Юные охотники - Майн Рид

Теперь властелин воздуха целился только на маленького. Взрослые, разумеется, сумели бы спастись от него; в течение некоторого времени это удавалось и малышу, прыгавшему с утеса на утес с легкостью резинового мяча. Но коварная птица при каждом новом налете суживала круги, а ножки детеныша, ослабев, начинали подкашиваться. Тем временем родители скакали по скалам, подпрыгивая так высоко, словно взлетали на крыльях, и опускались на самые острые гребни, всячески стараясь привлечь внимание орла к себе и выручить своего детеныша.

Но все их усилия были напрасны. Хитрый разбойник решительно остановил свой выбор на малыше и не обращал внимания на любые ухищрения его родителей. Быть может, в гнезде его поджидали орлята и на обед им требовалось мясо понежнее.

Словом, орел преследовал несчастного малыша до тех пор, пока тот не изнемог и не опустился на утес, уже не в силах сделать новый прыжок.

Орел ринулся в последнем победном броске; обхватив своими когтями, подобно клещам, спину малыша, он через мгновение поднял его в воздух.

Внизу раздалось горестное блеяние, тут же утонувшее в нескольких одновременных выстрелах, чье эхо громовым раскатом пронеслось в горах.

Крылатый разбойник, все еще сжимая в когтях свою жертву и яростно хлопая крыльями, камнем упал на землю.

Глава 37. ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ГОРНЫХ СКАКУНОВ

Орел упал неподалеку от вершины. Юноши, спустившись по склону, нашли его мертвым. В когтях у него был козленок — тоже, разумеется, мертвый.

Орлиные когти вонзились в его тело у самого позвоночника — даже в смерти жестокая птица не выпускала своей жертвы.

Бесцельное убийство животных преступно; казалось бы, наших охотников можно обвинить в том, что они подстрелили орла без всякой надобности. Однако это не так. Орел был представителем малоизученного вида, и шкурка его нужна была для научной коллекции.

Юноши были очень далеки от мысли мстить за козленка. Напротив, минут пять спустя все шестеро вместе со своими собаками охотились на горных скакунов с таким же азартом и жаждали лишить их жизни не меньше, чем перед этим их крылатого врага.

Но они — по крайней мере, большинство из них — не просто желали потешить себя веселой охотой. Здесь была любознательность, стремление понаблюдать вблизи за этими животными и приобрести их рога — ценный трофей.

Вас, разумеется, удивляет, зачем понадобились им рога горных скакунов, раз эта антилопа не такая уж диковинка в Капской колонии. Действительно, это животное там не редкость, но в руки охотнику оно достается лишь в редких случаях: горный скакун пуглив и осторожен, как серна, и вдобавок обитает на самых неприступных высотах; подстрелить его — настоящий охотничий подвиг, а его маленькие рога — славный охотничий трофей.

Вот почему нашим охотникам захотелось добыть рога горного скакуна, стремительно скакавшего вниз по склону.

Гендрик предложил напасть на антилоп всем отрядом вместе со сворой гончих и выгнать их на равнину, а там уж собаки с легкостью настигнут их. Антилопы, как известно, бегуны неважные.

Предложение показалось разумным: антилопы стояли уже у самого подножия горы. Теснимые отрядом, который двинется на них сверху, они, конечно, выбегут на равнину, а там собаки погонят их, и охотникам представится случай полюбоваться увлекательным зрелищем.

Сказано — сделано.

Охотники двигались так быстро, как только позволял трудный путь; спущенные собаки бежали впереди. Подойти к животным на расстояние выстрела рассчитывали минут через десять, но те не соблаговолили дожидаться их. Не успели охотники спуститься и до половины горы, как проворные антилопы, прекрасно видевшие их снизу, двинулись в обход, перелетая с утеса на утес, словно пара крылатых птиц. Они выбирали на своем пути не проходы между скалами, а самые острые гребни, перескакивая с одного на другой огромными прыжками. Охотники только диву давались! Так узки были многие из этих гребней, что на них едва помещались касавшиеся их на секунду копыта животных, и все же они с такой легкостью отталкивались от камня своими составленными вместе ногами, точно не простая сила мышц, а стальная пружина подбрасывала их.

Вначале все казалось так просто: на этом небольшом пространстве разве трудно окружить дичь и выгнать ее на равнину?

Но не тут-то было! Горные скакуны благополучно перебрались на противоположный склон и находились теперь дальше, чем прежде.

Охотники подозвали собак, снова поднялись на вершину и, заметив место, где стояли антилопы, вторично двинулись на них врассыпную с ружьями наперевес; но и па этот раз антилопы, не дав им подойти на выстрел, пустились наутек и скрылись за горой. Приходилось признать, что собаки, медленно пробиравшиеся меж скал, не показали себя достойными противниками горных скакунов. Хорошо прицелиться в такую быстроногую дичь даже на близком расстоянии не удалось бы самому искусному стрелку. Не следует забывать, что подстрелить горного скакуна так же трудно, как бекаса.

Юноши в третий раз попытались тем же способом выгнать антилоп на открытую равнину, но — увы! — дичь, как и прежде, ускользнула… Виллем предложил изменить тактику: спуститься, встать цепью у подножия горы и затем подниматься, равномерно суживая круг и гоня дичь к вершине.

— Так мы их не упустим; если даже они попытаются прорваться сквозь цепь, то все равно наткнутся на кого-нибудь из нас… Предложение было принято; у подножия горы юноши разошлись на равные расстояния друг от друга, взяв с собой по собаке. Клаасу собака не досталась — после приключения с голубой антилопой в отряде их оставалось всего пять.

Юноши снова начали подниматься на гору. Они шли осторожно, не теряя друг друга из виду и обмениваясь на ходу сведениями о местонахождении антилоп. А те скакали перед ними зигзагами вдоль склона, потом перебегали, ища спасения, с одного склона на другой, и наконец огромными скачками отступали к вершине.

Когда охотники достигли половины горы, антилопы, видя, что они окружены, сделали попытку прорваться сквозь строй и метнулись было мимо Ганса, но этот серьезный юноша, никогда не хваставшийся своими охотничьими способностями, был тем не менее искусным стрелком; подняв свою двустволку, он спустил курок.

Самка упала, убитая наповал; самец круто повернулся и понесся вверх по склону; резвые собаки вырвались вперед и со всех сторон приближались к козлу; казалось, для него все потеряно.

Он вскочил на глыбу около утеса, напоминавшего башню. Свора, оскалив зубы, уже настигала его, но он перед носом собак взметнулся вверх, словно подброшенный пружиной, и очутился на узеньком выступе утеса-шпиля, где они не могли его достать. Здесь едва хватило бы места и для ласки, но самец, казалось, чувствовал себя как дома, а когда его спугнули крики охотников, поспешно взбиравшихся вверх, он махнул на площадку, расположенную выше, потом еще выше и наконец очутился на самом острие шпиля.