Артистка, блин! - Екатерина Вильмонт

— Стас, останови машину!

— Что такое? Пи́сать захотелось?

— Нет. Стас, родной мой, я хочу сказать — не надо ничего бояться!

— Чего бояться? — нахмурился он.

— Я же вижу, тебе страшно, мне тоже, а это плохо, очень плохо. Мы оба боимся за нашу любовь, да? А если бояться, обязательно что‑то плохое случится.

— Варежка, ты… — Он повернулся к ней, в глазах у него стояли слезы. И вдруг он уронил голову на руки, лежавшие на руле, и разрыдался. Ох, он может мне этого потом не простить, он же мачо…

— Вот хорошо, — она погладила его по плечу, — умница, поплачь, это так здорово, когда сильный мужик не боится плакать! Это и есть настоящее мужество и за это я тебя особенно люблю.

— Варька, ты охренительно умная баба! — засмеялся он, кулаком утирая слезы.

— Нет, просто охренительно тебя люблю. К тому же это было так сексуально…

— Так, девушка, не приставайте к мужчинам на дороге! Нам же надо сегодня попасть в твой богом забытый городок. Ну, держись!

Стас открыл окно и полетел с такой скоростью, что ветер свистел в ушах!

— Я люблю Варежку! — время от времени орал он в открытое окно.

— Я люблю Стаса! — вторила она ему.

— Ура!

— Банзай!

Варька, из тебя вышел бы отличный психотерапевт, сказала она себе.

Ближе к вечеру Стас пустил ее за руль. И тут наконец ей удалось продемонстрировать ему еще один свой талант.

— Обалдеть! — только и смог выговорить Стас, когда Варя на огромной скорости виртуозно вписалась в очень сложный поворот на горной дороге. — Не знаю как плачущий мужик, но красивая баба за рулем на такой скорости, это чудовищно сексуально! Предлагаю заночевать в каком‑нибудь мотеле или?

— Или!

До места они добрались уже ночью.

— Твои, небось, уже спят?

— Да нет, мама не спит, ждет. Вон видишь, окна светятся, мама на кухне, ждет нас с ужином.

Действительно, навстречу им уже спешила Анна Никитична.

— Приехали? Молодцы!

— Мамочка, это он!

— О, я думала, вы меньше ростом. С приездом, Стас!

Варя расцеловалась с матерью, Стас церемонно приложился к ручке Анны Никитичны.

— Голодные, небось?

— Не то слово, — улыбнулся Стас.

— Идемте скорее ужинать.

— А можно руки помыть с дороги?

— Варюш, проводи мужа!

— Какой уютный дом, — заметил Стас. — Слушай, а если я быстренько приму душ?

— Даю пять минут.

— Принеси мне чистое белье, будь добра.

— Зачем? Надень вот халат и приходи.

— С ума сошла? Это же неприлично.

Варя принесла ему белье.

— Мамочка, он примет душ…

— Варюшка, ты так похорошела… Впрочем, неудивительно. Он в жизни еще лучше, чем в кино. Поздравляю!

— Мамочка, я тебя очень прошу, не расспрашивай при нем о свадьбе.

— А что случилось? — побледнела Анна Никитична.

Варя быстрым шепотом все объяснила.

— Он что, суеверный?

— Очень. И очень ранимый.

— Ох, как ты его любишь… — покачала головой Анна Никитична.

Варя беспомощно развела руками.

Тут появился Стас.

— Как вкусно пахнет! Ох, мы же привезли вам голландскую селедку, сейчас принесу!

— Варь, тебе тоже не мешало бы душ принять. Вы что, миловались на горной дороге?

— Мама! — залилась краской Варя.

— У тебя вид совершенно недвусмысленный. Живо в душ!

Вернулся Стас.

— Вот, Анна Никитична, держите! Я даже не думал, что у меня такая красивая теща.

— А вы полагали, что я уже старая грымза? — засмеялась Анна Никитична, чрезвычайно довольная комплиментом.

— Боже упаси! А где Варежка?

— Я погнала ее в душ. Стас, почему вы говорите шепотом? Боитесь разбудить Никиту?

— Конечно.

— Да его пушками не разбудишь.

— А как вы думаете, если я утром сам его разбужу и поговорю с ним серьезно, по‑мужски, объясню, что нельзя так терзать маму, а? Пусть сразу, как глаза продерет, увидит не ее, а меня?

— Да, пожалуй… Только Варе не говорите, она начнет верещать.

— А когда он просыпается?

— Обычно в семь утра.

— Вот и отлично!

— А вы сами проснетесь?

— А как же! Я всегда просыпаюсь тогда, когда нужно, — обезоруживающе улыбнулся Стас.

Утром Стас тихонько встал и пошел на второй этаж. На часах было без пяти семь. Он приоткрыл дверь детской, заглянул. Никита спал на боку, лицом к стене. Рядом с кроватью стояло кресло. Он сел. Мальчик не пошевелился. Стас опять глянул на часы. Ровно семь. Он протянул руку и слегка потрепал мальчика по плечу. Тот дернулся, повернулся на другой бок, открыл глаза и вскрикнул:

— Ой, вы кто?

— Стас Симбирцев, тот самый, которого ты ненавидишь. Правда, не знаю пока за что. Вот и пришел разобраться.

— Я по‑русску не понимай.

— Врешь, парень, все ты понимаешь. И давай‑ка поговорим по‑мужски.

Никита хотел что‑то сказать, но Стас сразу перебил его.

— Давай сначала я скажу, а уж потом ты. Просто по старшинству.

— А мама где? Она приехала?

— Мама еще спит, мы ночью приехали.

Никита во все глаза смотрел на взрослого здоровенного дядьку, который отнял у него маму. И что мама в нем нашла?

— Так вот что я хотел тебе сказать, брат. Ты очень везучий парень. У тебя изумительная мама. Добрая, умная, красивая и здорово талантливая. К тому же обожает своего сыночка. А сыночек что? Сыночек ее мучает.

— Все вы врете!

— Что это я вру?

— Она меня не любит, она меня бросила, и это вы виноваты!

— Давай разбираться, кто в чем виноват. Ты чего хочешь? Чтобы все было как раньше, правильно?

— Правильно!

— Ты, выходит, раньше был счастлив, так?

— Так!

— А теперь ты самый несчастный?

— Да!

— И ты хочешь, чтобы мама, добрая, любящая и, я уверен, очень любимая мама была несчастной всю оставшуюся жизнь?

— Почему это она будет несчастная? Из‑за вас?

— Ну, в какой‑то степени и из‑за меня, потому что она меня любит, но, главное, мама актриса, причем очень талантливая, играть в кино и в театре она мечтала с детства, но ей сперва не повезло, и она смирилась с этим и научилась жить по‑другому, встретила твоего папу, родила тебя. Но потом случилась беда, погиб твой папа, она осталась одна, с тобой малюсеньким на руках, и нашла в себе силы освоить новую профессию. Но талант ведь никуда не делся… И вдруг Фортуна ей улыбнулась. Ты, кстати, в курсе, кто такая Фортуна?

— Богиня судьбы, с колесом.

— Молодец, брат! Так вот, Фортуна вдруг улыбнулась маме, ее пригласили в кино, потом в театр, мечта начала сбываться. Так что же, маме надо все бросить и вернуться сюда, чтобы ты был доволен?