Поцелованная Тьмой - Полина Корн

– Нет, – решительно отвернулась, избежав нежелательного прикосновения, – расскажи про браслеты, пожалуйста.

Видимо, моя кровь действительно способна успокоить страсть, и не только твою, Эйнар. Исчезла маниакальная потребность опрометчиво падать в чужие руки. Прошла зудящая необходимость касаться. Кажется, я снова обрела ясность мысли и, объективно, демон являл собой эталон сексуальности и притягательности, однако не я уже не вспыхивала столь молниеносно.

Он с явным сожалением отстранился.

– Рунная вязь скрепила наш союз перед духами предков. Камилла, пойми, для меня обручение вовсе не пустой звук. Демоны не женятся на человечках, считают данный вариант невозможным. Я разделил свой резерв, принес традиционную клятву… Спустился за тобой в Бездну! Пусть ты пока не готова принять мои чувства, но я настроен биться над решением нашей проблемы столько, сколько будет нужно для ее решения, – ректор говорил серьезно, вглядываясь в мое лицо.

– Эйнар, – его имя перекатывалось на языке горькой пилюлей, – мы не знаем друг друга. Какое обручение? Ты ни разу не поговорил со мной, а едва мы оставались наедине, как становилось не до разговоров… Я понятия не имею, в каком городе ты родился, кто твои родители, почему ты вызвал меня в ректорский кабинет, а следом решил воспользоваться служебным положением. Загадка, да и только. Прошу тебя, уйди, я хочу побыть одна, – в животе требовательно заурчало.

Демон гневно сверкнул глазами и поднялся, а потом сменил ипостась, став привычным Эйнаром ан Тареном – ректором двух Академий. Так мне было гораздо спокойнее. Смотреть на него издалека и любоваться как недостижимой звездой на ночном небосклоне.

– Хорошо, я пойду и распоряжусь покормить больную. Но только хочу, чтобы ты вспомнила, Камилла, как еще до ритуала, плавилась в моих руках. Скажешь тому тоже была вина крови или недостаточное знакомство? – он насмешливо поднял бровь, а после развернулся и вышел, оставив меня в растрепанных чувствах.

Глава 24. Могильная Лилия

У Повелителя есть много обязанностей. Но из ряда большинства из них выбиваются две: защищать свой народ и сохранять ценные традиции. С первой я справлялся долгие годы оттачивая тактику боевых крыльев на границе Анкуррата и разрабатывая систему быстрого реагирования на всевозможные угрозы. Особенно демонов беспокоили владения эльфов, которые мирно сосуществовали со своими соседями, но постоянно вели подрывную деятельность, ослабляя торговые маршруты или плетя интриги по выдвижению на трон Анкуррата своего ставленника. Борьба за ресурсы – самый главный бич наших рас.

В невероятных лесах Лаурендейля нет полезных ископаемых. Поэтому заносчивые эльфы вынуждены закупаться у нас. А пустыни Анкуррата похоже на безжизненные долины, в которых не родится даже самый неприхотливый сорняк. Демоны научились охотится на песчаных тварей, приручили сорвеев, адаптировались к природе своих земель, но постоянно заглядывались на людские просторы, богатые ресурсами. Я вспомнил, зачем ввел традицию Отбора.

Салан был человеком с небольшой примесью эльфийской крови, в нем спала магия. Убийство лидера неминуемо привело бы к грызне с Лаурендейлем, и, как следствие, множеству жертв с обеих сторон. А у людей было одно значительное преимущество – плодовитость. Ни эльфы, ни демоны не могли похвастаться тем же, и война далеко не самое лучшее, что могло бы случиться с нашими расами. И если эльфийский молодняк проходил инициацию почти без проблем, то наследие Хаоса периодически лишало нас потомства. Юные демоны просто сходили с ума, так и не сумев подчинить вторую ипостась.

И вот здесь и приходилось прибегать к незыблемым традициям. Правилам, на которых наше общество существовало долгие века. Следовать зову родовой магии, брать в супруги более сильную или равную кровь, даже условия брачного ритуала ставили нас в жесткие рамки. Первая брачная ночь обязательно должна происходить в демонической форме, иначе союз не считался действительным.

Но хрупкая человечка перевернула все с ног на голову, и прежде считавшееся нерушимым становилось все более призрачным. Примерно тогда, когда я сам прильнул к нежной коже и слизал каплю лакомой крови, а моя сущность взбесилась, умоляя сделать девушку своей. Она вышла из зала медитаций, я решил прекратить это безумие. Отвлекся. Совершил огромную ошибку.

Эйнар ослабил кокон Тьмы, и мы вытащили бессознательное тело, сломанной куклой повисшее на руках ректора. Камилла едва дышала и по комнате летали хаотичные обрывки темной материи.

– Это из-за тебя, Азаил! – рыкнул брюнет, пронзая меня яростным взглядом. И я был с ним солидарен. Но чуткий нос улавливал в воздухе тончайший аромат цветков пектуса – запрещенного в Анкуррате растения. И стоило Эйнару унести девушку в лазарет, я пристально изучил место происшествия.

Не мог поверить в то, что магия Тьмы спонтанно прорвалась, взломав новый ограничитель. Безумие. Вот такое впечатление порождала комната во мне. Подобные прорывы иногда случались с молодыми демонами, плохо контролирующими Тьму. Но человечка…

Отогнал сладкие воспоминания. Зачем ей меня любить? Почему ее кровь так настойчиво звала мою вторую ипостась?

Втянул носом воздух, безошибочно отделяя запахи один от другого. Аромат пепельных волос Камиллы на подушке, невесомый флер нашей с ней страсти, который она принесла на себе после занятия, и не успела смыть. В спешке брошенная расческа на туалетном столике. Демон протестующе дернулся, намереваясь насладиться желаемыми оттенками, но я вернул его в клетку и продолжил исследовать комнату. На подоконнике девушка держала цветок. Хм. Необычный выбор. Могильная лилия.

В Анкуррате часто выращивали это растение, как одно из немногих, способных выжить в нашем климате. Специально завозили рассаду, заботливо поливали скудными порциями столь драгоценной воды… Но по какой причине от могильной лилии пахнет пектусом? Опаснейшим цветком из наших краев. Запрещенным паразитом. Под воздействием его запаха в больших дозах создания, в которых течет хоть капля Хаоса, сходили с ума. Пектус подпитывал все самое разрушительное в нас. Самые отчаянные иногда добровольно пили выжимку из него и обретали невиданную силу и мощь, только навсегда теряли человеческий облик. Изгнанники.

Общество не принимало их, да и не место безумцам среди женщин и детей. Для поимки одного Изгнанника могла потребоваться сила целого боевого крыла, а это двенадцать обученных воинов.

На подоконнике рядом с горшком, скрестив лапы и завалившись на тонкие хитиновые крылья, покоилась мертвая муха. Мне не нравилось то, что я видел.

Я наложил на цветок статизное заклинание, потом осторожно поднял его и отправился в лазарет.

Камиллу уже определили в палату, и она лежала на белоснежных простынях, сравнявшись с ними по цвету. Над ней склонился Эйнар, обеспокоенно водя ладонями над телом.

– Сложно пробиться. Похоже, ее сознание совсем далеко, – ментальный щуп отделился от головы девушки и свернулся, покорный приказам хозяина. В синих глаза застыла какая-то обреченная беспомощность, и ревность кольнула мое сердце. Давно забытое чувство.

– Отойди, – велел я, добавляя властных ноток в голос.