Игра вслепую - Виктор Тюрин

— Ты этот район знаешь? Недалеко здесь живешь?

Она неуверенно кивнула мне головой.

— Тогда беги домой!

Я уже начал разворачиваться, как меня остановила проступившая на ее личике растерянность.

— Ну что еще?

Она, молча, продолжала смотреть на меня большими наполненными влагой глазами. Не удержавшись, подумал: — Да ты, девочка, через несколько лет вырастешь в настоящую красавицу».

— Говори! Или я сейчас уйду!

Она всхлипнула несколько раз и, опустив голову, несмело сказала: — Мне нельзя возвращаться домой.

Я наклонился вперед и бесцеремонно взял малышку за подбородок.

— Это еще почему? Или твои родители живут в другом городе?

— Нет. Здесь. В Эпшере.

— Ты испытываешь мое терпение.

— Меня отдали…. За долги.

— Чудно! И что мне теперь с тобой делать?!

— Если я вернусь домой, то меня сразу отведут обратно.

— Мать твою…!

Я не смог сдержаться и несколько минут выплескивал в брани, скопившуюся во мне злость. Девочка, широко открыв глаза и рот, с удивлением смотрела на меня.

— Чего смотришь?

— Какой у вас смешной язык! Так, где говорят?

Только тут до меня дошло, что в приступе гнева я говорил на другом языке.

— Где? Какая тебе разница!

— Можно мне с тобой остаться?

— Вот только этого мне для полного счастья не хватало! Сначала зверь, теперь ты!

— Я девственница.

— Что?! Ты это к чему?!

— Мы дороже стоим, чем другие девочки.

— Дура ты набитая, а не… девственница!

Она съежилась под моим злым взглядом, а ее глаза снова наполнились слезами. Я посмотрел на нее, вздохнул, а потом сказал: — Пошли, девственница!

Идя, я всю дорогу думал, куда мне пристроить ребенка, так как собирался не сегодня-завтра уехать. Единственное, что пришло в голову, так это оставить ее Никасу и Бреннон.

«Пусть потренируются в воспитании, пока своих детей не завели».

В дверях гостиницы вдруг неожиданно столкнулся с Солдатом. Тот сначала посмотрел на девочку в разорванном розовом платье, потом на меня, громко хмыкнул и только открыл рот, как я его опередил: — Разговор есть. Дождись, я сейчас подойду.

Открыв дверь в свою комнату, я пропустил девочку вперед, но не успела та шагнуть через порог, как тут же услышал ее звонкий голосок: — Ой! А это кто?! Можно мне его погладить?!

Только сейчас я вспомнил про зверя и лежащие на нем магические путы, которые должны были действовать двенадцать часов и сломя голову кинулся в комнату, чтобы опередить девочку, которая уже протягивала ручку к железной ласке, вольготно расположившейся на моей кровати. Та, увидев меня, стремительно, одним неуловимым движением обогнул ручки ребенка, и стрелою метнулась ко мне. Бах! — и мягкое ядро ударило меня в грудь, выбив из меня дух и заставив пошатнуться. Мои руки автоматически сомкнулись на теле, обнимая зверя. Тот прильнул ко мне и мурлыкнул. Хотя, это могло мне показаться. Такой реакции я никак не ожидал.

— И как это понимать?

От неожиданности я сказал это вслух.

— Ой! Дядя! А можно мне?! Я тоже хочу его на руках подержать!

Куда делись печальные глаза и унылый вид ребенка? Она прыгала вокруг меня, восторженно ловя длинный пушистый хвост ласки, который дергался из стороны в сторону, ускользая от ее ручек. Ребенок и неожиданная реакция зверя сильно выбили меня из колеи, раз я напрочь забыл все предостережения о мехе этого зверя.

— Погоди! Отойди в сторону!

— Я его только погладить хотела.

В глазах ребенка опять начала скапливаться влага.

— Сядь на кровать! — резко скомандовал я.

Она отступила, а затем села на кровать, с испугом поглядывая на меня. Подойдя к столу, я пересадил ласку с рук на столешницу.

«Тяжелая. Килограмм тринадцать-пятнадцать весит. Не меньше».

Нагнувшись, стал внимательно осматривать шерсть. Каждая ворсинка, если сильно приглядеться, была своего рода миниатюрным клинком. Я снова посмотрел на свои руки. Ни малейшей царапины.

«Ничего не понимаю. Хоть убей!».

Тут в дверь неожиданно кто-то постучал. Зверь чуть слышно фыркнул, хлестнул хвостом по столешнице и вдруг взвился в воздух. Все произошло настолько стремительно, что мой взгляд смог уже зафиксировать темную фигуру ласки, уже сидящую на балке, под потолком.

— Ой. Я боюсь, — послышался тихий детский голос со стороны кровати.

— Сиди тихо, — затем я сделал шаг к двери и спросил: — Кто там?!

— Сколько тебя можно ждать?! Или ты думаешь, что мне больше делать нечего?! — раздался из-за двери ворчливый голос Шонара.

— Зайди!

Дверь распахнулась, и через порог переступил Солдат. Вид у него был, что ни есть самый недовольный.

— Быстро говори, что хотел сказать и…. Ты что это со столом сделал?!

Я проследил взгляд солдата и замер от неожиданности. По столешнице проехали, по меньшей мере, два десятка дисковых пил, затем перевел взгляд на пол. На нем были рассыпаны крупные свежесрезанные опилки.

— Это он хвостом…. Ладно! Солдат, ты иди! Мы тебя сейчас нагоним. Только я окно открою, а то нечем дышать.

Солдат посмотрел на меня как на сумасшедшего, но ничего не сказал, а только развернулся и пошел к двери. Я открыл окно, затем подозвал девочку и пошел к двери. Закрыв ее, мы только стали спускаться, как ребенок спросил: — А он не убежит?

— Убежит и бог с ним. Забудь про него. Договорились?

— Договорились, — ответила она мне довольно уныло.

Пока девочка ела, а Солдат цедил вино из кружки, пришел Нож. Я тихо и коротко изложил историю своих приключений, исключив из своего рассказа только появление «Палача».

— Так вот из-за кого в городе переполох! — при этом Никас странно ухмыльнулся.

Солдат и я посмотрели на него непонимающе.

— За те полчаса пока шел сюда, я дважды наткнулся на патруль. По городу ползет слух, что кто-то убил городского казначея.

— Та жирная тварь — казначей?!

— Наверно, сам я его никогда не видел.

— И я, — не смог промолчать Солдат. — А Дан, все правильно сделал! Я бы эту тварь вообще на ленточки порезал!

Несмотря на то, что мы все трое продолжали жить в одной гостинице, мы практически не виделись. Браннон здесь не показывалась, а Нож с Солдатом где-то пропадали все время.

В Никасе, если присмотреться, можно было увидеть напряженность, зато отношение Солдата ко мне ничуть не изменилось. Было, похоже, что Нож не просветил своего друга, что произошло на перекрестке дорог, а так же о смерти Маркеса Бранна.

— Не спорю, — ответил ему Никас, — а пока, Дан, отнеси кроху и положи на кровать.

Действительно, девочка за время нашего разговора положила голову на край стола и сейчас крепко спала.