Борт С747 приходит по расписанию - Фридрих Незнанский

– Значит, через нее можно выйти на заказчика.

– Почти уверен в этом. Но главное другое – сама Святковская сказала, что больше она подобного отношения терпеть не намерена и назовет всех до единого: имена, адреса, телефоны.

Андрей встрепенулся:

– Слушай, такие вещи нужно делать по горячим следам.

– С чего вдруг? – делано удивился Багрянцев. – Пускай успокоится, придет в себя, подождем, пока заживет рана, а потом выслушаем ее признательные показания.

Захмелевший Корешков не понял иронии и горячился:

– Да пойми ты, голова садовая, что сейчас она психанула и со злости действительно готова все выложить. А уже к утру успокоится и запросто может передумать. Тогда опять ничего не скажет. Нет, надо было воспользоваться моментом. Неизвестно, представится ли потом такой шанс.

– Успокойся, – уже серьезным тоном сказал Сергей. – Конечно, мы сразу стали записывать. Я оставил людей, которым она сейчас все рассказывает. Так что насчет этого можешь не волноваться.

У Багрянцева заверещал мобильник. Он долго слушал, почти не прерывая собеседника, лишь изредка поддакивая, а отключив телефон, объяснил:

– Это мой Плужников звонил из СИЗО. Оперативные сведения с места событий. Значит, Василиса Аристарховна хорошо разговорилась. Самое важное уже известно. Хозяин – это не один человек, а трое. Три весьма респектабельных господина, один из которых ни много ни мало институтский преподаватель. Двое других, правда, сейчас не работают, но тоже имеют техническое образование. Я так понял, что этот триумвират придумал многоступенчатую разветвленную систему преступления. Именно из-за ее разветвленности, ее международного характера она была труднодоступна для поимки.

– Постой, – возразил Андрей. – Чем сложнее система, чем больше людей в ней задействовано, тем больше слабых звеньев. Это и ежу ясно. Не могли же такие умники не понимать очевидной вещи.

– В общем, на этом они в конце концов и погорели. Но тем не менее продумано у них было до мелочей, и долгое время функционировали мерзавцы вполне успешно. Убирая свидетелей, эти страшные люди немножко зарвались. Слишком много о себе возомнили, точнее, о непогрешимости своей системы. Но пущенные ими метастазы придется выковыривать еще очень долго.

– Часто говорят, что плохие люди объединяются. Так почему бы и хорошим не объединиться, чтобы им дать отпор, – задумчиво произнес Корешков. – Думаю, здесь тот самый случай. Будем надеяться, польские и немецкие коллеги нам помогут.

Их разговор опять был прерван трелью мобильника – на этот раз корешковского. Звонила продавщица Галина Фунтикова, всерьез считавшая его своим благодетелем. Она опять благодарила Андрея за то, что тогда, в мае, когда она приходила в агентство за страховкой, он посоветовал ей нанять личного телохранителя.

– Мне так повезло, попался такой хороший парень, Артем. С ним я чувствую себя совершенно спокойно.

– Очень хорошо. Вы мне это уже говорили.

– Больше того, мы собираемся пожениться! – выпалила вдруг она. – Этого я еще не могла сказать. Это мы только вчера решили. Большое вам спасибо за все!

«Вот уж действительно – дух разрушающий есть дух созидающий, – припомнились Андрею библейские слова. – Пусть хоть кто-то выйдет из этой передряги с толикой счастья».

Бывают же такие странности на белом свете. Люди, при первом знакомстве проникшиеся взаимной антипатией, со временем становятся чуть ли не приятелями. Именно такая история произошла с Вернером и Фюнфманом. Когда Бурхардт покупал «Мерседес», ему пришлось это делать чуть ли не в спешке: зануда Генрих так приставал к продавцу с расспросами, что не было возможности подойти к машине. И Вернер сразу невзлюбил этого холеного типа. А Генрих, который после выяснения всех подробностей уже склонялся приобрести этот «Мерседес» цвета кофе с молоком, был раздосадован, что какой-то бледнолицый очкарик без лишних слов заплатил за машину и уехал на ней. Оба хорошо запомнили друг друга.

Примерно месяца через два они случайно встретились снова. Произошло это в одном из полицейских подразделений Берлина, куда оба были вызваны как потерпевшие, у обоих в свое время угнали автомобили. Какое-то время Вернеру и Фюнфману пришлось вместе провести в приемной, и они представились, разговорились. У младшего по возрасту угнали «БМВ», у старшего – «Мерседес». Тот самый «Мерседес», который в свое время стал для них яблоком раздора. Теперь, конечно, прежние обиды были забыты, оба посочувствовали друг другу. Оказалось, что Вернер работает директором музея в Потсдаме. Он сразу пригласил туда своего нового знакомого, сказал, что пропустит его без всякого билета. Генриху это было очень на руку – он как раз ждал в гости друзей из Франции, для них нужно придумать культурную программу, и бесплатное посещение музея тут очень кстати.

Фюнфман действительно приехал с друзьями в Потсдам, директор музея очень любезно принял всю компанию, сам провел для них экскурсию. Потом Генрих познакомился с интеллигентной женщиной, которая изъявила страстное желание посетить потсдамский музей. Вернер опять был крайне любезен с гостями из Берлина. Те, в свою очередь, пригласили его и жену где-нибудь вместе поужинать. Во время застолья подвыпившие Бурхардт и Генрих выпили на брудершафт.

С тех пор они стали чаще встречаться, а созваниваются так вообще регулярно, чуть ли не через день. Как правило, звонит Генрих Бурхардту, он все-таки моложе. Но сегодня позвонил Вернер. Чувствовалось, он хочет сказать что-то приятное.

– Генрих, ты не поверишь – следователь из полиции сказал, что мой «Мерседес» обнаружили в России и скоро вернут его мне.

– А мой «БМВ»? – обиженным тоном спросил Фюнфман.

– Про него мне ничего не говорили. Значит, ищут.

– Да, Бурхардт, жалко, что не я купил тот «Мерседес», перехватил ты его у меня.

– Ну, теперь-то что жалеть! Столько времени прошло.

– Вот именно сейчас самое время жалеть.

– Но почему?! – удивился Вернер.

– Как?! Неужели ты этого не понимаешь?! Ведь если бы это был мой «Мерседес», то сегодня я получил бы приятное известие о том, что моя угнанная машина найдена.