Закон Долга. Вестница (СИ) - Левантская Гюрза

Покойная матушка со всей серьёзностью относилась к вопросу брака, считая его частью придворной карьеры – никакой иной судьбы для единственного сына она не желала. И именно эту женщину видела подходящей невесткой, не особо интересуясь мнением Альтариэна на этот счёт. Потому она с давних пор бывала приглашённой в их дом. Он, однако, пока не рассматривал в ближайшей перспективе даже саму такую возможность, как брачный союз.

Со смертью матушки Альтариэн, будем честны, выдохнул. И вежливо, но твёрдо сократил визиты «невесты» в дом, в конце концов, сведя их на нет. Разойдясь своими дорогами, они остались хорошими знакомыми, поддерживали довольно приятную, но ни к чему не обязывающую переписку. У них имелись совместные темы для разговоров, поскольку образование у обоих было отличное. Найдя для себя несколько общих тем, они часто исписывали десятки страниц, стараясь доказать оппоненту свою точку зрения. И оба прекрасно понимали, что их по жизни столкнула не судьба, а политика. А недавно родители маркизы представили ей мужчину, более устраивавшего её саму в качестве кандидата на роль мужа, и сейчас она всерьёз раздумывала над ответом. О чём тонко намекнула в одном из своих последних писем.

Латнерия закончила читать и встала поприветствовать племянника. Он, как и всегда, выложил к её ногам всё своё уважение и внезапно обнаружил за её спиной притаившуюся в углу коротко постриженную и незаметную как тень шестую женщину. «Мрат приехала?»

Он почувствовал в груди лёгкую волну тепла. К этому созданию он всегда испытывал что-то такое… близкое. Впору сказать, «братские чувства». Но если не считать официальных бесед, они за всю жизнь не сказали друг другу столько слов, чтобы назваться даже знакомыми. И всё же они знали друг друга, а их обоих знали все вокруг.

Пути, что они проделали к вершинам, были разные. И начинали они с разных ступеней: он – сын герцога и герцогини, пары из числа тех, чей день рождения заносится в Книгу родства, двоюродный брат тану. Она – дочь простых солдат, при рождении титула не имеющая. Их делали похожими боль и лишения, которые пришлось вынести, постигая воинскую науку. Он делал это, будучи отосланным на границу с Пустыней, отбиваясь раз в несколько дней от монстров, что обитают там. Одна такая битва чуть не стоила ему жизни, накрепко вбив в голову несколько уроков по её сохранению и скрепив шрамом на шее – на случай, если уроки начнут забываться со временем. Она же билась, подобно прочим, в войнах, в первых рядах становясь под копья.

Им обоим пришлось столкнуться с неприятием двора. Обычная солдатка зубами выгрызала самый маленький титул, а ему нужно было осознать, что тысячи битв с монстрами не заменят «крови за народ» и не способны сохранить ему титул. Всё влияние матери не пересиливало выбитой в камне буквы военных кодексов эйуна. Пришлось доказывать боем.

Потом был скандал, благодаря которому имя будущей помощницы тёти стало известно в каждом военном городке. Её стремления никогда не были мелкими. Ей отказали в следующей ступени. И она поставила на карту всё. Явившись на открытый приём во дворце, где всякий мог изложить свою просьбу верхушке военного командования, она попросила у тёти, тогда ещё не избравшей удел служения Сёстрам, принять её дары.

Признаться, все тогда подумали, что речь идёт о каком-то даре в знак уважения, и с интересом ждали, что положит к ногам Латнерии восторженная молодая солдатка. Она достала меч. Простой, без изысков. Альтариэн, присутствующий на приёме с матерью, очень хорошо помнил, как опустились тогда уголки губ у придворных, подумавших, что девушка принесла всего-то очередной меч. Он, скорее всего, имеет для неё какое-то особое значение, но сколько их таких, «значимых», валяется в оружейной? Пока она не подняла его и не отсекла одним движением толстый хвост своих волос по самый затылок. «Богатство моё и моих потомков» – вот что значил этот жест на языке традиций эйуна. Волосы, передававшиеся из поколения в поколение, которые она должна была завещать собственным детям, – вот что протянула в руке Мрат, которую тогда ещё называли полным именем, данным родителями: Мритнерилия.

