Пути предназначения - Влада Воронова

— Ты это к чему? — настороженно спросил Эльван.

— Люди вели себя естественно. Так, как ведут всегда. И я заметил нечто, о чём не могу забыть до сих пор. Чтобы убедиться в правильности наблюдения, я спустился в общий зал, прошёлся по торговой площади. Даже заглянул в один из подсобных отсеков. Там упаковывали готовые завтраки для пассажиров.

— И что же такое невероятное ты увидел?

— В космопорте тысячи людей. И никому из них нет никакого дела до Алмазного Города. Этим людям безразлично, кто правит Бенолией: Максимилиан, его племянник Филипп или даже выборный президент. На их повседневную жизнь смена властителя никак не повлияет. Это два различных мира. Первый — Алмазный Город и все подчинённые ему канцелярии, службы и коллегии. Второй мир — Бенолия, которая состоит из обычных людей, занятых самыми обычными делами. И пересекаются миры лишь частично. Но если исчезнет Бенолия, Алмазный Город обречён на гибель. А если не станет Алмазного Города, то Бенолия пропажи и не заметит.

Теньмы ошарашено молчали, смотрели на четырнадцатого с ужасом.

— Это слова бунтовщика, — сдавленно сказал кто-то из них. — Тебя расстреляют за такие речи. И нас всех накажут. Из-за твоего поганого языка нас пошлют на «лестницу пяти ступеней».

Теньм-одиннадцать вскочил с кресла.

— Если возложить к ногам капитана его голову, то получим прощение!

— Правильно, — поднялся теньм-восемь. — Надо сейчас же отрезать ему голову. Кровь отступника смоет нашу вину.

— Сидеть! — шагнул на середину дежурки Эльван. — Чью голову отрезать, а чью — оставлять на плечах, решать будет тот, кто волею Светоча назначен распоряжаться нашими судьбами — Серый капитан. Четырнадцатый виноват, но казнь слишком дорогая цена! Он заслужил одну ступень лестницы, ну две. И не больше!

— Ты что, изменника покрываешь?! Тогда отрезать голову надо и тебе.

Эльван с вызовом и насмешкой оскалил клыки.

— Или тебе. Ты своей черепушкой всё равно никогда не пользуешься.

— Что ты сказал? — шагнул к нему восьмой теньм.

— Я сказал, что решать нашу судьбу может только Светоч и, если на то будет его воля, капитан. А ты посягаешь на властительное право Светоча! И подстрекаешь к этому других.

— Даже не пытайся переложить на нас чужую вину, — зло прошипел теньм-одиннадцать.

— Какую это «чужую» вину? — холодно уточнил Эльван. — Четырнадцатый виновен всего лишь в неразумных до дерзости речах. Но ты и восьмой, твой подельник, предложили устроить самовольное судилище. А это уже оскорбление императорского величия и умаление капитанского достоинства.

Эльван кончиками пальцев поглаживал кнопки коммуникационного браслета.

— Вызываем капитана. Пусть он оценит вину каждого и назначит воздаяние.

— Ты… — срывающимся голосом проговорил одиннадцатый. — Ты тоже судил четырнадцатого сам.

— Нет, ни в коей мере. Я лишь предположил, какой приговор наиболее вероятен. И сказал, что окончательное решение примет капитан. Если, конечно, Светоч не прикажет иного. Поэтому да свершится его воля и пусть пресвятой поможет капитану её воплотить. — Эльван нажал кнопку экстренного вызова. Ответного сигнала не было. Эльван потряс браслет, нажал кнопку ещё раз.

— С браслетом всё в порядке, — сказал капитан. — Просто связь автоматически отключается, если абоненты находятся в одной комнате. Я здесь уже две минуты, но вы так увлеклись разбирательством, что меня и не заметили.

Теньмы вскочили с кресел, замерли по стойке «смирно». Четырнадцатый, восьмой, одиннадцатый и пятый встали на правое колено. Одна ладонь лежит на левом колене, вторая упирается в пол, головы склонены покорно.

— Капитан, позвольте доложить… — начал Эльван.

— Не трудись пересказывать подробности. Я знаю всё. — Капитан кивнул на камеры видеонаблюдения, жестом велел теньмам подняться.

Клемент коротко и зло рассмеялся.

— Открытого надзирания вам показалось мало, капитан, и вы решили почтить наши разговоры личным подслушиванием и подглядываем. Скрытно, на тараканий лад, проскользнуть в дежурку, забиться в щель и…

— Замолчи, — велел капитан. — Ты и без того уже языком натрепал достаточно.

— Зато теперь вы развлечётесь, собственоручно отрезая мне голову.

— Четырнадцатый, молчать!

— У меня есть имя, капитан. Я Клемент Алондро. И если вы, Серый капитан Димайр Файдис, собственное имя позабыли за ненадобностью, то я своё помню! У меня есть имя!

