Ратибор и темный волхв - Александр Фомичев

для здешних обитателей, а?.. — Емельян поражённо замер, разглядывая вход в Проклятую долину, представлявший собой довольно широкую расщелину не менее трёх метров в высоту и примерно столько же в ширину. Но внимание его, если быть точным, привлёк, собственно, не сам вход, а покоящийся недалече от него здоровенный яйцеобразный валун, по всей видимости, совсем ещё недавно въезд в лощину и перекрывавший.

— Ого, вот это камушек! — княжий племяш неуклюже соскочил со своего лохматого пони и, восторженно подпрыгнув на месте, споро подбежал к огромной глыбе, тут же потрогав её пальцем и удостоверившись, что это не мираж перед ним. — Сколько же он весит⁈ Пудов сто? Да не, это я сказанул… Всю тысячу! И не одну, похоже, тысячу-то! Но кто же мог его с места сдвинуть⁈ Какой силищей надо обладать, а⁈

Друзья спешились, привязали коней к ближайшей берёзке и принялись осматривать необычного тяжеловеса, ещё недавно служившего в качестве затычки Проклятой долине.

— Самое интересное, — пробурчал задумчиво Мирослав, — это то, что я не могу понять, как его передвинули!

— Что ж тут непонятного, следопытик ты наш? — пренебрежительно фыркнул Емельян. — Это же ясно даже мальцу несмышлёному!

— А ну-ка, поведай, поведай-ка…

— Не вопрос, Мирославчик! Варги с данами его и перекатили в полторы сотни рях, вот и всё!

— Всё, да не всё, Пупень… — Мирославу явно понравилось новое прозвище Емельяна, Ратибором придуманное. — Если бы его перекатывали, как ты полагаешь, то наверняка остались бы на земле следы сего труда титанического… А ты их видишь?

— Э-э-э, вроде нет… — «пупень» озадаченно почесал белобрысую макушку.

— Вот-вот! Я тебе больше скажу, его просто невозможно было поставить так, как он сейчас покоится! Я глазам не верю своим!.. Смотри, вот тут он загораживал проход, правильно? — Мирослав указал на расщелину да на видневшийся прямо перед ней след от стоявшей тут ранее каменной махины. — А потом кто-то его поставил туда, где он сейчас прикорнул… Ничего странного не замечаешь?

— У-у-у… Э-э-э… А-а-апчхи!..

— Емельчук, для главы Тайной Канцелярии ты как-то туговато соображаешь… — проворчал ехидно Ратибор опять громко чихнувшему на всю округу непутёвому писарю. — Обрати внимание, что у валуна этого бочка отлежалого нет…

— Чего нет?.. — княжий племяш растерянно захлопал очами.

— Не видно места того, на котором он стоял, вход в лощину много лет перегораживая. А отчего так может быть?..

— Отчего, отчего… Хм!.. Видно, оттого, Ратиборушка, что его поставили опять на тот же самый бок, на котором он стоял до этого!

— Именно, Емеля! Другого объяснения нет! Но как такое возможно, вот в чём вопрос… С учётом того, что его не перекатывали да волоком не тащили… — Ратибор удивлённо хмыкнул: — Чудеса!..

— Ну а точно его не волокли-то, нет?

— Точнее быть не может, Пупешка! — Мирослав показал на неказистый кустик чертополоха. — Смотри, он находится аккурат по центру возможного перемещения данного булыжничка, и даже не поломано у него ничего, ни стебелька! Да на траву ещё вокруг позыркай! Если и замята малость, так только нашими пятками, ибо топчемся тут уже порядком!..

— Да-а-а, во дела! — Емельян огорошенно крякнул. — То есть выходит, что его кто-то поднял, да по воздуху перенёс на двадцать шагов правее, приземлив на то же самое бочишко, на котором он возлежал до этого, так, что ль⁈

— Выходит, что так… — друзья озадаченно переглянулись.

— Помнится, мне бабка моя что-то такое вещала про заклинание пуха, что у тёмного мага в загашнике имелось, да я всё на грибочки её чудотворные списал… Суть того заклятия пушистого в том, что могёт наш волшебник седой временно веса лишить предмет какой материальный… Так, выходит, не врала мне бабулька-то?.. — Емельян ошеломлённо ущипнул себя за пятую точку, дабы проверить, что ему не снится представшая перед ним удивительная картина. — Очуметь, так это всё правда!..

— Кажись, Емеля, от твоей бабки толку в нашем походе поболее было бы, чем от тебя… Да и от любого из нас! — поправился быстро Мирослав, видя, как мгновенно надулся княжий племяш. — Она там, случаем, не поминала, как можно, не особо напрягаясь, умертвить этого барана-шамана?

— Не-а, чегой-та не припоминаю… — буркнул насупленно тот в ответ.

— Опять магия! — тем временем Ратибор раздражённо сплюнул. — Терпеть её не могу!.. То ли дело…

— На кулаках аль топорах зарубиться добро, мы помним, медвежонок, помним твои предпочтения… — Емельян мигом оживился, не преминув едко хрюкнуть, после чего вдруг тихо прошелестел, как трава на ветру, испуганно взирая на безмолвный проход в Проклятую долину, из которого как раз раздались странные гулкие завывания, мало походившие на порывы ветра: — Пойдёмте отсюда, а?.. Коль мы пришли к выводу, что без чар магических тут не обошлось, то надо воротиться в Бобруйку и письмишко дяде отправить, а опосля сидеть ровнёхонько и ждать, когда добрый отряд витязей на подмогу прискачет…

— Я тебя полностью поддерживаю, конопушка беспутный, да только знаешь, какие два слова более всего терпеть не может наш рыжебородый приятель? Ну, помимо таких словесов, как «колдун» и «магия»?..

— Эм… «Сидеть» и «ждать»?

— Совершенно верно, Емеля, прям в яблочко!.. — Мирослав тяжело вздохнул, проверяя, как легко вылетают из ножен два его клинка.

— Чего разохались тут? Топайте в Бобруйку вдвоём, весточку отошлите князю, я не против. Мне же хоть одним глазком взглянуть надобно, чего ента там такого любопытного творится. Чуйка прям затревожилась, заколотилась в груди… Значится, верно я подгрёб-то к этим скалам неприглядным! Должен я кое-кому в здешних широтах, а долги надо возвращать… Эта тварь чёрная мне ещё за Благану ответит!.. — голубые глаза недобро сверкнули. — Как раз привет от неё передам…

— Свалить в Бобруйку, чтобы тебе одному всё веселье досталось? И не мечтай! — Мирослав подошёл к своему скакуну, извлёк из седельной сумки жеребца бурдюк с водицей и сделал несколько добрых глотков. — К тому же, кто прикроет тебе задницу?.. Так что я остаюсь, само собой. И не обсуждается! Приказа твоего, Рат, я тоже не послушаю, уж не серчай… Не в этом случае! Пущай Емеля один назад пелёхает!.. Чай, не заблудится, коли с Заросшего тракта в кустики по нужде великой не свернёт… Тогда-таки да, заплутать может запросто…

— Благодарю, дружище. Я ценю. Правда! Емелька, придётся тебе без