Пока хватит сил (ЛП) - Шахин Бриттни

— Я не знал.

— Откуда ты мог знать? — она отстранилась, и я обхватил ее лицо ладонями. — Мы оба совершили ошибки. Продолжали бороться с правдой, которая была прямо перед нами. Может быть, мы оба были напуганы? Но нужно продолжать бороться…

— Пока есть силы, — прорычал я, прежде чем мои губы сомкнулись на ее губах. Мне надоело воевать со своими чувствами, прячась за отговорками. Я больше не мог этого делать. Не мог сопротивляться ей.

Я чертовски устал делать это.

Наталья застонала мне в рот, и ее язык скользнул между моих губ. Я запустил одну руку в ее волосы и обхватил затылок, притягивая ее как можно ближе.

Каждая частичка меня пылала. Горячо. Напряженно. До боли.

Но именно то, что я чувствовал в груди, должно было меня добить. Кулак, сжимавший мое сердце, и чувство вины исчезли.

И я снова мог дышать.

Я одним быстрым движением поднял ее, и она обхватила мою спину лодыжками, выгнувшись дугой.

Я положил руки на стойку по обе стороны от нее, чтобы можно было упереться в нее своим членом. Я сходил с ума от желания.

Мои губы оторвались от ее губ, нежно целуя ее шею, покусывая мочку уха, проводя ртом по ее скуле, возвращаясь к ее знойному рту.

Она впилась ногтями в мою спину, слегка застонав от прикосновения, прежде чем я втянул ее нижнюю губу и снова поцеловал ее.

Я был в двух секундах от того, чтобы потерять всякий самоконтроль прямо там, на маминой кухне, когда…

— О. Мой. Бог.

Наталья вздрогнула от звука маминого голоса, раздавшегося рядом с нами.

Мои губы замерли напротив ее рта, а ладони сжались в кулаки, когда я пытался успокоить себя, прежде чем встретиться с ней взглядом.

— Райан Росси, — прошептала мама, и я еще никогда не был так благодарен за то, что у меня нет второго имени. — Что происходит? Когда я сказала, что ты должен наладить отношения, я не подразумевала, что ты будешь целоваться с бывшей невестой твоего брата на моей кухне.

Я медленно помог Наталье спуститься, ее горло и щеки были красными от смущения. Я хотел оградить ее, защитить от того, что скажет мама. Потому что я знал маму и любил ее до смерти, но Энтони значил для нее слишком много.

Ему пришлось стать мужчиной в доме в слишком юном возрасте, потому что я служил. Я погрузился в тренировки, чтобы убежать от боли потери отца.

Но Энтони был рядом с ней с первого дня и каждый темный день после этого, пока я оставался физически и эмоционально неспособен подставить ей плечо. Я был благодарен ему за то, что он был рядом, но он был слишком молод, чтобы взвалить на себя такой груз. Для них обоих это было слишком тяжело, но они справились с этим вместе. И благодаря этому они стали ближе, чем просто мать и сын.

И тут появляется знакомая боль вины.

Я приложил руку к груди и глотнул воздуха, прежде чем повернуться лицом к матери. Когда наши глаза встретились, я медленно выдохнул, готовясь к неизбежной конфронтации.

Мама поставила сумочку на кухонный стол и провела рукой по серебристым волосам, переводя взгляд с одного на другого. В ожидании ответов.

Вот дерьмо. Какой версией правды я поделюсь? Мы еще не договорились, и я думал, что у нас есть время до завтра, чтобы принять решение.

Прежде чем я успел что-то сказать, мой телефон завибрировал в кармане. Это был Ноа.

— Я должен ответить. Прости. — Нахмурился и обернулся к Наталье, протягивая ей руку. — Мы сейчас вернемся.

— Простите, — пробормотала Наталья, принимая мою ладонь и быстро шагая за мной на задний двор.

Закрыв дверь, поднес телефон к уху.

— Скажи, что у тебя есть новости, — ответил я, отпуская руку Натальи.

Она пересекла внутренний дворик и с прерывистым вздохом опустилась в кресло.

— Привет, парень. Какую новость ты хочешь услышать первой? Брат или Энцо? — спросил Ноа.

Судя по его голосу, мне, наверное, тоже следовало сесть. Сколько еще я мог вынести? А ведь мне еще предстояло сегодня наряжаться в костюм и делать вид, что все просто замечательно. — Давай про брата, — решил я.

