению данной проблемы. Ввиду того, что старообрядцев-единоверцев не вполне удовлетворяли «Изъяснения» клятв митрополита Филарета и Св. Синода, высказывались пожелания и вносились предложения, чтобы смысл этих клятв был разъяснен более авторитетным церковным органом – Собором.[60]

Подобные высказывания, являясь дальнейшим развитием «Изъяснений» в духе митрополита Филарета и Св. Синода, при практическом осуществлении их были бы только полумерой, а не решением вопроса, которое могло удовлетворить старообрядцев-единоверцев, не говоря уже об остальных. Это понимали и многие представители Русской Православной Церкви, а потому высказывались не за дополнительные и повторные разъяснения от лица Поместного Собора соборных клятв, на ком они лежат или не лежат, а за полную отмену и уничтожение их высшим органом церковной власти, равносильным Собору 1667 года.

Вопрос об отмене клятв обсуждался и в VI Отделе Предсоборного Присутствия.

Синодальный миссионер прот. К. Крючков и самарский епархиальный миссионер священник Д. Александров (впоследствии митрополит Саратовский Серафим) в своем докладе VI Отделу Предсоборного Присутствия «Об отмене клятв Патриарха Макария и Собора 1656 года на крестящихся двуперстно», в частности, говорили: «…для успокоения старообрядцев и православных, но молящихся двоеперстно, необходимо уже не одно разъяснение клятв Патриарха Макария и Собора 1656 года, как это требуется относительно клятв Собора 1667 года, а совершенная отмена этих клятв, как положенных от “простоты и неведения”. Подобные примеры отмены клятв, к успокоению чад Церкви, бывали в древней Церкви.

Вместе с этим необходимо высказаться Собору Русской Церкви и по вопросу о порицаниях на так называемые старые обряды в полемических книгах прежних писателей против раскола. И здесь… необходимо не разъяснение, а полная отмена этих порицаний»[61].

Заслушав 3 мая 1906 года этот доклад и обменявшись мнениями, VI Отдел Предсоборного Присутствия вынес постановление, в котором говорилось:

«1) Имея в виду пользу Святой Церкви, успокоение двуперстно молящихся и облегчение встречаемых миссионерами затруднений в разъяснении произнесенной Антиохийским Патриархом Макарием и Собором русских иерархов в 1656 году клятвы на двуперстно молящихся, – ходатайствовать перед Всероссийским Собором об отменении означенной клятвы, как положенной по “недоброму разумению” (Шестого Вселенск. Собора прав. 12)…

2) Ходатайствовать перед Собором и о том, чтобы от лица Всероссийской Церкви было провозглашено, что порицательные на “старые” обряды выражения, полемическими

писателями прежнего времени допущенные, явились как следствие духа времени, страстной борьбы противников, возмутительных нападок на обряд, Православной Церковью содержимый, излишней ревности православных полемистов и, наконец, тоже неправильного разумения смысла и значения обрядов, отмененных Собором.

В настоящее время, при более ясном понимании значений обрядовых разностей вообще, Церковь ничего зазорного и еретического в этих обрядах не видит, ничего порицательного в отношении их не принимает и не разделяет, научая тому и чад своих. Прежние же порицательные выражения совершенно отменяет и вменяет яко не бывшие»[62].

А несколько ранее, 17 апреля 1906 года, VI Отдел Предсоборного Присутствия, обсуждая вопрос о старообрядческом беглопоповском толке, высказал свое мнение и о клятвах Собора 1667 года. «По заявлению главных представителей беглопоповщинского толка, они готовы присоединиться к Православной Церкви под условием снятия клятв, произнесенных Собором 1667 года на приверженцев старых обрядов, и дарования им единоверческого епископа. Посему VI Отдел постановил: вновь повторить свое ходатайство перед Собором о необходимости снятия клятв Собора 1667 года»[63].

Вслед за Предсоборным Присутствием о необходимости отмены, правда, только клятв Патриарха Макария и Собора 1656 года, высказался и 4-й Миссионерский съезд в Киеве в 1908 году, который постановил «клятву Патриарха Макария, как его личное мнение, и клятву Собора 1656 года признать вызванными духом и обстоятельствами времени и Собором 1667 года не подтвержденными, а потому и излишними и подлежащими отмене»[64].

Из вышеизложенного мы видим, что Поместный Собор 1917–1918 гг. должен был вынести определенное постановление о клятвах Патриарха Макария и Московских Соборов 1656 и 1667 гг. Соответствующий Отдел Поместного Собора составил «проект соборного постановления об отмене клятв, и только отвлечение Собора в сторону внешнеорганизационных вопросов помешало ему превратить этот проект в окончательное соборное постановление»[65].

В 1929 году вопрос о снятии клятв обсуждался на заседании Патриаршего Священного Синода под председательством Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Митрополита Нижегородского Сергия (впоследствии Святейшего Патриарха Московского и всея Руси). Вскоре же было принято Синодальное определение, в котором говорилось, в частности, следующее:

«1. Отзыв о дорогих для старообрядцев богослужебных книгах и обрядах, данный от лица Святой Российской Церкви в книге “Увещание”, в “Изъяснении” Святейшего Синода и в определении архипастырей Синода, бывшего в Богоспасаемом граде Казани в лето от Рождества Христова 1885, – разделяем и подтверждаем.

2. В частности, богослужебные книги, напечатанные при первых пяти Российских Патриархах, признаем православными; свято хранимые многими православными, единоверными и старообрядцами церковные обряды, по их внутреннему знаменованию и в общении со Святой Церковью, – спасительными. Двоеперстие, слагаемое во образ Пресвятой Троицы и двух естеств в Господе нашем Иисусе Христе, – обрядом в Церкви прежнего времени несомненно употреблявшимся…

3. Порицательные выражения, так или иначе относящиеся до старых обрядов, и в особенности до двуперстия, где бы оные ни встречались и кем бы ни изрекались, – отвергаем и яко не бывшие вменяем.

4. Клятвенные запреты, изреченные Антиохийским Патриархом Макарием и вслед за ним подтвержденные Сербским Митрополитом Гавриилом, Никейским митрополитом Григорием и Молдавским Гедеоном в феврале 1656 года, пастырями Российской