— Да, Клемент Алондро, имя у тебя есть, — спокойно ответил капитан. — Но от должности теньма номер четырнадцать оно не освобождает. Поэтому заткнись и жди своей очереди на приговор.

Капитан подошёл к теньмам восемь и одиннадцать.

— Итак, вы решили устроить самосуд. Присвоили чужие — и высшие! — права. Кара за это положена немалая. Но есть вина и посерьёзнее. Вынося приговор, вы не удосужились разобраться в причинах поступка подсудимого.

— Какое значение имеют причины, — с трусливой склочностью ответил восьмой, — если сам поступок заслуживает крайней меры наказания?

— Ты скверно учился в лицее. Иначе бы знал, что любые последствия, в том числе и судебный приговор, всегда определяются причинами.

— Причины? — переспросил одиннадцатый. — Ни одна причина не оправдает оскорбления величия нашего Светоча!

— Предоставь Светочу самому судить о своём величии. Оставь ему хотя бы это право.

— Я не…

— Вот именно, что «не». Ты очень много чего «не». В том числе никогда не был предвозвестником. Ты ничего не знаешь о том, что происходит за пределами Алмазного Города. Единственное, что тебе известно досконально — так это дешёвые бордели Маллиарвы, в которых ты проводишь все увольнительные. Но истинная жизнь большой земли тебе неведома, и потому судить о ней ты не можешь. Так что оставим неприкосновенным величие Светоча и займёмся тем, что касается нашего ничтожества. — Капитан встал так, чтобы видеть всех подчинённых, медленно обвёл тяжёлым взглядом. — Четырнадцатый сказал правду. Все эти плебеи за стенами Алмазного Города, вне зависимости от того, простой они крови или высокой, слишком скудны умом и мелки душой, чтобы в полной мере осознать богоблагославенность своего владыки. Они не способны ни уразуметь, ни прочувствовать, какое счастье даровал Бенолии пресвятой, послав ей такого наместника.

Капитан гневно хлестнул по стене хвостом, — на гладкой белой поверхности остались глубокие выщерблены.

— Тяжело понимать, что большинство живущих вне стен Алмазного Города недостойны даже смотреть на его ограду. Ещё труднее примириться с тем, что весь этот людской мусор осмеливается противоречить высочайшей воле. Плебеи дерзают оценивать поступки своего государя! Это действительно так.

— Но почему… — начал было Эльван.

— А чтобы никогда не возникало никаких «но» и «почему», существуем мы, теньм-пять. Волей бенолийского государя мы избраны из общего ничтожества и прямым благословением пресвятого подняты над плебеями. Но избранность нам дана не просто так! Мы должны стать неодолимой стеной между нашим Светочем и той зловонной людской грязью, что изобилует за пределами Алмазного Города. Однако вы начали забывать о своём высоком жребии. И четырнадцатый напомнил вам, кто вы есть и зачем!

Капитан подошёл к одиннадцатому и восьмому.

— Вы и теперь скажете, что четырнадцатому следует отрезать голову? Поняли теперь почему всегда надо знать причины любого поступка и лишь затем выносить о нём суждение?

Теньмы рухнули на колени, согнулись в чельных поклонах, покорно вытянули перед собой руки. Капитан посмотрел на скрюченные спины и сказал:

— Не поняли. Как не поняли и того, почему поспешность суждений всегда наказуема. Вы снимаетесь с дежурства.

По спинам теньмов пробежала дрожь: сейчас капитан должен был отмерить наказание.

— Эту ночь вместо уборщиков драите в казарме сортиры и душевые, а после отправляетесь в космопорт, на любые подсобные работы по усмотрению старшего тамошней смены. И так до самого вечера. За простыми делами хорошо думается. Надеюсь, уразуметь смысл сегодняшних событий вы сумеете.

Капитан подошёл к Эльвану.

— Теперь ты, пятый. Тоже поспешил обвинить, не разобравшись в причинах. А значит должен разделить с одиннадцатым и восьмым их кару. Однако есть смягчающее обстоятельство: ты пытался защищать напарника от навета. Поступок похвальный, но что-то слабая у тебя получилась защита. Трусливенькая. Поэтому хвалить тебя не за что. Но ты хотя бы вину искупил. Так что остаёшься на дежурстве.

Эльван согнулся в низком поклоне. Капитан подошёл к теньму-четырнадцать.

— Клемент… Будучи предвозвестником, ты выполнил важную миссию. И сейчас мне помог, вразумил позабывших себя болванов. Ты достоин награды. Я даю тебе увольнительную. Сегодня двадцать четвёртое, так что гуляй до утра двадцать шестого. Возьмёшь у старшего референта деньги, гражданскую одежду — и вперёд, ко всем прелестям ночной Маллиарвы. — Капитан глянул на одиннадцатого и восьмого. — А вы чего замерли? Или с приговором не согласны, другого ждёте?