Тайны Истон-Холла - Дэвид Тейлор

Но я ее так больше и не увидела.

А потом она умерла — мне исполнилось тогда двенадцать. У меня был большой друг по имени Тиши Коул, а папа писал книгу о сэре Томасе Море, — и мне стало казаться, что кто-то, кого я знала много лет назад, а теперь забыла, возвращается и преследует меня. И я решила никогда больше не забывать маму, ее золотистые волосы и то, как мы вместе с ней сбегаем по склонам в саду докторского дома. Но доныне я так этого решения и не выполнила.

Мне кажется, что я очень похожа на маму.

У меня тоже есть комната, где я люблю сидеть, мне все приносят, и люди добры ко мне.

Бывает, я тоже злюсь и не нахожу себе места.

У меня тоже золотистые волосы, хотя, кажется, не такие длинные, как у мамы.

Но папы и всех других, на кого я могла бы положиться, больше нет и они никогда уже не вернутся.

Однажды, еще до того как мы с Генри поженились, я попыталась рассказать ему про маму и про то, что происходило в доме доктора, и не только — даже про мистера Фэрье, но он лишь покачал головой, улыбнулся и сказал, будто все это не имеет никакого значения.

Из всех цветов самый мой ненавистный — роза.

И вот совершенно неожиданно мой круг сделался шире (как сказала бы, угощая чаем какую-нибудь знаменитость, миссис Брукфилд,[26] которую мы знавали в старые кенсингтонские дни).

Вместо долговязого лакея, который никогда не говорил ни слова, обед сегодня принесла одна из служанок, девушка с волосами соломенного цвета, которую я иногда вижу в окно. Очень плотная, она несла поднос с блюдами с такой легкостью, словно на нем стояла всего лишь чашка с чаем.

— А Уильям где? — спросила я, дождавшись, пока она поставит поднос на стол.

— Извините, мадам, но он здесь больше не служит. — Девушка тряхнула головой.

Мне показалось, что она недовольна этим обстоятельством.

— И вы его заменяете?

— Так точно, мадам.

— По-моему, вы меня боитесь, — сказала я. — И совершенно напрасно: поверьте, я не сделаю вам ничего дурного. Как вас зовут?

— Эстер, мадам.

Больше она не произнесла ни слова, занявшись моим письменным столом, а потом разбросанными диванными подушками, которые уложила таким образом, что мне оставалось лишь порадоваться ее приходу. Совершенно очевидно, все здесь — сама комната, мои бумаги и так далее — вызывало у девушки интерес. Когда она работала, я перехватила несколько быстрых любопытствующих взглядов.

Эстер ушла, и я прислушивалась к звучавшим в коридоре шагам до тех пор, пока они не растворились в других звуках дома, а потом и вовсе затихли.

Глава 12

СДЕЛКИ С ФИРМОЙ «ПЕРТУИ ЭНД Кº»

15 мая 186…

Уильяму Беркли, эск.,

директору

Юго-Восточной железнодорожной компании

Дорогой сэр!

Настоящим сообщаю, что 11 мая текущего месяца состоялось заседание совета директоров, участники которого сочли желательным официальное определение нашей позиции касательно доставки слитков золота во Францию. Порядок транспортировки, проработанный мной с участием представителя фирмы «Абель, Шпильман и Балт», а также представителя начальника вокзала Лондон-бридж мистера Селлингса, выглядит следующим образом.

Как вам, несомненно, известно, ночной почтовый поезд компании отправляется в Фолкстон ежедневно в восемь тридцать вечера. Паромное сообщение зависит, естественно, от времени прилива, от того, когда судно может подойти к берегу на максимально близкое расстояние для принятия тяжелого груза. Следует отметить, что не только ящики с золотом, но и сейф, в котором они хранятся, в случае необходимости также может быть поднят на борт, — прилив позволяет судну вплотную подойти к подъемным кранам и порталам.

Нет нужды говорить, что наши отношения с господами Абелем, Шпильманом и Балтом носят сугубо конфиденциальный характер. Мистер Шпильман уведомил меня, что даже мистер Селлингс, доверенный и уважаемый служащий компании, будет посвящен в детали лишь тогда, когда на вокзал прибудет представитель компании. Под непосредственным присмотром мистера Селлингса железнодорожная полиция доставит ящики со слитками в кабинет директора. Здесь каждый из них взвесят. Затем, также под охраной, ящики погрузят в багажный вагон.

Хотелось бы подчеркнуть, что и мы, и господа Абель, Шпильман и Балт обращаем самое пристальное внимание на вопросы безопасности. Мистер Чабб предоставил в распоряжение компании три экземпляра своих запатентованных железнодорожных сейфов, сделанных из стали толщиной в дюйм и снабженных двойным замком. (Можно отметить, что во время недавней демонстрации мистер Чабб врезал один из своих запатентованных замков в дверь гостиничного номера и предложил участникам демонстрации — квалифицированным слесарям — вскрыть его. Никому не удалось этого сделать.) В качестве меры предосторожности дубликаты ключей розданы различным служащим компании на вокзале Лондон-бридж и в Фолкстоне. Далее: хотя все три сейфа открываются и запираются одними и теми же ключами, используется в каждый данный момент только один из них. Естественно, ящики со слитками — в каждом содержится примерно по пятьдесят килограммов золота — также запираются; более того — все они запечатаны личной вощеной печатью продавца.

