Попаданка-травница на службе Его Величества - Хелен Гуда

class="p1">— Я видела ваши ссоры и видела, что между вами воздух искрит. А потом Антонио является к королю и просит у него разрешения просить вашей руки, — вдруг выдает все это женщина. Я лишь растерянно хлопала глазами, удивленная словами фаворитки. — Вижу, ты не в курсе была всего этого.

— Нет, я не знала, — я села на лавку, уставившись в стену. — Антонио хочет позвать меня замуж?

— Хочет, но ему не позволяет король, — объяснила мне женщина, но по большому счету я и сама это уже поняла, исходя из подслушанного мной разговора. — Ты, конечно, хорошая, честная девушка и, как показывает время, очень одаренная. Но ты же понимаешь, что ты не ровня господину Маттиоли?

— Понимаю, — я киваю и даже немного сутулюсь от правоты слов леди Фрии. Какой бы стервой она ни была, но говорит-то она чистую правду. Я не ровня Антонио. И пусть я хоть семи пядей во лбу, я все равно никогда не встану на одну социальную ступеньку с главой Тайного отдела.

— Мужчины порой думают не тем местом, особенно когда молоды и влюблены. Но мы-то, женщины, понимаем все. Даже если любим. Понимаем, что порой именно женщине придется чем-то пожертвовать, чтобы ее любимый был счастлив. Ты любишь Антонио? — Фаворитка взяла меня за руку, а я выдернула ладонь из ее рук. Мне неприятно, что совершенно посторонний человек, тем более который транслировал все это время довольно негативное ко мне отношение, прикасается ко мне.

— Ну что ты ершишься, девочка? — женщина лишь усмехнулась моему порыву. — Думаешь, я не была молодой и не любила? Или думаешь, король и был любовью всей моей жизни? — фаворитка повернулась ко мне полубоком и, опершись спиной о верхнюю полку, посмотрела в стену. — Я любила так, что горела и думала: сгорю в его пожаре. Он был рыжий, прям как ты, — леди рассмеялась, вспомнив свою первую, а может, и единственную любовь. — Мы были молоды и страстны, но наши родители были беднее, чем мыши в сарае бедняка. И потому он отправился на войну и погиб, а я оказалась во дворце в любовницах короля. Потом забеременела и стала фавориткой. А дальше, я думаю, ты знаешь. Ты же у Поля Камнене жила до того, как попала на службу к королю. Значит, знаешь о том, чем закончились роды. Только вот, думаю, ты считаешь: я тварь, из-за которой он пострадал? — я подняла на леди Фрию немного растерянный взгляд, так как она практически сняла с языка слова, что там вертелись. — Никто не верит, а может, и не знает, но если б не я, то Камнене уже и в живых-то не было. Именно я вымолила у короля помиловать лекаря и отпустить восвояси.

— Что? — сказать, что я удивлена, — это ничего не сказать. — Вы?

— Да, я, — кивает женщина. — А Камнене, наверно, всем рассказывает, что это из-за меня он хромает и живет в нищете.

— Да нет, — я отвела взгляд. — Ничего такого он не говорит, — я тут же вспомнила наш разговор с дядюшкой Полем. По сути, это я сама надумала, что фаворитка виновата, потому как именно она совершила массу глупостей.

— Вижу, что лукавишь, выгораживает Поля. Ну да ничего, это и понятно, ты к нему испытываешь симпатию и жалость, — сразу поняла, в чем дело, леди Фрия. — Только мой тебе совет: держись подальше от Антонио. Это будет благоразумно с твоей стороны. Лучше сохранить друг к другу нежные и трепетные чувства, чем разочароваться и возненавидеть.

— Почему? — я смотрела на женщину не мигая.

— Это сейчас им движут любовь и восхищение, потому что ты не такая, как все. И я сейчас не про внешность, а про ум и таланты. А потом что? Король не оставит его при дворце. Зачем ему нужен глава Тайного отдела, который не слушает его распоряжений и делает, как считает нужным. В лучшем случае он отправит его в тот дальний северный замок, а в худшем — в ссылку куда-нибудь. Он возненавидит тебя за все это, начнутся упреки и оскорбления, а может, и рукоприкладство. Ты возненавидишь его за то, что он это все будет делать, и будешь винить себя, что сейчас не смогла ответить “нет” и повелась на поводу у чувств и эмоций, — фаворитка разложила мне все по полочкам.

Я не стала возражать или спорить. На душе было паршиво, хотя, казалось бы, я должна была верить в лучшее. Антонио любит меня, да и, что греха таить, я и сама к нему неравнодушна. Это так, сколько бы я ни обманывала себя в этом вопросе. А врать самой себе — это худшее, что может произойти. Только вот фаворитка права. Я ему не то что не ровня и у нас разный социальный статус, а я просто испорчу человеку жизнь. Он, в конце концов, возненавидит меня, как и говорит леди Фрия. Сколько в моем мире таких семей, где люди живут друг с другом, растят детей в постоянных скандалах и ругани. Обвиняют друг друга в потраченной и испорченной молодости и ушедших лучших годах жизни.

Мы замолчали обе. Я продолжила намывать женщину, замечая, что все же возраст берет свое над женским телом, как бы она его ни холила и лелеяла. Но и отметила, что поврежденных мест, расчесов и всего остального стало поменьше. Поддала парку и вымыла как следует женщине волосы. Несколько раз промыли ей их. Затем велела ложиться на полок. Слегка отходила фаворитку веничком из цветов и еще раз промыла ей волосы водой, в которой разогревался мой букет.

— Спасибо, ты меня помыла, как ни одна моя служанка не мыла, — похвала, конечно, была сомнительной, но я не стала грубить. Не в моем положении задирать нос и хамить.

— Спасибо, — бурчу в ответ.

— А не хочешь пойти ко мне на службу? — вдруг интересуется фаворитка, а я удивленно смотрю на дамочку. Она вообще в своем уме?

— Я не знаю, — из-за неожиданности предложения я просто растерялась.

— Ну а что? Это прекрасная перспектива! — леди Фрия словно обрадовалась, что ей пришла на ум такая идея. — Ты же