Это был поступок, выходивший за любые рамки. Подарок, который нельзя не принять. И Латнерия приняла. Альтариэн впервые видел, как у тёти дрожали руки.

– У меня есть и второй дар, – сказала Мритнерилия.

В гулкой тишине единый выдох прозвучал ударом деревенского колокола. Ещё?!

Она расстегнула форму и показала притаившуюся под тканью картину: рубаху с расползающимся красным пятном и кончик мрата, воткнутый в особую точку рядом с сердцем.

Нет, рана не смертельная. Не смертельная для того, кто борется. Строение тела эйуна скрывало несколько таких особых точек в теле. Ударишь в нужное место и смотришь, как из противника по капле уходит жизнь. Для того чтобы прервать этот процесс, нужно всего лишь пережать кровь, нажав на другие точки. Опасность состояла в том, что в горячке боя среди прочих ран такую, замедленную в своей смертоносности, легко не заметить. Та, что находилась у самого сердца, считалась наиболее опасной. И лишь то, что в неё был воткнут не обычный нож или кинжал, а именно мрат…

Мрат. Когда-то этот удобный метательный нож был популярен у знати, но на широкое вооружение принят так и не был. Его длины едва хватало, чтобы пронзить сердце. Если не уткнётся в рёбра, если войдёт под правильным углом, если попадёт в нужную точку… «Признан неэффективным. Оставить для тренировочных и ритуальных целей, для показательных зрелищ и соревнований» – резюме совета по делам вооружения. Он так и остался опасной игрушкой, и в чучелах на тренировочных площадках его можно увидеть намного чаще, чем в живом теле.

Мритнерилия знала, под каким углом и куда именно его вставлять. Всему залу стало понятно, что бледность молодой женщины вызвана отнюдь не нервным состоянием.

– Дурочка молодая! – хрипло проговорила Латнерия. – Я не хочу принимать твою жизнь в дар! Зачем?! Или…– она прищурилась и выдохнула, – говори цену откупа!

– Быть при вас. В вашей свите. В любом качестве.

– Да ты хоть понимаешь, на какие муки себя обрекаешь?! Ты всего лишь баронесса! Только начала свою военную дорогу! Не всякий опытный воин выдержит тренировки, необходимые для этой должности! Видят Сёстры, убить тебя сейчас милосерднее!

В ответ она взяла королеву-мать за руку и приложила к груди рядом с ножом.

– Моя жизнь уже ваша. Вам решать, что с ней делать.

– Лекаря! – приказала Латнерия, поймав начавшую оседать от потери крови женщину.

Дар был принят.

Баронессу отправили на обучение. Самое страшное из всех, предназначенное для тех, кому доверено хранить тайны высшего командования. Умение терпеть пытки всех уровней и унижения. Способность выдерживать голод, жажду, тренировка не передаваемой словами выносливости. Тётя была права, лишь единицы могли его вынести. Мрат вынесла. И Альтариэн тоже. Его мать делала всё, чтобы он приносил пользу для престола. И это стало очередным пунктом в её списке. Если бы за эту «учёбу» было принято ставить оценку, то в его бумагах значилось бы – «обучение пройдено», а в бумагах Мрат – «пройдено с отличием».

Мритнерилия вышла из пыточного подвала, приобретя новые навыки и привычку молчать. Редко кто слышал её голос. Поначалу все считали, что она сломалась, но несколько дуэлей быстро заставили прекратить подобные пересуды. Военная школа после всего казалась настолько незначительной, что даже мысли сравнивать не появлялось. Её она тоже окончила с отличием.