Рассвет - Октавия Батлер

Под влиянием внезапного порыва она попросила его показать ей звезды, если конечно на корабле имеется такое место, откуда можно увидеть звезды.

И за день до того, как она осталась одна в этом несоразмерном зале, Никани повело ее через несколько коридоров и проходов вниз, где в конце пути они спускались даже в подобии лифта. По словам Никани, лифт представлял собой подобие пузырька безвредного газа, легко перемещающегося в живом теле. В конце концов они оказались в большом обзорном пузыре, откуда она смогла полюбоваться не только на звезды, но и увидеть полновесный голубой диск Земли, сияющий подобно огромной луне в черноте неба.

– Наш корабль находится далеко за орбитой самых высоких ваших спутников, – сообщило ей оолой, пока она с жадностью выискивала глазами очертания знакомых континентов. За густотой облаков она смогла увидеть только отдельные куски – ей показалось, что она узнала Африку и Аравийский полуостров. По крайней мере на это были похожи висящие над ней в небе куски суши. Кроме того в космосе сияло невероятное, невообразимое количество звезд, но ее внимание привлекала только Земля. Никани не мешало ей смотреть на Землю, и она любовалась ей до тех пор, пока глаза не начали слезиться. Потом она почувствовала на своем плече его руку, и они, покинув смотровую площадку, отправились в этот футбольный зал, где она находилась по сию пору.

Она находилась здесь вот уже три дня кряду и все время занималась тем, что читала, напряженно думала и записывала кое-что из своих мыслей. Записки, которые накопились у нее за прошедшие дни, авторучки и стопку бумаги, все это ей позволили забрать с собой. А вместе с ними ей принесли восемьдесят досье – короткие биографические справки, составленные на основе допросов, наблюдений и выводов оанкали, а также фотографические снимки. Ни один из людей, досье на которых были переданы Лилит, не приходился друг другу родственником. В том числе и ей.

Она прочитала уже половину досье, скорее выискивая там не возможных кандидатов на Пробуждение, а потенциальных союзников, сторонников предстоящего – тех, кого следовало Пробудить первыми и на кого можно было положиться. Ей необходимы были единомышленники, те, с кем она могла бы разделить груз своего знания, своей ответственности. Ей нужны были люди понимающие и вдумчивые, спокойные, способные внимательно выслушать то, что она собиралась им сказать, и сдержаться от мгновенных глупых и опрометчивых поступков. Ей нужны были друзья, от которых она могла зарядиться идеями, которые могли указать ей на то, что сама она скорее всего упустила бы. Ей нужны были те, кто поправит ее, если ее действия, на их взгляд, окажутся ошибочными – люди, чье мнение она могла уважать.

Вместе с тем ее одолевал страх – она не хотела Пробуждать вообще никого. Она боялась этих людей, боялась за них. Все они казались ей совершенными загадками, темными лошадками, и все это вопреки тому, что она узнавала о них из достаточно исчерпывающих досье. Ее задачей было создать из этих людей сплоченный коллектив и приготовить их к встрече с оанкали – сделать из них надежных обменных партнеров оанкали. Это казалось ей совершенно невозможным.

Каким образом она могла Пробудить кого-то и сказать ему, что с сегодняшнего дня, да и много раньше, он стал частью генетической программы существ настолько нечеловеческих и чужеродных, что один взгляд на них внушает нормальному человеку страх и отвращение? Как могла она Пробудить людей, этих своих соплеменников, переживших войну, когда в будущем их дети, если тем не удастся вырваться из рук оанкали, уже никогда не станут людьми? Как она объяснит им это?

Она решила не говорить им ничего или, в крайнем случае, сказать самый возможный минимум. На первых порах она так и сделает. Или не будет Пробуждать их вовсе до тех пор, пока в голове у нее не сложится четкий план о том, как она сможет помочь им, о том, как избежать предательства по отношению к ним, каким образом объяснить им причины, по которым они должны смириться со своим пленением, должны принять оанкали и должны принимать всё, до тех пор, пока нога их не ступит на поверхность Земли. После чего следовало бежать куда глаза глядят при первой же возможности.

Ее мысли то и дело заходили в привычный тупик: с корабля невозможно убежать. Невозможно никак. Оанкали управляли кораблем при помощи химии своих собственных тел. И не было возможности выучить или имитировать этот способ управления. Все, даже челноки, курсирующие между кораблем и Землей, представляли собой словно бы продолжение тел оанкали.

В принципе человек мог делать на корабле все, что угодно, за исключением причинения вреда – в случае чего его немедленно погружали в сон или умерщвляли. Таким образом оставалась единственная надежда – Земля. Как только они снова окажутся на Земле – предполагалось, что это будет местность где-нибудь в дельте Амазонки, как ей сказали – у нее и у остальных появится шанс.

И это означало, что до поры до времени Лилит и другим придется держать себя в руках, ей придется учить других и всем им придется терпеть уроки, которые будут преподавать им оанкали, после чего все эти знания им придется применить только для одного – для скорейшего бегства и выживания на воле.

Как ей объяснить это лежащим здесь восьмидесяти? Может быть именно этого оанкали от нее и ждут? Само собой, эти нечеловечески проницательные существа могли предполагать и предвидеть все, в том числе и это. Они изучили ее вдоль и поперек. Могло ли это означать, что они запланировали свое собственное предательство: ни о каком возвращении на Землю не шло и речи? Надежда на бегство потеряна навсегда. Тогда зачем они убили целый год на то, что учили ее выживать в тропическом лесу? Неужели оанкали были настолько самоуверенными, что надеялись удержать людей в своем искусственном загоне даже на Земле?

Что ей оставалось делать? Что она могла сказать людям, кроме: «Постарайтесь выучиться всему и бегите при первой возможности?» Стоило ли надеяться, что возможность бежать вообще представиться? Была ли у них надежда на побег, не связанная с Землей?

Никакой. Единственной формой ее личного протеста было бы отказаться Пробуждать вообще кого бы-то ни было – и тянуть до тех, пока оанкали не махнут на нее рукой и не займутся подбором кого-то другого, более сговорчивого и более настроенного на сотрудничество. Таким мог стать тип вроде еще одного Поля Титуса, например, – человеческий отщепенец, сознательно решивший порвать с человеческой расой и остаться с оанкали, разделив с ними свою судьбу. Человек такого рода мог претворить в жизнь все предсказания Титуса. Он не стал бы ставить на то, что в головах тех, кого он собирается Пробудить, осталось от культуры и цивилизации хоть что-нибудь. Он сделал бы из этих людей банду негодяев. Или орду дикарей.