— Мой парень оказался быстрее, чем я ожидал. Энтони не задолжал ни одному ростовщику. По крайней мере, никто не ставил на него в Монте-Карло. Но Энтони спустил крупную сумму в тот же день, когда его подружка-модель заявила о краже драгоценностей. И в тот вечер он проиграл все до цента.

— Ты издеваешься? — выругался я и посмотрел на бетонную плитку.

— Полагаю, он украл драгоценности Бьянки и заложил их. Затем он решил сыграть на эти деньги, в надежде приумножить. Если это так, будем надеяться, что тот, кто подарил ей такие дорогие драгоценности, не узнает об этом.

— Так как же он оказался под домашним арестом на Ибице с парнем, который утверждает, что Энтони должен ему почти миллион? — я посмотрел на Наталью. Ее глаза прищурились, и она уставилась на меня. Она впервые узнала подробности об Ибице и ситуации с домашним арестом моего брата.

— Кто-то лжет, — сказал Ноа. — Может, несколько человек, я не знаю.

— Что делать дальше?

— Я попытаюсь подтвердить свою теорию о краже драгоценностей. Затем выясню, откуда взялся этот канадец, держащий в заложниках твоего брата. Где-то есть серьезная неувязка, — объяснил он, и я был чрезвычайно благодарен Ноа за то, что он до сих пор не покинул Ибицу.

— Спасибо. — Я схватился за голову, боль снова вспыхнула. Интересно, почему? Похоже, причина была в моем брате, а не в том, что меня ударили трубой. — Что еще?

— Точно. — Ноа на мгновение замолчал. — Лоренцо Коста. Тридцать шесть. Родился на Сицилии, но родители переехали в Нью-Йорк, когда он был маленьким ребенком. Вот тут-то и становится интересно. По слухам, его отец состоял в какой-то тайной организации в Италии. La Lega dei Fratelli, она же — «Лига братьев». Теперь они известны просто как Лига.

— Что? — я уронил руку от его слов.

— Какая-то группа линчевателей и мстителей, если ты можешь в это поверить, — поделился Ноа. — Коста покинул организацию, когда переехал в США. Каждый из его трех сыновей служил в армии здесь, прежде чем присоединиться к семейному бизнесу. Может быть, это был его способ как-то сохранить наследие, связанное с правосудием, но в правовом поле? — он сделал паузу. — Потом одну из его дочерей убили. С его деньгами и влиянием несложно предположить, что после этого он основал свою собственную версию Лиги в Штатах. Но у меня нет конкретных доказательств.

— Мне трудно уложить это в голове. — Я посмотрел на Наталью. Она знала о прошлом Энцо, и я предпочел бы услышать ее версию. — Я перезвоню тебе, — сказал я Ноа, резко обрывая разговор.

Когда я убрал телефон в карман, Наталья медленно встала и неуверенно спросила:

— Твой брат в порядке?

— Я не знаю, что происходит на самом деле, но я должен тебе кое-что сказать. — Я шагнул ближе и взял ее за руку, притягивая к себе. — Я попросил своего приятеля навести справки об Энцо. — Она открыла рот, чтобы возразить, но я покачал головой, прося дать мне закончить. — Твоя безопасность важна для меня. Я должен был выяснить правду. Ты же сказала, что он убил кого-то, чего же ты ожидала? Но я бы предпочел услышать эту историю от тебя, а не от моего друга.

Она отстранилась от моего прикосновения и посмотрела на свой дом, а не на меня. Думаю, я заслужил это за то, что действовал за ее спиной.

— Я знаю, кто его отец, ну, или кем он был в Италии. Но потом… — Пожалуйста, расскажи сама.

— Энцо собирался поступать в кулинарную школу, но его отец был приверженцем того, чтобы все его сыновья отслужили, прежде чем начать свою карьеру. Он был в Ираке, когда была убита его сестра-близнец. Ему было двадцать четыре года, его контракт уже подходил к концу, или как там это называется. — Она издала дрожащий вздох, и теперь я знал еще одну причину, по которой ей было трудно поделиться со мной этой историей. Мой отец умер, когда я служил, и я чувствовал себя беспомощным из-за этого.

Сестра Энцо была убита, когда он находился за границей, и от этой мысли мне стало физически плохо.