Драконье царство - Вера Космолинская

И все-таки его рассказ абсолютно ничего не объяснял. Если только не верить во всякую мистику или не считать, что Маэгону просто повезло. Вообще-то, про простоту и про дальнейшее везение можно было говорить только с большой натяжкой. Значит, оставалось верить в мистику, в призраков и в единорогов. Какая неприятность…

Не то чтобы Кею совсем не удалось скрыть наше отсутствие в пробуждающемся лагере, но сам он, бедняга, ко времени нашего появления был уже близок к греховному душевному унынию. Ведь время-то было как раз уходить из Каледонии, а как тут уйдешь без меня? Дело пахло объявлением ужасных вестей потрясенным бриттам, прочесыванием территории и затяжным локальным конфликтом со всеми путающимися под ногами местными племенами.

Ничего не подозревавшая армия на том участке, где мы заявились, возвращаясь восвояси, была немало изумлена тем, что мы почему-то оказались снаружи, а не внутри лагеря. Впрочем, это только добавило ей обычного мистического благоговения, тем более что явились мы, будто с разведки, с интересными, невесть откуда взявшимися вестями. Разумеется, с вестями насчет Кольгрима, и о неких таинственных местных союзниках. Насчет новостей с Маэгоном дело могло пока подождать, не хвалиться же тем, что мы учинили в святом месте. Конечно, и затаивать было ни к чему, все равно всплывет в первый же день, но это как-нибудь само собой, позже, и лучше без подробностей.

А пока, весело и дисциплинированно — марш в поход, труба зовет, и заметьте — ничего похожего на отступление!

— Я вижу свежую кровь! — с ехидцей заметил Кей, едва переведя дыхание, после того, как сшиб композицию из установленных шалашиком копий, бросившись нам навстречу. От облегчения на него напал приступ сарказма.

— Надеюсь, больше некому будет втихую поджигать замок старика Уриенса, — довольно ответил я.

Кей понимающе поцокал языком и покачал головой.

— И стоило для этого тащиться в Каледонию?

— Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, — наставительно проронил Галахад, с тайной гордостью поглядывая на свою археологическую каменную посудинку.

— Миска для Кабала? — полюбопытствовал Кей.

— Не отдам, — сухо обиделся Галахад.

— Думаешь, стоит еще раз поджечь замок? — задумался я. — Что ж, поглядим, если будут время и настроение. Все равно будем проходить поблизости на обратной дороге.

Сборы, к которым и так уже готовились, много времени не заняли, и после святого дела, именуемого завтраком, бритты стройным маршем чудо-богатырей двинулись на юг. Порядок в войсках был просто загляденье, такую роль играет воодушевление. Двигаться быстро, без поражений, утверждаясь в своей светлой миссии на каждом шагу, это армиям всегда нравится. Спросите Цезаря, Суворова и Наполеона.

При ярком солнце горы выглядели поразительно живописно, и казалось, им почти жаль с нами расставаться. На ближайших вершинах то и дело возникали человеческие силуэты, наблюдающие за нашим отходом, опирающиеся на копья, салютующие мечами то ли в военном приветствии, то ли в невнятных знаках самодовольства, издающие гортанные кличи, на которые проходящие войска отвечали им тем же и махали руками или обменивались звуками рога. Словом, сущий парад.

Мы спели на прощание с Гавейном его недавно-сочиненную разудалую песенку «Тараня айсберги форштевнем…», и расстались с ним вскоре после того как покинули гористые пределы Каледонии. Гавейн поспешил к условленному им самим месту встречи со своим флотом. По крайней мере, теперь мы снова всегда будем в курсе того, что творится на море, если даже силы британских кораблей будут недостаточны для того, чтобы непосредственно нападать на противника и причинять ему какой-то вред. В последнее, кстати, не верилось — чтобы такой старый пират как Гавейн, да не придумал, как натворить какую-нибудь пакость, должно было происходить нечто совершенно исключительное.

С Галахадом прощаться не пришлось, впрочем, как и с Гаретом, который был по горло сыт морем, а вот на суше ему еще толком повоевать не удалось. Теперь же, когда он уже немного потрепался и обветрился, вполне можно было допустить его и к этому опасному спорту, под присмотром, конечно.

Недавнее ночное приключение, похоже, ничуть не повлияло на Гарета. По крайней мере, после марша, занявшего целый и, слава богу — погожий, день, он как ни в чем не бывало, снова запросился на охоту за призраками. Но мы с Галахадом отказались наотрез и вообще отнеслись к этой идее на редкость недружелюбно, несмотря на то, что главный затейник драмы минувшей ночи был уже на том свете. А может быть, частично как раз и поэтому. В конце концов, надо же иметь какое-то уважение к покойникам и не слишком веселиться, едва отправив их в лучший мир, — особенно, после целого дня, проведенного на марше. На следующий, не менее бурно проведенный день. Гарет уже не заикался о таких глупостях, он и так вымотался, периодически отсылаемый с поручениями к Кею, возглавлявшему отдельную колонну, отправленную другой, параллельной дорогой, на всякий случай — для большего охвата, для легкости прохождения и нанесения меньшего ущерба минуемым нами территориям. То же повторилось и на третий день — все эти ночи он проспал как сурок и никакие друиды не заставили бы его проснуться, но на четвертый день мы сбавили темп, не получая пока новых тревожных известий и давая людям и животным избавиться от напряжения и накопившейся усталости прежде чем с новыми силами преодолеть последний участок пути. Да и к чему раньше времени спугивать противника, который, судя по всему, все равно не ожидал от нас такой прыти?

И на эту ночь мы все же выехали немного прошвырнуться, недалеко, всего лишь как обычно проинспектировать караулы и провести свой, мало кому нужный, но зато самостоятельный вид разведки прилегающей территории. Он действительно немногого стоил, хотя всегда кажется, что доверять можно только себе. Возвращаясь, мы еще издали увидели Мельваса, уже почти совсем оправившегося от своего ранения и расхаживающего вокруг нашей палатки как журавль, мающийся несварением желудка. Узнать его силуэт в скупом свете костров было нетрудно — по характерной, будто сдержанной резкости движений хищника, то затаивающегося, то совершающего внезапный прыжок, и по плащу, расшитому кусками темных шкур, среди которых то и дело поблескивал металл. Завидев нас, он остановился и помахал в воздухе чем-то невидимым. Я тут же ускорил шаг Тараниса и рысью подъехал к королю Клайдскому. Покрытое темными узорами лицо Мельваса выглядело в темноте бледным и жутковатым, и при этом до невозможности иронично хитрым.

— Стрела из темноты, — возвестил Мельвас, снова подняв предмет. — С посланием!