Зима, любовь, экстрим и хаски - Женя Онегина

Зоя хмурится. Ночь в палатке не та ситуация, когда на утро готов к рекламной фотосессии. Но когда это останавливало Гарика?

И тогда я решаю все взять в свои руки.

– Быстрее отснимем, быстрее будем свободны, Зоя, – говорю я. – Иди ко мне. Вдвоем не так страшно.

На ней смешная шапка с помпонами-ушками, в которой Зоя выглядит совсем девчонкой. Девушка недовольно хмурил брови и снова кусает щеку.

– Смотри, какой красивый рассвет! – шепчу я и, обняв ее за шею, сталкиваю нас лбами. – Улыбнись мне, Зоя! Улыбнись новому дню!

Когда я касаюсь ее губ невесомым поцелуем, вокруг наступает тишина. Только торопливо, словно боясь не успеть, щелкает затвор камеры.

На месте Гарика я бы тоже торопился.

Солнце встает из-за деревьев, заливая лагерь по-весеннему теплым светом.

– С добрым утром! – говорю я, отпуская девушку.

– С добрым утром! – отвечает она.

Снова щелкает затвор. И тишину разрывает шквал аплодисментов, который тут же наполняется собачьим лаем.

– Снято! – говорит Гарик. И я вижу, как он довольно улыбается.

– Что это было? – спрашивает Зоя.

– А ты не догадываешься? – деланно удивляюсь я.

– Теперь об этом узнают все! – в ее голосе звучит отчаяние.

– Зоя, милая! А разве нам есть, что скрывать? – серьезно спрашиваю я.

– Дань, я… – Она замолкает и снова хмурится.

– Зоя, – прошу я. – Давай не будем выдумывать себе проблем. – Я хочу быть с тобой. И не хочу это ни от кого скрывать. Ни от отца, ни от Ремизова, ни от всего Петрозаводска.

– Дань, ты точно знаешь, что делаешь?

– Абсолютно! Сейчас нам нужно красиво дойти до финиша. И это главное, о чем тебе сейчас нужно думать.

Когда мы возвращаемся к упряжке, Лаки, недовольная отсутствием внимания к своей персоне, начинает лаять. Зоя опускается перед собакой на снег и шепчет ей на ухо что-то успокаивающее. Потом внимательно осматривает собак, амуницию и потяг. Проверяет тормоза и якорь. Стартует первая упряжка. За ней вторая. Мы привычно идем третьими.

– Ремизов не звонил? – спрашиваю я Катю.

– У меня телефон здесь не ловит. Но Гарик говорит, что ему тоже не звонил. Придем на стоянку, позвоню ему сама.

– Вперед! Лаки! Девочка! Вперед!

Зоя стартует резво. Я жду, пока еще две упряжки не исчезнут из виду и завожу мотор снегохода.

Раздается команда:

– Погнали!

И я срываюсь с места.

Глава восьмая

Зоя

Весь день солнце светило в глаза, максимально затрудняя движение упряжки. Оно было повсюду. По-весеннему яркое, оно отражалось миллиардами бликов от белоснежного наста и слепило до слез, до черных мушек перед глазами.

Но мы упорно шли вперед. Обойти первые две упряжки сразу же на старте мне не удалось. А потом стало уже не до скорости. Я искренне надеялась, что Лаки ориентируется на маршруте лучше меня, потому что сама я не видела ровным счетом ничего дальше собачьих ушей. Впрочем, торопиться не имело смысла, я отлично помнила, что скорость не играла в этом пробеге решающей роли, а потому просто крепко держалась за дугу, стараясь создавать как можно меньше проблем Лаки и ее команде. Сильвера я в этот раз поставила вторым, заменив на него немного флегматичную Беллу, которой вся эта история с пробегом немного поднадоела. Домоседка и любительница вкусняшек Белла с удовольствием уже вернулась бы домой, в “Медвежий угол”.

А погода была прекрасная. Несмотря на мороз, яркое солнце пекло как в марте, и я даже стянула маску, защищающую лицо от холода, подставив теплым лучам щеки. Нарты плавно скользили по снегу, собаки взяли уверенный ровный темп, и мне оставалось только наслаждаться поездкой и постараться не замерзнуть. Первую контрольную точку мы пролетели на неплохой скорости под бодрое улюлюканье Гарика. Я даже боялась себе представить, каким может получиться мое лицо на этих фотографиях. С другой стороны у меня не было причин не доверять Гарику. Все его фотографии принесли “Медвежьему углу” не только рекламу, но и реальный доход.

Следующая часть маршрута, протяженностью в десять километров, шла по хвойному лесу. В нем сразу стало как-то темно и сумрачно. Густые вечнозеленые ели загораживали собой небо, смыкаясь над головой. Собаки инстинктивно прибавили ходу. А я вспомнила истории про медведей-шатунов. Последнего такого охотники разбудили в самый разгар зимы пару лет назад, когда в конце января вдруг наступила оттепель. Это случилось недалеко от известного озера, и местность площадью примерно в пятьдесят квадратных километров, весьма популярную среди туристов и охотников, тогда закрыли до тех пор, пока зверя не поймали. Честно говоря, мне медведя было жаль. Я в это время училась на втором курсе. Приехав на каникулы к бабушке в “Медвежий угол”, я впервые задумалась о том, что название нашей туристической базы вполне себе говорящее, а не просто привычный оборот речи. В тот же вечер, гуляя с Лаки вдоль реки, я всматривалась в густую чернильную темноту на противоположном берегу, и всюду мне мерещились горящие глаза сошедшего с ума медведя-шатуна.

– Лаки! Право! Право! – Погрузившись в воспоминания, я чуть было не пропустила знак разметки трассы. Лаки послушно повернула в нужном направлении, уводя за собой всю упряжку. Сзади послышались крики каюра. Кто-то все-таки нагнал нас.

Трасса уткнулась в глубокий овраг, по дну которого летом бежал ручей, сейчас полностью скованный льдом. С другой стороны лыжни начинался самый настоящий бурелом – практически непроходимая чаща, в которой многолетний сухостой перемежался с густыми, похожими на огромных ежей елями. Двум снегоходам здесь было не разойтись, и ни о каком обгоне на собачьей упряжке не могло быть и речи. Но нарты приближались. И каюр не делал никакой попытки снизить скорость. Наоборот, выкрики “Вперед!” доносились до меня все чаще. Первым забеспокоился Джек, его настроение тут же подхватил Лондон, а за ними и Чук и Гек. Я обернулась. Расстояние между нами и чужаками стремительно уменьшалось, и это была упряжка под номером пять. Вологда. Марк. И тот самый каюр – скользкий тип, абсолютно не внушающий доверия. Я попыталась трезво оценить ситуацию и поняла, что выход у меня всего только один – гнать собак со всей мочи. Следующий чек-поинт должен быть уже скоро.

– Лаки! Вперед, девочка! Быстрее! Вперед! Вперед!

Она все поняла верно, моя булочка. Рванула, уводя за собой упряжку. Сильвер легко подхватил заданный темп. Джек и Лондон, приняв новые правила, выкладывались на полную. И мы неслись вперед. Только расстояние между нами и “Вологдой” и не думало увеличиваться, и сквозь ветер, звенящий в ушах, я слышала монотонное:

– Быстрее! Вперед! Быстрее! Еще!

Несмотря