По прибытии в Фолкстон железнодорожные сейфы остаются под постоянной охраной, пока ящики со слитками не изымут для проверки и последующей отправки по назначению. Один ключ хранится у начальника станции, другой, под замком, в помещении представительства компании на пирсе. Вес каждого ящика самым тщательным образом проверяется еще в Лондоне. Помимо того, начальнику станции предписано обратить особое внимание на печати. После погрузки ответственность за сохранность слитков ложится на капитана и команду корабля, который доставит груз в Булонь. Здесь он попадает в императорскую экспедицию, вновь взвешивается и далее переправляется на Гар-дю-Нор и в Банк Франции, где ящики забирают французские негоцианты.

Хотел бы добавить, что господа Абель, Шпильман и Балт — с каждым из них я имел конфиденциальную беседу — выразили полное удовлетворение такого рода процедурой. Особенно сильное впечатление она произвела на мистера Балта — он заявил, будто полностью убежден в невозможности хищений, пока груз находится в руках служащих компании. Достоинство сейфа мистера Чабба, как я имел случай убедиться, заключается в том, что взломщик может работать только с замочной скважиной. Далее: для переноски полностью нагруженного ящика с золотом требуется как минимум два человека. Ну а в крайне маловероятном случае кражи она обнаружится сразу, как только сейф будет вскрыт в Фолкстоне. Для того чтобы заполучить пломбу таких негоциантов, как господа Абель, Шпильман и Балт, потребуется, по словам мистера Балта, по меньшей мере совершить кражу со взломом в их хранилище.

Полагаю, эта информация может оказаться полезной, и буду рад в случае необходимости ответить на любые возникшие вопросы.

За сим, сэр, имею честь оставаться вашим покорным слугой, преданный вам

Наконец, после долгих колебаний, в Линкольнс-Инн, пришла весна и сквозь зазеленевшую траву начали пробиваться нарциссы, а в горшках на подоконниках нижних этажей расцвели левкои. Правда, поскольку дело происходило в Линкольнс-Инн с весьма суровой атмосферой, расцвели они как-то неуверенно, словно опасаясь, что какой-нибудь важный законник — например, мистер Крэбб — спустится в гневе из своих покоев и вручит повестку в суд за самовольное цветение или за то, что они занимают слишком много площади. Мистер Пертуи, поспешающий на свидание к мистеру Крэббу и уже прошедший через большие черные ворота, не видел ни нарциссов, ни левкоев — вообще, говоря по правде, ничего не видел, разве что тени, мелькавшие в его воображении. Хотя шагал он, как всегда, энергично и весь путь до Хай-Холборн из своего кабинета на Картер-лейн проделал пешком, яростно размахивая при этом палкой, так, словно на него готова броситься армада невидимых врагов, на душе у мистера Пертуи было неспокойно. Есть люди, которые гордятся своей самодостаточностью, тем, что всего в этой жизни добиваются своими руками, и мистер Пертуи принадлежал как раз к этой категории. Он был из тех, кто, если уж задумал, скажем, пообедать с кем-нибудь, позаботится, чтобы приглашение исходило именно от него. Или если решил провернуть какую-нибудь торговую операцию, настоит на том, чтобы все шло, как он, а не кто другой задумал. Вполне вероятно, подобного рода решимость действовать исключительно по собственному усмотрению и привела его в свое время к разрыву с бедным мистером Фэрделом.

Между тем в данном случае мистер Пертуи оказался втянут в дело, затеянное не им, в котором его даже не единожды, а дважды просили принять участие, и это ему совершенно не нравилось. Сказать по правде, сначала он от него по привычке просто отмахнулся. От мистера Крэбба пришло письмо, в котором мистер Пертуи приглашался к нему в апартаменты в такое-то время, — он этим приглашением пренебрег. Затем пришло второе письмо. По содержанию оно дублировало первое, но теперь приглашение было высказано в форме просьбы. И на этот раз после некоторых раздумий и прикидок мистер Пертуи не откликнулся. Наконец пришло третье письмо, составленное в выражениях настолько недвусмысленных, что даже мистер Пертуи не мог позволить себе бросить его в корзину, хотя в разговоре с клерком отпустил какую-то весьма уничижительную реплику. Вот, стало быть, цепь событий, которая привела его этим солнечным мартовским утром в Линкольнс-Инн. Ветер шелестел недавно вылезшей травой, холодил кончики пальцев, свирепо рвал из рук трость, которая так и металась в воздухе, делая мистера Пертуи похожим на Дон Кихота, сражающегося с ветряными мельницами.