Три побоища – от Калки до Куликовской битвы (сборник) - Виктор Поротников

Дружинники одобрительно загалдели, многим из них понравился замысел Святослава Мстиславича. Это были преданные ему воины, у которых в Киеве оставались семьи и родственники. Киевская знать всегда косо поглядывала на Владимира Рюриковича, помня злодеяния его отца. Если Владимир Рюрикович вдруг погибнет в битве с татарами, тогда киевляне охотно посадят на киевский стол Святослава Мстиславича.

Святослав Мстиславич отобрал из своей и Всеволодовой дружин тридцать гридней, тех, что постарше и повыше ростом. С этой свитой он решил выйти из города в чистое поле.

Смерды, укрывшиеся в Новгороде от татар, с изумлением взирали на то, как стража снимает засовы с главных ворот, распахивает двойные дубовые створы. Два князя, толмач и тридцать гридней с дарами в руках прошли сквозь воротную башню, протопали по бревенчатому мосту через глубокий ров и смело направились к конному отряду татар, растянувшемуся в линию неподалеку от городской стены.

Варвара оказалась в числе толпы любопытных мужчин и женщин, поднявшихся на стену, чтобы понаблюдать за переговорами двух князей Мстиславичей с мунгалами. Варвара, как ни вглядывалась, так и не смогла понять, что же произошло там, на равнине, почему татары, поначалу приняв дары, затем вдруг обнажили свои кривые сабли и принялись рубить безоружных русичей. В числе самых первых были убиты оба князя и толмач. Свита князей бросилась бегом обратно к воротам, но татары засыпали гридней градом метких стрел, никто из русичей обратно в Новгород не вернулся. Воевода Селд приказал закрыть ворота и готовиться к обороне.

Варвара вернулась в терем сама не своя, у нее тряслись руки и ноги. Она обессиленно опустилась на скамью и обняла себя за плечи, чтобы унять дрожь в руках.

«Вот чем обернулась ваша хитрость, братцы мои непутевые! – вертелись мысли у нее в голове. – Не стали мунгалы с вами договариваться. К этому врагу нужно выходить только с мечом в руке!»

Варвара приблизилась к стене гридницы, где было развешано оружие среди медных факелов и оленьих рогов, сняла со стены узкий длинный меч в черных ножнах и вернулась обратно на скамью. Она долго просидела на скамье, опираясь локтем на меч, полная самых мрачных мыслей. Ее раздумья прервал вбежавший в гридницу огнищанин.

– Татары на приступ двинулись! – взволнованно сообщил он, сдернув со стены боевой топор на длинной рукояти. – Прощай, княгиня. Чаю, больше не свидимся.

Огнищанин поклонился Варваре и выбежал из гридницы, хлопнув дверью.

Над Новгородом разливался тревожный набат большого колокола на сторожевой башне.

Первый вражеский приступ русичи отбили. Готовясь к следующему приступу, защитники Новгорода-Святополчского жгли костры, варя в больших котлах горючую смесь из смолы, конопляного масла и березового дегтя.

Воевода Селд пришел в терем и велел Варваре собираться в дорогу.

– Дадим тебе резвого коня, перевезем на лодке через реку Хорол, а дальше, княгиня, тебе прямой путь до Переяславля, – напутствовал Селд Варвару. – Кроме тебя, и послать-то некого. Мужей в граде немного, из девиц молодых ты одна на коне крепко сидеть умеешь. Выручай, Варвара-краса, скажешь воеводам в Переяславле, что татары Новгород-Святополчский обступили, вот-вот за стены прорвутся. Дня два мы еще продержимся, а дальше… – Воевода тяжело вздохнул. – Дальше, бог ведает!

Варвара с готовностью встала со скамьи.

– Не беспокойся, Селд, – сказала она. – Дорогу до Переяславля я знаю. Мигом домчусь!

В сумерках, теплых и безветренных, Варвара села в лодку с дощатых подмостков небольшой пристани, четверо крепких смердов взялись за весла и погнали челн к другому берегу реки, борясь с сильным течением. На другой лодке, широкой и плоскодонной, четверо других гребцов переправляли через реку поджарого гнедого коня, взнузданного и оседланного. На мелководье среди густых камышовых зарослей Варвара прямо с лодки вскочила в седло. Повинуясь ее властной руке, гнедой жеребец, с фырканьем раздвигая грудью прибрежные заросли, выбрался из чавкающей топи на твердую землю.

Полоска багрового заката почти погасла на западе; сумрак сгущался. Среди облаков показался бледный диск ущербной луны.

Варвара всего лишь один раз оглянулась с береговой кручи на далекие очертания бревенчатых стен и башен Новгорода-Святополчского на другой стороне реки, затем, огрев коня плетью, помчалась галопом по холмистой степи на северо-восток.

Всю ночь Варвара ехала то шагом, то рысью по широкому степному раздолью, следя, чтобы луна все время была у нее за спиной, а созвездие Большой Медведицы – с правой стороны. Так научил ее Селд.

К рассвету одинокая наездница выбралась к небольшому селу, близ которого лежала дорога на Переяславль. Здешние смерды напоили Варвару парным молоком и подсказали, как вернее проехать к бродам на реке Суле.

Перебравшись через Сулу, Варвара полдня скакала до города Пирятина, а от него еще полдня ехала до Переяславля, засыпая на ходу.

Поздним вечером Варвара увидела наконец мощные валы и стены Переяславской твердыни, за которыми виднелись золотые купола белокаменных храмов. Однако проехать к городским воротам Варвара не смогла. Переяславль был осажден войском Владимира Рюриковича, у которого случилась распря с племянником Борисом Давыдовичем, на дочери которого был женат туровский князь. Владимир Рюрикович затеял было поход на Туров, но с полпути повернул назад, узнав, что Борис Давыдович вышел из Белгорода с дружиной и с ходу захватил Переяславль.

Рать Владимира Рюриковича стояла станом под Переяславлем, готовясь штурмовать город. Варвару привели в шатер Владимира Рюриковича. Тот изобразил радостное удивление, увидев двоюродную племянницу в мужской одежде.

– Далече ли путь держишь, краса моя? – с похотливой улыбкой промолвил Владимир Рюрикович, приблизившись к Варваре. – Долго же ты бегала от меня, проказница. И все же сошлись наши пути-дорожки! – Владимир Рюрикович приподнял за подбородок голову племянницы и заглянул ей в глаза. – Где же ты скрывалась от меня, голубица?

– Не время миловаться, дядюшка, – недовольно проговорила Варвара, тряхнув головой. – Не был ты мне люб в прошлом, не люб и ныне! С недоброй вестью прибыла я из Новгорода-Святополчского. Орда татарская к нему подступила, Святослав и Всеволод убиты, воевода Селд помощи просит, мало у него ратников. Седлай коней, дядюшка! Веди полки к Новегороду-Святополчскому!

– Экая быстрая! – криво усмехнулся Владимир Рюрикович. – Покуда войско мое дойдет до реки Хорол, татары от Новгорода одни головешки оставят. Не сдвинусь я отсюда. Мне Бориса Давыдовича из Переяславля выбить нужно, а то он вознамерился искать подо мной стол великокняжеский.